Пьесы - Лорие Мария Федоровна - Страница 23

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. А вот и нет. Уверяю вас, все, что нужно, чтобы сделать этот дом разумным, здоровым, приятным, чтобы у всех был хороший аппетит и здоровый сон, – это лошади.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Лошади! Какая чушь!

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Да, лошади. Почему мы никогда не могли сдать этот дом внаймы? Потому что тут нет конюшен. Поезжайте куда угодно в Англии, где живут нормальные, здоровые, довольные и настоящие, порядочные англичане, и вы увидите, что главный стержень всего дома – это конюшни; а если кому-нибудь из гостей вздумается побренчать на рояле, так, прежде чем открыть его, надо всю комнату перевернуть вверх дном – чего-чего только не навалено на крышке. Я до тех пор не почувствовала, что существую, пока не научилась ездить верхом. Но я никогда по-настоящему, как следует, ездить не буду, потому что меня с детства этому не учили. Настоящее английское общество делится на два круга: это круг лошадников и круг невротиков. И это вовсе не условность. Всякому ясно, что люди, которые занимаются охотой, – это порядочные люди, а те, кто не охотится, – это не настоящие люди.

КАПИТАН ШОТОВЕР. В этом есть доля правды. Мужчину из меня сделал мой корабль, а корабль – это конь морской.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Вот именно поэтому-то, как мне Гастингс объяснял, ты и джентльмен.

КАПИТАН ШОТОВЕР. Не так уж глупо для чурбана. Можешь его привезти в следующий раз. Надо поговорить с ним.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Почему Рэнделл такой слюнтяй? Воспитывали его хорошо, был в колледже и университете, работал в министерстве иностранных дел, всю жизнь вращался в лучшем обществе. А почему он какой-то такой недоделанный, никчемный? Почему ни один слуга не уживается у него больше, чем два-три месяца? Потому что он слишком ленив и слишком падок на всякие развлечения и поэтому не может быть ни охотником, ни стрелком. Он бренчит на рояле, рисует, волочится за замужними женщинами, читает беллетристику, стихи. Он даже на флейте играет. Но я никогда ему не позволяла являться с ней ко мне в дом. Посмел бы он только… (Ее прерывают меланхолические звуки флейты, доносящиеся из открытого окна сверху. Она в негодовании приподнимается в гамаке.) Рэнделл! Вы до сих пор не легли спать? Вы, что же, подслушиваете?

Флейта задорно отвечает.

Боже, какая пошлость! Сейчас же в кровать, Рэнделл! Как вы смеете!

Окно со стуком закрывается.

(Снова укладывается в гамак.) Ну кто может заинтересоваться таким ничтожеством?

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Эдди, как ты думаешь, следует Элли выйти замуж за бедного Альфреда только из-за его денег?

МЕНГЕН (в ужасном смятении). Ну что же это такое? Миссис Хэшебай, неужели вы будете обсуждать мои дела вот так, перед всеми?

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Я думаю, Рэнделл сейчас уже не слушает.

МЕНГЕН. Все слушают. Так, право, нельзя.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Да ведь сейчас темно. Ну не все ли вам равно? Элли не возражает. Правда, Элли?

ЭЛЛИ. Правда. Вы что думаете об этом, леди Эттеруорд? У вас так много здравого смысла.

МЕНГЕН. Нет, это нехорошо. Это… это…

Миссис Хэшебай зажимает ему рот рукой.

Ах, ну отлично!

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Сколько у вас денег, мистер Менген?

МЕНГЕН. Ну, знаете!.. Нет, это просто невозможно!

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Глупости, мистер Менген. Ведь весь вопрос в вашем капитале?

МЕНГЕН. Ну, уж если на то пошло, – сколько у нее денег?

ЭЛЛИ. Ничего нет.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Ну вот, она ответила, мистер Менген. А теперь, после того как вы заставили мисс Дэн бросить карты на стол, извольте показать и ваши.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Ну, Адольф, выкладывайте – сколько же?

МЕНГЕН (разозленный до того, что теряет всякую осторожность). Ну, если уж вам угодно знать, то у меня нет денег и никогда не было.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Альфред, зачем вы нам рассказываете такие нелепые сказки?

МЕНГЕН. Это не сказки. Голая правда.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. На что же вы тогда живете, мистер Менген?

