Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации - Зенькович Николай Александрович - Страница 28

Чтобы проверить, действительно ли он сам вмонтировал взрывное устройство в мебель погребка, Мюллер велел оборудовать в его камере столярную мастерскую. Эльзер трудился несколько дней и полностью соорудил модель своей бомбы. Он изготовил даже деревянную подпорку, аналогичную той, что находилась в пивном погребке, и показал, как запрятал в нее бомбу.

Шелленберг, Гейдрих и Мюллер пришли к нему в камеру. Это был невысокий человек, бледный, с ясными сверкающими глазами и длинными черными волосами. У него был высокий лоб и сильные, нервные руки.

Работа, которую он выполнил, была своеобразным шедевром. Держался он робко, замкнуто и даже испуганно, говорил с сильным баварским акцентом. На вопросы вошедших отвечал скупо и неохотно. И лишь после того как руководители спецслужб начали расспрашивать его о работе и хвалить изобретательность и мастерство, он выполз из своей раковины, оживился и начал с увлечением рассказывать об особенностях конструирования своих бомб.

Когда его спросили об анонимных сообщниках, он дал тот же ответ, что и раньше: он не знает, кто они такие. Гейдрих заметил, что разговоры о взрывчатых веществах и детонаторах с абсолютно незнакомыми людьми — опасное дело. Разве он не понимал этого? Эльзер совершенно равнодушно, даже, пожалуй, апатично ответил: конечно, опасность была, но он принял это во внимание. С того дня, когда он решил убить Гитлера, он знал, что его собственная жизнь тоже закончится. Он верил, что благодаря его технической сноровке покушение будет удачным. Приготовления отняли у него полтора года.

На следующий день четыре лучших гипнотизера Германии пытались загипнотизировать Эльзера. Только одному из них удалось сделать это, однако даже под гипнозом Эльзер не изменил своих показаний.

Один из гипнотизеров дал наиболее правильный анализ побудительных мотивов поступка террориста. Доктор сказал, что преступник являлся свихнувшимся фанатиком, который действовал в одиночку. У него были навязчивые идеи, касавшиеся вопросов техники и возникавшие из настойчивого желания достигнуть чего-либо замечательного. Идеи эти подогревались ненормальным стремлением к признанию и известности, а также жаждой мщения за несправедливость, причиненную его брату.

В убийстве Гитлера он видел удовлетворение всех своих стремлений, так как в случае удачи становился бы известным и одновременно чувствовал бы себя морально оправданным тем, что освободил Германию от великого зла. Такие навязчивые побуждения в сочетании с желанием страдания и самопожертвования являются типичными для религиозных и прочих фанатиков. Проверка наследственности Эльзера показала, что подобные психологические вывихи случались в его роду и ранее.

О Гитлере написано и издано свыше пятидесяти тысяч книг. Это второе место, после Иисуса Христа. В этой главе фюрер предстал в совершенно неожиданном ракурсе. Что ж, предательство всегда вызывало омерзение. Даже когда речь шла о гнусной личности предаваемого.

В 1995 году, в канун пятидесятилетия самоубийства Гитлера, нарушила длительное молчание одна из его секретарш, семидесятилетняя Траудл Юнге.

— Это произошло 30 апреля 1945 года ровно в пятнадцать часов тридцать минут в бункере фюрера в Берлине, — дрожащим голосом рассказывала в интервью второй программе германского телевидения ЦДФ Траудл Юнге, которой в те трагические дни только исполнилось двадцать лет. — В тот момент передо мной предстал Гитлер с погасшим лицом, точнее сказать, абсолютно сломленный человек, совсем не похожий на того фюрера, которого знали многие. Он протянул мне руку для пожатия и произнес что-то невнятное.

Затем, продолжала вспоминать Т. Юнге, к ней подошла Ева Браун, обняла ее и сказала:

— Ах, постарайтесь все же добраться до земли Баварии. И передайте Баварии от меня большой привет.

Тяжело перенесла двадцатилетняя девушка прощание с фюрером и Евой Браун.

— Затем они скрылись в комнате, а я убежала от всего этого. Некоторое время я занималась с находившимися в соседней комнате детьми Геббельса. И когда я сидела с ними, вдруг раздался пистолетный выстрел. Гельмут, один из детей Геббельса, не зная, в чем дело, сказал: «Выстрел попал в самую точку». — «Ты прав», — ответила я. Это был выстрел Адольфа Гитлера.

