Братья по оружию - Перрин Дон - Страница 46

Поражённый, Рейстлин согнулся и прокашлял:

– Я был уверен, что это невозможно! Но как без меха…

– О, это очень интересный трюк. Пример, который я тебе приводил, на самом деле случился когда-то со мной. Вражеская стрела пронзила мне руку как раз тогда, когда я собрался применить свой мех. – Хоркин показывал юноше длинный зазубренный шрам на ладони. – Я до смерти испугался, а потом так разозлился, что мне стало на все плевать. «Это просто пыльный кусок меха, и все, – подумал я тогда. – У меня есть сила, а значит, клянусь Богами, я могу сотворить заклятие и так». – Он скромно пожал плечами. – Я так и сделал. Ничто в моей жизни так прекрасно не пахло, как тот горящий хобгоблин! Теперь попробуй ты.

Рейстлин поглядел на поле и попытался мысленно убедить себя, что кусок меха по-прежнему у него в руке. Произнеся заклинание, он сделал завершающее движение. Ничего не произошло.

– Я не знаю, как ты сделал это, мастер Хоркин, – произнёс огорчённый Рейстлин, – но законы магических построений…

– Законы! – фыркнул Хоркин. – Кто управляет магией? Она тобой или ты ею?

Рейстлин заморгал, поражённый.

– Может, я и недооценил тебя, Красный, – продолжал боевой маг, внимательно смотря на него. – Но у меня есть твёрдая уверенность, что ты уже преодолел несколько нерушимых законов. – Он схватил юношу за руку и отбросил рукав его мантии, оголяя золотую кожу, – Если ты ничего не нарушаешь в жизни, то тебя не за что и наказывать. А цвет твоей кожи выглядит очень похожим на наказание… – Хоркин медленно кивнул и мягко сказал: – Просто попробуй, и все.

«Я управляю магией, – мысленно произнёс Рейстлин. – Я её контролирую».

Он поднял руку.

Огонь сорвался с его пальцев и понёсся вперёд. Второй кусок забора взлетел на воздух.

– Это было невероятно быстро! – воскликнул поражённый Рейстлин.

Хоркин одобрительно покивал:

– Никогда не видел, чтобы кто-то сделал это быстрее, Красный!

Рекруты закончили тренировку на сегодня и бодро маршировали по дороге. До магов донеслась походная песня.

– Идут на обед, – проговорил Хоркин. – Пойдём тоже, а то нам ничего не достанется. Проголодался, Красный?

К собственному удивлению, Рейстлин, всегда такой придирчивый к еде, ощутил, что может сожрать все на свете, даже стряпню лагерного повара. Подобрав пруты, они быстро пошли к казармам, пересекая грязное поле.

– Прошу прощения, мастер Хоркин, но ты так и не сказал мне, каким заклинанием смог отвлечь и ослепить меня.

– Ты прав, Красный, – согласился Хоркин. – Я этого не сделал.

Рейстлин ждал пояснений, но их не последовало, боевой маг шёл молча и только усмехался.

– Это, должно быть, очень сложное заклинание, – продолжал Рейстлин. – Пламя ползло по деревянному пруту, а потом взорвалось… Наверняка твоё собственное изобретение?

– Можно сказать и так, Красный, – торжественно сказал Хоркин и искоса посмотрел на Рейстлина. – Я вот только не уверен, что ты готов узнать истину…

Радостный смех бурлил внутри Рейстлина, Он давно не был в таком прекрасном настроении, как сейчас. Прислушиваясь к себе, юноша удивлялся такому настрою. Весь избитый, грязный и промокший, он парил на невидимых крыльях.

– Думаю, что уже готов, мастер Хоркин, – ответил он серьёзно.

– Вспыхивающий порошок! – Хоркин выбил прутами торжественную барабанную дробь. – Это вообще не заклинание!

У Рейстлина отвисла челюсть.

– Ты же не знал такого состава, а, Красный? Ловко я одурачил тебя? – зашёлся смехом Хоркин.

– Признаю, мастер Хоркин, – вздохнул Рейстлин, – целиком и полностью…

Дождь пролился и над Оплотом. Падая в кипящий лавовый поток, что медленно и лениво тёк с предгорий Властителей Судеб, он обращался в пар. Густой туман затянул все вокруг, смешав небо и землю. Казалось, жизнь остановилась. Пропали из виду посты охраны, караульные не видели друг друга даже в десяти шагах.

Тренировки армии в тот день не проводились. Начальство сидело в палатках, бездельничая, а солдат послали копать новые отхожие ямы, больше и обширней прежних. Солдаты глухо ворчали, но такова уж солдатская жизнь – всегда ворчать, но подчиняться.

Ариакас сидел в своём шатре, просматривая бумаги при свете масляной лампы. Вода просачивалась сквозь один из Швов и монотонно падала в подставленный шлем, который время от времени приходилось выплёскивать наружу. Ариакаса грызло непонятное беспокойство. Из-за тумана внутри шатра было так же сыро, как и снаружи. Белые языки вползали внутрь, облизывая броню, опоры шатра и мебель, заставляя их блестеть в свете лампы. Даже время, казалось, было проглочено туманом.

Всё вокруг было влажным и серым, серым и влажным.

Снаружи доносился хруст гравия, когда кто-нибудь проходил мимо, и проклятия в адрес тумана. Стараясь не обращать ни на что внимания, Ариакас работал. Он мог бы оставить этот сырой шатёр и вернуться в тёплый уют Храма Луэркхизис. Сидел бы сейчас за столом с кубком хорошего глинтвейна…

Но полководец выкинул подобные мысли из головы. Солдаты редко воюют в тёплых комнатах и с вином.

Ариакас хотел выносить трудности кампании вместе со своей армией.

– Милорд? – Один из помощников тронул полог шатра.

– Да, что? – произнёс Ариакас, не отрывая глаз от письма.

– Та женщина… Она вернулась.

– Какая ещё женщина! – раздражённо воскликнул Лорд, наконец отрываясь от бумаг. Приказы, над которыми он сейчас работал, должны быть максимально точны и ясны. Он не имеет права на ошибку, особенно сейчас.

– Женщина-воин, милорд, – сказал помощник. – Она просит разрешения вас увидеть.

– Китиара! – Ариакас отбросил перо в сторону. Работа была не закончена, но она могла подождать. Китиара не шла у него из головы весь последний месяц, и он обрадовался, что она возвратилась. Несмотря на то, что четверо погибли, выполняя его задание, Ариакас был уверен, что она вернётся живой. Конечно, не выполнив задания. Он сам не верил в то послание, считая его одной из мрачных шуток Её Величества.

Возможно, теперь Такхизис прислушается к его советам, а сейчас ему больше всего хотелось услышать оправдания Китиары. Несомненно, они будут убедительными, если она нашла в себе храбрость вернуться.