Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ) - Джейн Анна - Страница 63

— Если тебе не нравится — мы уйдем! — Дэн кричал изо всех сил, но я опять с трудом его услышала, и сама закричала, что есть силы:

— Тут здорово!!!

Он улыбнулся мне и, умело пробивая дорогу собственным телом, поволок меня за собой дальше, ближе к сцене.

— Наша старая песня! — объявил певец со сцены, одновременно глотая из пластиковой бутылки воду. — «Они боятся анархии!». Сделаем чуть-чуть жарче!!

— Да!! — поддержали его.

А здесь было действительно жарко. В прямом и в переносном смысле.

Музыка складывалась не только из голоса-вопля солиста и аккомпанирующих ему звуков традиционных в неформальной музыки инструментов. Она чудесным образом включала в себя весь этот грохот, шум, гам, выкрики, четко проступающую игру баса, жизнерадостный стук ударных, запальчивой вокал, с трудом разбираемые слова, что-то вроде: «все знают, кто наша мать — нам не нужно напоминать, а мачеха всех нас — политика, мы — быдло, но вот наша критика!». И, самое главное, в музыку входили чувства: восторг, радость, хорошее настроение, ликование и желание стать чем-то вроде единого целого с окружающими. Те, кто был в зале и те, кто был на сцене — все были очарованы музыкой со множеством ее компонентов.

Не скажу, что группа была прекрасна и хороша настолько, что все вокруг были в экстазе от ее произведений, но сама атмосфера сэта основательно срывала у народа крышу, заставляя веселиться, дергаться в такт музыке, танцевать — если все эти хаотичные телодвижения можно принять за танец, конечно. Минут через десять даже я, раскрепостившись вслед за Смерчем, была в полном восторге. Меня словно вырвало из реальности неведомыми щупальцами музыки и унесло далеко-далеко, в то место, где все цвета соединялись в единый, а музыка прочно окутывала оптимизмом и бесбашенностью. Там не нужно было думать о чем-то насущном, следовать дурацким законам, контролировать улыбки и смех, то и дело появляющиеся на лице, модно и грациозно танцевать — так, как этого требует современное общество. Там можно было действительно расслабляться — и все это делали, дурачились и прыгали, толкая друг друга. Я не замечала времени и его хода, просто веселилась, забыв о неприятностях!

Кое-кто устроил «стейдждайвинг» — забрался без особенных препятствий на сцену к «музицирующим» парням и, умудрившись поздороваться за руку с солистом, сиганул с нее вперед лицом прямо в толпу. Его немедленно подхватили кучи рук, не давая упасть и даже покачали в воздухе, чтобы потом поглотить смельчака в себе. Вот, вот что такое концерт неформальной музыки — разношерстная толпа может стать единым живым организмом, объединенным лишь звучанием.

— Я тоже так хочу! — проорала я радостно Смерчу, который, как и я, «освобождался» от негативных эмоций посредством отрыва на концерте друга. Ведь похож иногда на пай-мальчика, а здесь отрывается, как обезьяна, впрочем, довольно веселая. Ну, не то, чтобы как обезьяна в прямом смысле этого слова, просто он так классно руками махал, что за ним добрая половина повторять стала!

— Ни за что! — ответил он мне тут же, положил руку на плечо, дабы я не попыталась полезть вперед. А потом, к сожалению, песня закончилась, а вместе с ней и выступление друзей Дэна.

— Пойдем к ним, — тут же решил парень, и, не отпуская плеча, повел, ориентируясь непонятно как. В это время собравшиеся ценители панка под звуки ска начали прыгать по кругу, хватая друг друга за одежду. Моя вольная душа тут же захотела туда, но хватка Смерча, в последний момент схватившего меня, как щенка, за шкирку, была ну очень сильной.

Мы стали пробираться к гримерной, но не добрались туда, встретив двух музыкантов, не эстетично мокрых, усталых, но довольных. Встреча судьбоносно произошла около угловой барной стойки, мрачно разрисованной все теми же унылыми лицами и постными рожами и расположенной в самом углу помещения, в некотором отдалении от танцпола, превратившегося сейчас в площадку для «отрыва». Между ними находилась небольшая зона отдыха: разномастные круглые и прямоугольные столы из темного дерева, на каждом из которых стояли небольшие тусклые светильники в виде толстых свечей в золотистых подсвечниках, и приземистые стулья из точно такого же материала.

