Аргентинское танго (Игра до победы) - Дейли Джанет - Страница 19

В это время послышались шаги. Из столовой вышла Эмма.

— Как прошел ленч?

Лес полуобернулась к ней, рассеянно улыбнувшись своей полной седовласой секретарше. Пальцы ее продолжали срывать обертку с коробки.

— Неожиданно оказался гораздо более приятным, чем я ожидала.

Лес открыла крышку коробки. Сверху лежал сложенный листок бумаги. А под ним — черная шелковая ночная рубашка, отороченная кружевом. Удивленно нахмурившись, Лес развернула письмо. Эмма продолжала что-то говорить, но Лес уже не слушала ее. Она быстро пробежала глазами машинописный текст, затем перечитала его еще раз, более медленно.

Дорогая миссис Томас.

Белье, находящееся в этой коробке, обнаружила одна из наших горничных, когда убирала Ваш номер после Вашего недавнего визита в Нью-Йорк. Мы взяли на себя смелость выстирать и выгладить свою находку, прежде чем отправить ее Вам. Надеемся, эта задержка не вызовет Вашего недовольства.

Мы весьма ценим то, что Вы являетесь постоянным клиентом нашего отеля.

С искренним уважением…

Письмо заканчивалось затейливой росписью.

Лес опять глянула на ночную рубашку и даже приподняла край черного лифа. Вещь была не ее. Она никогда не носила черного белья.

— Что-нибудь не так?

Лес наконец очнулась и поняла, о чем спрашивает Эмма. Что-то удержало ее от того, чтобы сказать секретарше, что пакет прислали ей по ошибке.

— Нет, конечно, нет. — Лес быстро положила листок назад в коробку. — Вы, кажется, говорили, что звонил Эндрю?

Она смутно припоминала, что Эмма произносила его имя.

— Да. — Эмма нерешительно смотрела на Лес, не будучи вполне уверена, что та ничем не расстроена. Но вслух она ничего не сказала. Независимо от того, как долго работают вместе работодатель и его служащий и насколько они близки, их всегда разделяет тонкая невидимая линия, и Эмма не стала ее пересекать. — Он звонил, чтобы сказать, что сегодня немного задержится. Предлагает вам планировать обед часам к восьми.

— Спасибо. — Лес отошла от столика в прихожей, сжимая коробку в руках. — Просмотрите, пожалуйста, остальную почту.

Войдя к себе, она заперла дверь и подошла к выложенному изразцами камину. Достав письмо, она положила коробку и оберточную бумагу на кофейный столик, а затем подтянула поближе стоявший на дальнем конце стола телефон. Затем набрала номер, указанный на бланке отеля вверху письма. Надо как можно быстрее убедиться, что произошла какая-то ошибка, а не то разыгравшееся воображение сведет ее с ума.

— Это звонит миссис Томас из Флориды. Я хотела бы поговорить с миссис… — Лес замялась на миг, чтобы взглянуть на подпись под письмом. — С миссис Нэш.

— Подождите минуту, пожалуйста.

— Хорошо.

Однако Лес показалось, что прошла не минута, а целая вечность, прежде чем в трубке раздался голос женщины, представившейся как миссис Нэш.

— Я миссис Томас… Миссис Эндрю Томас, — начала Лес.

— Слушаю вас, миссис Томас. Я ждала вашего звонка. Мы нашли ночную рубашку, которую вы забыли, когда гостили у нас две недели назад. Она уже выслана по почте. Со дня на день посылка должна быть у вас.

— Но я… мне кажется, я ничего у вас не оставляла. Вы уверены, что это моя рубашка? — Ее рука стискивала телефонную трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Совершенно уверена. Когда горничная нашла ее в вашем номере, она позвонила нам, чтобы спросить, что с ней делать. Мы решили, что лучше всего выстирать рубашку и отослать ее вам во Флориду. — В голосе женщины послышалось беспокойство. — Это черная шелковая ночная рубашка с кружевной вставкой на груди, не так ли?

— Да, именно так. — Лес глянула на вызывающее одеяние в лежащей на столике коробке и сама почувствовала, как нервно ломается ее голос. — Но я ничего не теряла. — Она закрыла глаза, пытаясь заглушить первый приступ раскалывающей голову боли. — Где горничная нашла ее?

