Русская Доктрина - Кобяков Андрей Борисович - Страница 124

В этой ситуации вступление России в ВТО не имеет никакого смысла, если только оно не имеет целью обеспечение максимизации торгового присутствия Китая в российском экономическом пространстве ценой вытеснения российской промышленности и промышленности всех прочих стран, включая развитые.

В России для западных инвесторов и без ВТО установлен привилегированный режим. Вступление России в ВТО не имеет никакого смысла, если только оно не имеет целью обеспечение максимизации торгового и инвестиционного присутствия Китая в российском экономическом пространстве ценой вытеснения российской промышленности и промышленности всех прочих стран, включая развитые.

В связи с проблемой эволюции Всемирной торговой организации нужно иметь также в виду, что брэнд “ВТО” не отражает в полной мере реальное содержание тех ограничений, которые членство накладывает на ее участников. ВТО возникла на базе ГАТТ (организации, действительно занимавшейся исключительно торговлей и тарифами) путем ее переименования. Но марка была изменена не случайно. В своем современном качестве ВТО занимается не столько либерализацией движения товаров и услуг, сколько либерализацией движения капиталов. Членство в ВТО ныне предполагает фактически национальный режим для иностранных инвесторов. Если, например, инвестором является полугосударственная или даже чисто государственная (унитарная) компания Китая, то и она пользуется национальным режимом в странах – членах ВТО.

Широкая публика обычно не улавливает этого обстоятельства, по инерции считая, что ВТО занимается лишь тарифами.

КНР, которая все еще имеет репутацию чистого импортера капитала, уже превратилась в его довольно крупного экспортера, причем экспорт капитала из Китая быстро растет.

Налицо перспектива превращения КНР в крупнейшего в мире экспортера производственного капитала или его приобретателя (за счет скупки активов), способного очень чувствительно потеснить западные ТНК во всех секторах мировой экономики. То есть западные ТНК начнут вытесняться из мировой экономики китайскими ТНК, что соответствует и ныне действующим целевым установкам экономической политики КНР.

Нетрудно предвидеть, что, как только конкурентная активность китайских ТНК в сфере мировых производственных инвестиций станет обременительной для Запада (через 5–10 лет), Запад вновь изменит правила игры на мировом рынке капиталов – на этот раз таким образом, чтобы поставить пределы расширению зоны экономического влияния Китая. Но может оказаться и так, что это будет сделано слишком поздно.

Вывод: в связи с появлением на мировом рынке гигантского эквивалента экономики развитых стран в виде экономики КНР, ВТО в качестве организации, созданной в свое время вовсе не для обеспечения интересов КНР, а для обеспечения интересов США и ЕС, в течение 5-10 лет претерпит крупные метаморфозы и в основном утратит функции инструмента обеспечения свободного движения товаров, услуг и капитала в глобальных масштабах.

4. Агрессивная глобальная элита

Неолиберальная экономическая политика и сопутствующая ей глобализация не только не отвечают интересам развивающихся стран и вообще стран со слабыми экономиками, но далеко не соответствуют и интересам развитых стран, поскольку рост их экономик после трансформации в неолиберальном стиле резко замедлился, а в отдельных случаях и вовсе остановился.

Распространено представление, что за неолиберальной экономической политикой и глобализацией стоят интересы ТНК развитых стран и особенно ТНК США и ЕС. Но и с этим тезисом дела обстоят непросто. Темпы роста экономической массы совокупности ТНК в эпоху “неолиберализма” во всяком случае не увеличились. Более того, на многих рынках в связи с появлением конкурентов из новых индустриальных стран доля западных ТНК начала уменьшаться. А в перспективе – безнадежная борьба с конкурентами из КНР.

Финансовый сектор развитых стран по состоянию на конец 90-х годов выиграл относительно больше всех от проведения неолиберальной экономической политики.

Но после краха фондовых рынков США и ЕС в 2001–2002 гг. он оказался в весьма сложной ситуации, усугубляющейся общей валютной неустойчивостью и ростом удельного веса “плохих” кредитов и безнадежных долгов. То есть его дела также не очень хороши.

И тем не менее ставка на политику неолиберализма в США и ЕС сохраняется, и даже появление на мировом рынке китайского гиганта пока не произвело особого впечатления на рыночных фундаменталистов.

Возникает роковой вопрос – кому выгодно?

В этой связи следует обратить внимание на зафиксированное Зб. Бжезинским “появление ярко выраженной глобальной элиты, с глобалистскими взглядами и транснациональной лояльностью”. Зб. Бжезинский так характеризует данное новообразование: “Представители этой элиты свободно говорят по-английски (обычно в американском варианте) и пользуются этим языком для ведения дел; эта новая глобальная элита характеризуется высокой мобильностью, космополитическим образом жизни; ее основная привязанность – место работы, обычно это какой-либо транснациональный бизнес или финансовая корпорация. …Ежегодные встречи Всемирного экономического форума стали, по существу, партийными съездами новой глобальной элиты: ведущие политики, финансовые магнаты, крупные коммерсанты, владельцы СМИ, известные ученые и даже рок-звезды. Эта элита все более явно демонстрирует понимание своих собственных интересов, дух товарищества и самосознание”. Понятно, что члены глобальной элиты и в материальном отношении живут совсем в другом мире по сравнению с прочими обитателями Земли.

Очевидно, перед нами не просто элита, а образование, обладающее почти всеми признаками нации (общность языка, общность образа жизни, общность ценностной системы). Есть все основания наименовать его если не нацией, то квазинацией.

Какова же численность этого образования? Без лиц наемного труда, не относящихся к категории высокооплачиваемых менеджеров, – несколько сот тысяч человек и не больше миллиона человек без членов семей, а с членами семей – около 1–3 млн человек. Если же отнести сюда всех более или менее привилегированных в материальном отношении служащих ТНК, им подобных структур, а также международных организаций, то это будет уже несколько миллионов человек.

Кроме того, в развитых странах несколько десятков миллионов человек разделяют основные ценностные и политические установки представителей глобальной элиты. Вместе с представителями глобальной элиты они составляют глобальное маргинальное сообщество, противостоящее всем исторически сложившимся сообществам.

До Второй мировой войны говорить о “глобальной элите” (и тем более о глобальном маргинальном сообществе) не приходится.

Ее возникновению очень сильно способствовало резкое увеличение удельного веса США в мировой экономике после Второй мировой войны и численности персонала ТНК (просто по причине роста их оборота), а затем ситуация противостояния “двух систем” с ядрами в виде США и СССР.

Применительно к сфере мировой экономической политики последовательность событий такова: сначала появилась “глобальная элита” (ее присутствие стало ощущаться уже в 60-е годы), а затем появилась неолиберальная экономическая политика, в максимальной степени способствующая численному увеличению глобальной элиты и ее роли в мировой экономике.

“Транснациональная лояльность” глобальной элиты на практике означает дефицит лояльности по отношению к традиционным гражданским обществам (существующим в пределах отдельных государств), а также традиционным (“старым”) нациям и этноконфессиональным сообществам.

В настоящее время “глобальная элита” фактически находится в состоянии войны со всеми элитами, сохранившими традиционный облик, с целью их уничтожения.

Все основные элементы неолиберальной экономической политики определены так, чтобы в максимальной степени соответствовать интересам “глобальной элиты” и потребностям ее воспроизводства, и поэтому мало связаны с реальными экономическими потребностями. Именно поэтому нормальное рыночное хозяйство было подменено в 80-е годы “экономикой казино”, а реальные деньги, привязанные к золоту, – квазиденьгами.