По центру стойки, освещенной сверху красноватыми зловещими огнями, было замысловато выведено фосфоресцирующей краской латинское слово «Peccatum», а сам бармен, стоявшей за стойкой и с увлечением готовящий какой-то коктейль, был одет во что-то темное, широкое, с длинными рукавами и жутко напоминающее рясу священника, хотя на вид я не могла дать парню больше двадцати пяти лет. Да и не работают святые отцы в таких непотребных заведениях.

— Привет, мужик! — радостно поздоровался парень с челкой, узрев нас среди толпы, в этой части зала не такой плотной. Он все еще тяжело дышал после своих пробежек по сцене. Вот же дыхалка у него — и прыгал, и пел, и орал, а еще не выдохся. Кстати, меня он своим вниманием не обделил. — Привет, девочка Дэнни!

— Привет, — откликнулась я.

— Ты клевая! — сообщил он мне тут же. — Мне по вкусу таки девочки, как ты!

— Такие, как ты мне тоже по вкусу, — ответила я любезностью на любезность. Нет, а он действительно начинает мне нравиться все больше и больше!

— Бросишь его — я в твоем распоряжении! — заявил парень. Дэн рассмеялся.

— Ревнуй, — шутливо стукнул его кулаком в грудь обладатель челки. Как его звать-то?

— Уже ревную, — отозвался Дэн. — Чип, не смей с ним общаться, он антисоциальный тип.

— Я клевый, — не был согласен с таким определением его приятель. И без перехода он заговорил на другую тему. — Я знал, что ты придешь, Дэн!! Мы устроили крутое шоу! Славно оторвались! А этот, — взглянул он на второго музыканта, молчаливого, — говорил, что тебя сцапали менты. Какой урод их вызвал? Я спрашиваю, какой?

Ему никто не ответил, а парень продолжал, одновременно здороваясь с мимо проходящими панками:

— Но это был адреналин, да? Да, точно, — сам себе ответил он. — Тебе понравился «сюрприз»? Мы охрененно готовились! Только скажи «нет», и я тебе врежу!

Мы с Дэном переглянулись под болтовню черноволосого. Он долго распространялся насчет того, как они все подготавливали и старались, кто и что придумывал и какое участие принимал.

— А Черри и этот, тормоз, Ланде, нас отговаривали, — поведал он нам с легкой обидой. — Никогда не видел, чтобы они в паре работали, ребятки же друг друга не переваривают, а вчера и сегодня прямо спелись! Мы боялись, они нас тебе сдадут, отмороженные. Но чего-то притихли сегодня.

— Очень странно, — осторожно произнес Смерч.

— А где, кстати, Черри, знаешь? — спросил солист

— А его нет? — изумился Денис. — Подозрительно, он ни одного панк-сэта не пропускает.

— Как видишь! Нет! Он к нам всегда после концертов приходит, мы бухаем вместе, — отозвался парень с челкой, имя которого мне было не суждено узнать. — Пропал чувак. Увидишь — скажи, что вломлю ему при встрече.

— Договорились!

Мы с ним переглянулись вновь, усаживаясь за барную стойку с музыкантами, один из которых тараторил, а другой молчал, на высоченные жесткие, но, тем не менее, удобные табуреты. Челка пожал бармену руку («Весь персонал поменялся, что ли?» — Сам у себя спросил Смерч) и вновь переключился на разговор о своем творчестве.

— Тебя точно на нашем концерте торкнуло? — вновь перевел тему брюнет, оглядывая стойку. — Все норм прошло?

Смерч тут же начал его хвалить, впрочем, не опускаясь до обыкновенной лести, а находя действительные плюсы в игре парней. Мол, да, все было драйвово и круто, концерт прошел на «ура», народ «расшевелился», и звук в этот раз был хорошим, не хрипел. Я слушала и понимала: я бы так расхвалить не смогла. Может быть, умение Дэна находить плюсы во всем, а потом передавать их другим, есть еще одно ценное качество синеглазого «демона», как я его окрестила. Причем делает он это непринужденно, мягко и подмечает весьма точные детали. Кстати говоря, искренне хвалить другого не всякий сможет — думаю, все дело в зависти. Если испытываешь зависть, пусть даже твои слова будут красивыми, как павлиний хвост, но настоящей искренности, той, которая окрыляет, человек не почувствует и не проникнется на все сто процентов. Странно, можно считать искренность одним из составляющих манипулирования. Черная Челка проникся и теперь едва ли не чувство всепоглощающей братской любви испытывает к моему мнимому парню.