Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ) - Маркина Татьяна - Страница 85

— Как? Вы еще не виделись? А я как дура, каждый раз, когда звонила в дверь, боялась, вдруг вам помешаю.

— Таким как Максим никто не может помешать.

— Тань, я ничего не понимаю. Я написала приглашение на свадьбу вам с Максимом одно на двоих, а Сашка сказал, что надо переписать, каждому отдельно.

— Знаешь, что, Авророчка, ты на меня приглашение лучше не пиши совсем. Я не смогу прийти, с таким-то синяком, только народ пугать. И есть мне ничего нельзя.

— Таня, ну что ты говоришь, за две недели все пройдет! Это все отговорки. Ты из-за Максима не хочешь идти?

— Нет, вовсе, не из-за него. Мне до него совсем нет дела. Как, впрочем, и ему до меня. Его освободили четыре дня назад, ну и где он, почему еще он ни разу не зашел? Забыл, где я живу?

— Ну может быть, он все-таки приходил, а тебя дома не было?

— Я же на больничном сижу, с такой рожей носа никуда не высовываю.

— Ну, там в больницу или в магазин ходила.

— Ты же знаешь, что у него есть ключ, вы же у него сами брали. Да он просто забыл о моем существовании.

— Только не это! Он же чуть не убил Сашку, когда узнал, что это он уговорил тебя выслеживать этого маньяка.

«Теперь все будет хорошо, не считая того, что Макс меня убьет», — вспомнила Таня Сашу и невольно улыбнулась — он был недалек от истины.

— Да уж, весело, — обиделась Аврора. — У Сашки теперь синяк под глазом, а через две недели — свадьба. Представляешь, как смешно будет выглядеть жених на свадебных фотографиях с синяком?

— До свадьбы заживет.

— Максим то же самое сказал. Танюш, я у тебя заберу ту мазь?

— Конечно, забирай, она мне очень помогла. И Сашке поможет.

— Она помогает, когда кровоподтеки свежие.

— Что не пройдет, так замажете тональным кремом.

— Придется.

Она не сомневалась, что Аврора передаст их разговор Саше. И оказалась права.

— Танюш, а Саня сказал, что ты сама запретила Максиму появляться у тебя, — чуть ли не с порога набросилась на нее бескомпромиссная Аврора на следующий день.

— Я? Сама? — удивилась Таня.

— Ну не прямо Максиму, потому что он тогда еще сидел, а передала через Сашу.

Конечно, она тут же все вспомнила, это было ее условие. Как она могла забыть?

— Ну, да, я сказала, чтобы он не попадался мне на глаза. Но раньше Максим не был таким послушным. А теперь что? Он не может набраться смелости прийти и попросить прощения, сказать спасибо. Я чуть не осталась без зубов не потому, что мне дома не сиделось, а вроде как ему помочь хотела. А тут он вдруг стал таким робким, стеснительный наш. Неужели на него так тюрьма повлияла? Ну, почему он раньше не был таким деликатным? — она бы кричала во весь голос, если бы у нее не так болела челюсть.

Аврора как могла, пыталась ее успокоить и понять.

— Танюша, успокойся. Объясни нормально, что случилось, какая кошка между вами пробежала?

— Что случилось? Да ничего не случилось, — она попыталась взять себя в руки, — кроме того, что ваш Макс всегда был подонком.

— Вам, действительно, лучше бы встретиться и все выяснить, а вы дуетесь друг на друга.

— Но ты же видишь, что ему до меня совсем нет дела, он ко мне ни разу не пришел, хотя знает как мне плохо.

— Тогда я скажу ему, что ты ждешь его? — спросила Аврора.

— Нет! И вовсе я его не жду! — возмутилась Таня.

— Ну тогда скажу просто, что он может зайти к тебе.

— Не надо, пожалуйста, ничего не говори. Если я сначала запретила ему появляться, а потом разрешила, получится, что я простила его. Ведь так?

— Господи, как у вас все сложно. Ладно, вот бери приглашение на свадьбу, там встретитесь и помиритесь.

— Нет, Аврора, — приняла решение Таня, — извини, пожалуйста, но я не приду на твою свадьбу.

— Но почему, Танюша? Я обижусь, если ты не придешь.

— Не обижайся, Аврора, ты хорошая подруга, я тебе желаю счастья, но рядом с Максимом я находиться не могу. Даже видеть его не хочу.