Гитлер, по ее словам, тщательно спланировал свою смерть и смерть Евы Браун.

— До этого он отравил ядом свою овчарку Блонди, которую, и это действительно так, любил больше всего на свете. Отравил для того, чтобы проверить действенность яда, который он носил в кармане и который, возможно, принял перед своей смертью. Незадолго до этого он встретился в последний раз со своими ближайшими сподвижниками — Йозефом Геббельсом и Мартином Борманом, выпил с ними бокал шампанского. Затем он обратился ко мне: «Я хочу продиктовать вам свое завещание». Потом он тихим, монотонным голосом продиктовал тексты двух завещаний. Я думала, теперь-то уж я узнаю правду о том, почему все так произошло. Однако в этих документах не было ничего нового, не было и никаких откровений.

Почему фюрер предпочел самоубийство, а не захотел пасть в открытой борьбе против врага Германии, стоявшего уже перед его бункером?

— Однажды я его спросила: мой фюрер, почему вы не пойдете воевать в войска, например, простым солдатом? Он ответил: я не могу этого сделать, поскольку, если меня вдруг ранят, не найдется никого, кто бы смог добить своего фюрера, а я не хочу попадать живым в руки русских… Он ни в коем случае не хотел проведения над ним показательного судебного процесса. И Гитлер избрал трусливую смерть. Особенно меня оскорбило высказывание фюрера о том, что немецкий народ якобы еще не дорос до того, чтобы выполнить ту миссию, которую задумал для него Гитлер. И тут я подумала, что все страдания и жертвы, которые перенес народ Германии, были абсолютно бессмысленными.

В противоречие со свидетельствами секретарши Гитлера вступило утверждение германской газеты «Бильд», которая в канун 50-летия его самоубийства заявила, что фюрер был слишком труслив, чтобы покончить жизнь самоубийством. На самом деле он был задушен одним из эсэсовцев. Газета ссылается на британского судебного медэксперта Хага Томаса.

По мнению этого эксперта, смерть Гитлера выглядела так: «Слуга фюрера эсэсовец Хайнц Линге берет капсулу с цианистым калием и пытается сзади засунуть ее в рот фюреру. Он с усилием открывает рот, однако Гитлеру, даже ослабленному, удается освободить голову из крепких объятий. Тогда Линге грубо поворачивает его к себе и душит».

Затем в помещение вносят труп женщины, и слуга вставляет ей в рот золотой мост, принадлежавший жене Гитлера Еве Браун. Оба трупа вытаскивают на улицу и сжигают. О том, что случилось с настоящей Евой Браун, британский эксперт умалчивает.

Если спорная версия Х. Томаса соответствует действительности, отметила газета, то полностью меняются представления о последних мгновениях жизни Гитлера. Историки исходят из того, что 30 апреля 1945 года он и Ева Браун удалились в одно из помещений подземного бункера рейхсканцелярии в Берлине, где диктатор застрелился из пистолета.

Эта глава была уже написана, когда из Вашингтона пришло сообщение: президент Билл Клинтон издал распоряжение о рассекречивании 44 миллионов документов периода Второй мировой войны. Многие из них свидетельствуют о том, что американские спецслужбы долгое время расследовали версию о бегстве руководителей Третьего рейха из горевшего Берлина.

Хотя, как и многие другие страны, США приняли версию, согласно которой такие нацистские руководители, как Гитлер, Борман и Геббельс, завершили свои дни в полыхавшем Берлине, американская военная разведка, а также ФБР продолжали тщательно изучать поступавшие из многочисленных источников сведения об их тайном бегстве. Большинство сообщений исходило от лиц с неиссякаемой фантазией и нездоровой психикой, но наряду с ними спецслужбы США получали информацию на этот счет и от своих самых надежных агентов.

Так, специальный агент внешней разведки Гордон Дейли сообщил своему руководству в 1947 году о контактах с неким Людвигом Тракшем, который будто бы сопровождал Гитлера во время его бегства из берлинских бункеров. Согласно его информации, Гитлер не покончил жизнь самоубийством, а был вывезен своими приближенными, в число которых входил и Мартин Борман, в Данию. Это якобы произошло в апреле 1945 года, незадолго до того, как советские войска вошли в Берлин. Тракш не случайно подчеркивал, что фюрер был именно вывезен, поскольку в тот период он находился в состоянии глубокого нервного потрясения и не мог самостоятельно принимать какие-либо решения.