МЕНГЕН. Я живу на разъездные; ну а потом немножко еще комиссионных.

КАПИТАН ШОТОВЕР. Ау кого из нас есть что-нибудь, кроме разъездных на путешествие по жизни?

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Но ведь у вас же есть фабрика, капиталы и все такое?

МЕНГЕН. Это все так думают, что у меня есть. Меня считают промышленным Наполеоном. Поэтому-то мисс Элли и хочет выйти за меня. Но я вам говорю, что у меня ничего нет.

ЭЛЛИ. Вы хотите сказать – эти фабрики вроде тигров Марка? Они на самом деле не существуют?

МЕНГЕН. Они отлично существуют. Только это не мои фабрики. Они принадлежат синдикатам, акционерам и всяким там ленивым, ни на что не пригодным капиталистам. Я беру у них деньги и пускаю фабрики в ход. Отыскиваю людей вроде папаши мисс Дэн, которые кладут все свои силы на то, чтобы наладить дело, и сам принимаю все меры к тому, чтобы оно приносило доход. Конечно, я ставлю условие, чтобы мне платили приличное содержание, но это собачья жизнь. А собственности у меня никакой нет.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Альфред, вы очень неискусно пытаетесь увильнуть от брака с Элли.

МЕНГЕН. Первый раз в жизни сказал правду насчет своих денег – и первый раз в жизни ни одна душа не верит!

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Как это грустно! Почему бы вам не заняться политикой, мистер Менген?

МЕНГЕН. Политикой? Да что вы, с луны свалились? Чем же я занимаюсь, как не политикой!

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Простите, но я ни разу о вас не слыхала.

МЕНГЕН. Разрешите объяснить вам, леди Эттеруорд, что премьер-министр нашей страны предложил мне войти в правительство и безо всякой этой чепухи вроде выборов – на правах диктатора одного крупного ведомства.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. В качестве консерватора или либерала?

МЕНГЕН. Ну, это все ерунда. Просто в качестве делового человека.

Все разражаются хохотом.

Над чем вы, собственно, смеетесь?

МИССИС Хэшебай. Ах, Альфред, Альфред!

ЭЛЛИ. Это вас-то, который не может ступить шагу без моего отца? Ведь он все за вас делает.

МИССИС ХЭШЕБАЙ. Вас, который боится собственных рабочих?

ГЕКТОР. Вас, с которым три женщины целый вечер играют в кошку-мышку?

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Вы, должно быть, дали той партии, которая выдвинула вас, огромную сумму, мистер Менген?

МЕНГЕН. Ни пенни из своего кармана. Деньги нашел синдикат. Они понимали, насколько я буду для них полезен в правительстве.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Все это необыкновенно интересно и неожиданно, мистер Менген. Ну, и каковы же ваши административные достижения?

МЕНГЕН. Достижения?.. Гм… не знаю, что вы подразумеваете. Но я ловко расстроил планы молодчиков из других ведомств. Каждый из них стремился выступить в роли спасителя страны, а меня хотели оттеснить, лишить доверия и всякой надежды заработать титул. Но я заранее позаботился, – на тот случай, если бы они захотели мне пакостить, – чтобы у них ничего не вышло. Я, может быть, ничего не понимаю в моих машинах, но зато я прекрасно умею сунуть палку в чужую машину. Вот теперь они остались в совершенных дураках.

ГЕКТОР. А вы с чем остались?

МЕНГЕН. Я остался с тем, что перехитрил всех остальных. Если это не торжество деловитости, то как это еще назвать?

ГЕКТОР. Где мы: в Англии или в сумасшедшем доме?

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Так вы собираетесь спасти страну, мистер Менген?

МЕНГЕН. А кто же еще ее спасет? Может быть, ваш мистер Рэнделл?

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Рэнделл-слюнтяй? Нет, конечно.

МЕНГЕН. Или, может быть, ваш зятек с этими его усами и пышными фразами?

ГЕКТОР. О да, если бы мне позволили.

МЕНГЕН (насмешливо). А-а! А позволят?

ГЕКТОР. Нет. Вы им больше по душе.

МЕНГЕН. То-то же. Ну а раз вы живете в мире, где меня ценят, а вас нет, вам не мешает обращаться со мной повежливее. Кто тут еще найдется, кроме меня?