— Что он тебе сделал?

— Все.

— Ну расскажи.

Конечно, давно пора ей все рассказать, пусть знает какие у нее друзья, и будущий муженек. Таня даже открыла рот, чтобы начать рассказ, но не смогла вымолвить и слова. У нее ничего не получалось, ну как, как рассказать о своем рабском положении, о своей вечной покорности, постоянном унижении?

— Нет, не могу, это слишком тяжело, — наконец произнесла она.

— Откройся, и тебе же станет легче.

Нет, если Аврора узнает, что целый год ее использовали как игрушку, нет — подстилку, и она безвольно это терпела, то от этого ей легче не станет. Станет только хуже.

— Нет, не могу.

— Ты только начни, там будет проще. Тебе надо излить душу, нельзя все держать в себе.

Аврора была искренна, это было не праздное любопытство, а настоящее желание помочь. И, вероятно, она не станет осуждать Таню, даже если не сможет понять ее. Но ничего поделать она с собой не могла, как только она открывала рот, чтобы все рассказать, то словно теряла дар речи.

— Все равно, не могу. Стыдно.

— Он тебе изменил? — додумалась Аврора. — Пока ты была в отпуске?

Таня чуть не рассмеялась. До чего небогата фантазия у Авроры. Хотя до того, что сделали Максим с Сашей не всякий изощренный, точнее, извращенный, ум додумается.

— Если бы.

— Тогда что же?

— А ты спроси лучше у Саши, он в курсе всех событий, только что свечку не держал. Если он, конечно, согласится рассказать.

— Мы с ним во всем откровенны. И если я скажу, что ты позволила, он не станет от меня ничего утаивать.

— Тогда не советую, если не хочешь разочароваться в своем избраннике.

— Тем более, я должна все знать. Если он окажется недостойным, то лучше отменить свадьбу сейчас, чем потом разводиться.

Таня улыбнулась.

— Ну, тогда я пойду, — поднялась Аврора. Она сгорала от любопытства.

Таня проводила ее до порога, она не сомневалась, что Аврора сразу же направится к Александру.

Захлопнув за подругой дверь, она погрузилась в сомнения, нужно ли было выдавать Сашу. И захочет ли Аврора с ней общаться, после того как все узнает — узнает, что она оказалась тряпкой, дешевой подстилкой. Или наоборот прибежит с сочувствием, жалостью, придав жизни еще более горький, полынный вкус.

Сквозь желтизну еще проглядывали фиолетовые пятна на щеке. Таня немного отошла от зеркала — да, и на расстоянии еще заметны синяки. В дверь позвонили. Аврору она ждала позже, когда вернется от врача. Таня пошла открывать. За дверью стоял Саша. У него под глазом тоже красовался «фонарь».

— Здравствуй. Можно к тебе? — спросил он.

— Привет, заходи.

Но Саша не перешагнул порога квартиры.

— Я пришел с Максом, надо поговорить. Пустишь нас вдвоем?

Она моментально ответила кивком. Сердце стукнуло один раз и ухнуло куда-то вниз.

Зачем же так сразу отвечать согласием, как будто она только и ждет, когда он придет, — тут же спохватилась Таня, взяв себя в руки. Александр посмотрел в сторону лестничного пролета и кивнул, очевидно, Максиму. Максим мгновенно появился рядом с Сашей.

— Здравствуй, Таня, — сказал Максим, — спасибо тебе…

Таня небрежно кивнула, не дослушав Максима:

— Раздевайтесь.

Значит, все-таки Аврора сказала, что она его ждет. Тоже мне, не смог прийти один, снова пришел с поддержкой. Ребята разделись, и все по привычке прошли на кухню, но чайник Таня ставить не стала. В полумраке коридора она не успела разглядеть Максима, а теперь ей бросилось в глаза, как сильно он похудел и осунулся. У неё сжалось сердце, да, нелегко ему, такому самоуверенному, гордому, пришлось в изоляторе. Он тоже не отводил от нее взгляда, лицо его исказила страдальческая гримаса. Господи, а она-то как страшно выглядит с этими синяками в пол-лица, хорошо еще хоть опухоль спала.

Первым заговорил Саша:

— Аврора отменила свадьбу.

— Что? — обернулась к нему Татьяна.

— Да, обозвала нас ублюдками и сказала, что свадьбы не будет.