Пари с морским дьяволом - Михалкова Елена Ивановна - Страница 66

Требовалось лишь одно – чтобы Владимир не опознал меня.

И снова я оказалась права: ни один мужчина не узнает брошенную жену, если она вылезла из кокона жира, сделала пластику носа и подтянула овал лица. Над голосом и походкой со мной поработал Аркадий. Я тогда и понятия не имела, какую службу сослужит мне желание изменить себя. Мне просто хотелось мелодичнее говорить, плавнее двигаться… Но когда Владимир при встрече скользнул по мне равнодушным взглядом, я чуть не закричала от радости. Победа одержана наполовину!

Если бы я знала, как ошибалась!

У меня впереди две недели, думала я, а Руденко часто выходит курить ночью. Мне снился по ночам один и тот же сон: темнота, шум ветра, задремавший вахтенный… И тело, летящее в волны.

Но сразу же все пошло не так.

Я могу сравнить свое тогдашнее состояние с чувствами пловца, который прыгнул в теплую воду, а упал лицом в снег. Он лежит, окоченевший, по инерции еще загребая руками, не в силах осознать, что произошло.

Сначала Аркадия пытались столкнуть за борт. Кто-то хотел убить его! И не просто убить, а тем самым способом, который я замыслила для бывшего мужа.

Я уговорила себя, что это всего лишь совпадение, очень странное, но не более. Мне тогда нужно было прислушаться к интуиции и бежать, бежать прочь с этого корабля, на всех парусах мчащего нас прямо в ад! Но я этого не сделала. Я думала, что следую голосу разума… Разум бесполезен, если ты попадаешь в свой самый кошмарный сон.

Потом это ужасное происшествие со Стефаном… Тогда у меня впервые возникло ощущение, что рядом со мной ходит акула, сужая круги. Чем она руководствуется, выбирая жертву? Я не понимала. Но лишь два человека были заинтересованы в том, чтобы Аркадия не стало: мой бывший муж и Яна. «Это они, это все они!» – хотелось кричать мне.

А потом я подглядела, как Наташа Симонова устраивает обвал.

В голове у меня все смешалось. Зачем? Для чего она это делает? Игры свихнувшейся девчонки? Месть? Кому? И, похоже, это она топила своего дружка!

Все мои планы нарушены самым безжалостным образом. Но я никак не ожидала того, что случится потом.

Антоша погиб. Все твердили о несчастном случае, сокрушались… А меня трясло от ужаса. Как они не понимают – его убили, убили по ошибке, приняв за Аркадия! Они оба невысокие, щуплые, а с тех пор, как мой муж на корабле стал убирать волосы в хвост, их было легко перепутать даже с нескольких шагов!

Я была виновата в смерти матроса. Я разбудила то зло, что оказалось причиной его смерти. Не знаю как, но я это сделала. Кровь бедного мальчика на мне.

Ох, теперь мне было уже не до расправы с Владимиром. Отпустите, мысленно умоляла я, отпустите нас с корабля, оставьте моего мужа в живых! Тот, кто убил матроса, скоро придет за Аркадием!

Я догадывалась, что плавание окажется адом – не считайте меня чудовищем, способным на хладнокровное убийство. Но я не думала, что ад наступит раньше и будет совсем не похож на то, что я представляла.

Кажется, именно тогда сумасшествие оказалось в опасной близости от меня. Я ждала подвоха от каждого. Когда капитан отказался высадить нас на берег, это стало последней каплей. Он нарочно задерживает нас, чтобы убить!

Вместо человеческих лиц ко мне подступали оскаленные хари. Маленький хитрый доктор пытался вколоть мне какое-то вещество. Еще один убийца! Я ощущала, что мы с Аркадием окружены со всех сторон. Где искать спасения?! Они хотят высадить нас на необитаемом острове и прикончить! Мы даже сменили курс – без сомнения, именно для этого.

И тогда мне вспомнился веселый грек на Энее, обещавший доставить нас в любую точку Греции. Он с двумя сыновьями показал нам свою небольшую яхту и оставил номер телефона. Я помнила, что на Энее стоит самый яркий маяк, и была уверена, что узнаю ее издалека.

Нас не высадят на необитаемом острове. Нас не убьют. Мы пойдем к Энее, и я спасу своего мужа от этих чудовищ.

Господи, прости меня, кажется, я сама вызвала их к жизни!»

– Я не затем брал твои вещи… – проговорил Стефан чужим голосом. – Не для этого…

Палуба вдруг ушла куда-то вниз, словно провалилась под ними. Маша вскрикнула. Но бригантина выровнялась.

Бабкину вспомнился старый аттракцион, который он очень любил мальчишкой: огромная лодка, которую заполняли все желающие, рассаживаясь на скамейках на носу и корме. Потом сторож включал механизм, и лодка начинала раскачиваться. Выше, выше, еще выше! Вот уже те, кто сидит напротив, оказываются под тобой – кажется, вот-вот свалишься им на головы. А потом взмах в обратную сторону – и ты внизу, прижатый к скамье, а они сверху, нависают над тобой, крича и хохоча. Каждый раз с замиранием сердца он ждал, что лодка сделает полный оборот, «солнышко», но этого, конечно же, никогда не случалось.

С Кирой творилось что-то неладное. Рука, сжимавшая пистолет, ходила ходуном. Макар проследил за взглядом Сергея, устремленным на оружие.

– Значит, вы решили, что именно Наташа убила матроса, – задумчиво сказал он.

Кира не говорила этого, но возражать она была не в силах. Язык не слушался ее. Наташа? Или Стефан? Почему они так смотрят друг на друга?!

То, что сначала было ясно и просто, превратилось в водоворот, который неумолимо затягивает ее, будто щепку. Все переворачивается в бурлящей пене, меняется до неузнаваемости, и знакомое лицо оборачивается студенистым блином с круглыми осьминожьими глазами, а вместо рук тянутся щупальца.

Единственный, в ком она видела слабую надежду, был этот странный человек, взявшийся неизвестно откуда. «Нет, известно! Он пришел, чтобы расследовать дело об убийстве».

Кира вдруг поверила, что это возможно. Островок здравомыслия сосредоточился для нее в лохматом светловолосом парне, с такой легкостью раскрывшем ее.

Но если он смог вытащить на поверхность ее ложь – значит, сможет проделать это и с чужой!

– Как вы собирались расследовать дело? – жадно спросила она.

Макар нахмурился. Остальные смотрели на нее непонимающе, и до Киры дошло, что она бормочет, а не говорит. Она сглотнула и повторила:

– Как вы собирались расследовать дело?

– Да очень просто, – сказал Илюшин. – Моя задача – собрать доказательства. На крепеже топенанта должны были остаться отпечатки. Характер действий, произведенных со снастью, можно определить по ним с большой долей достоверности.

Бабкину опять показалось, что Макар вот-вот поправит воображаемые очки. «Что он несет? Какой еще характер действий? За этот крепеж мог схватиться кто угодно».

– Именно поэтому сегодня рано утром я поднялся на мачту, чтобы снять отпечатки, – продолжал Илюшин. – Крепеж был совершенно чист. Вообще. Ни одного следа.

Козулин, забывшись, издал свое «Гр-р-хм!» и растрепал бороду:

– Так не бывает, голубчик! Мы, конечно, должны в перчатках работать, но на практике это постоянно нарушается.

– Именно так я и рассудил! – подхватил Макар. – На детали должны были остаться хотя бы смазанные отпечатки. Логично предположить, что их стерли.

Если бы кто-то в эту секунду взглянул на Владимира Руденко, он заметил бы, как на его окровавленном лице промелькнула торжествующая гримаса. Но все смотрели на Илюшина.

– То, что их уничтожат, я подозревал с того момента, как поднялся на бригантину, – спокойно продолжал Макар. – Мое появление должно было стать сигналом к действию для убийцы. До этого он думал, что опасности нет, потому что капитан объявил о несчастном случае.

– Так почему же вы не сняли отпечатки сразу? – возмутилась Кира.

– Потому что я сделал лучше. Я поставил там камеру.

Владимир привстал, но спохватился и сел на место. Пальцы его непроизвольно стиснули окровавленную тряпку.