— Кажется, она говорила, что рубашка лежала между простыней в ногах кровати. Вероятно, именно поэтому вы ее не заметили, когда укладывали вещи.

— Возможно… Спасибо, миссис Нэш.

Лес положила трубку на рычаги.

Она почувствовала, как все внутри у нее похолодело, и, прижав руки к груди, принялась слегка раскачиваться, чтобы унять боль. По щекам градом покатились слезы, и Лес ощущала на губах их соленый вкус. Ее сознание, казалось, онемело от сокрушительного открытия, которое она только что сделала, но что-то подсказывало ей, что это скоро пройдет.

Глава 7

К тому времени, когда Эндрю приехал домой — как обычно, поздно вечером, — боль, терзавшая Лес, сменилась гневом, который переходил от пылающего бешенства к ледяной ярости, а затем вновь разгорался жарким огнем. Она стояла лицом к французскому окну, выходившему из их гостиной на втором этаже на открытую веранду. Когда дверь открылась и в гостиную влетел Эндрю, Лес невольно напряглась. Она не обернулась, продолжая стоять к нему спиной.

— Эмма сказала, что ты здесь, наверху. Извини, что я задержался. — Лес видела в темном стекле, как его отражение приближается к ней. — У меня уйдет всего несколько минут на то, чтобы сполоснуться, а затем мы можем спуститься вниз пообедать. Как у тебя прошел день?

Она почувствовала, что Эндрю положил руки ей на плечи и пытается мягко повернуть ее к себе. Нет, только не это. Почувствовать сейчас его губы на своей щеке было бы невыносимо. Отвратительно. Это равносильно оскорблению. Лес резко высвободилась из объятия, почувствовав, как ошеломило Эндрю это движение.

— Эй, в чем дело? — проворчал он.

Лес обернулась к нему лицом, скрестив руки перед собой и разминая ладонями напряженные плечи.

— Вот это… пришло сегодня по почте. — Она кивнула головой на развернутую бандероль на кофейном столике.

Эндрю с удивлением посмотрел на коробку, затем опять на жену, однако Лес чувствовала, что на лице ее застыло ледяное выражение, которое ничего ему не скажет. В этот миг она ощущала в себе твердость и холодную решимость. Поколебавшись, Эндрю подошел, чтобы поближе взглянуть на загадочный предмет. Лес наблюдала, как он отогнул край папиросной бумаги, и с удовлетворением отметила, что при виде кружевной сорочки муж заметно побледнел. Когда он перевел глаза на Лес, в них промелькнуло какое-то странное выражение. Лес догадалась, что Эндрю пытается сообразить, где она раздобыла эту вещицу и как много ей известно.

— Может быть, прочтешь письмо, — предложила она, привлекая его внимание к свернутому листку бумаги, лежащему рядом с коробкой.

Эндрю пробежал письмо так же быстро, как сделала это недавно сама Лес. Однако он был гораздо лучше ее подготовлен к тому, чтобы понять содержание, и ему не пришлось перечитывать записку еще раз.

— Это, должно быть, какая-то ошибка, — произнес он, но Лес не собиралась так легко поддаваться на обман.

— Здесь нет никакой ошибки, Эндрю. Я сама позвонила в отель сегодня днем. Эту шелковую вещицу нашли в простынях в ногах кровати. Она явно не моя. Я не была в Нью-Йорке, и у меня нет ни одной сорочки, хотя бы отдаленно напоминающей эту. Так чья она, Эндрю?

Он не смотрел на нее.

— Это была ошибка, Лес.

— Ты чертовски прав, это была ошибка! — Ярость Лес накалилась до предела. — Кто был с тобой? Словно я сама не знаю… Проститутка с улицы не стала бы надевать рубашку вроде этой. И ты не сумеешь убедить меня, что это была какая-нибудь дорогостоящая девушка по вызову. Профессионалка не оставила бы ничего после себя. Особенно такую вещицу. Итак, кто это был?

— Не вижу никакого смысла отвечать на твой вопрос, — заявил Эндрю. — Виноват лишь я один.

— Ах ты ублюдок! — Голос Лес задрожал и поднялся почти до крика. — Как ты чертовски благородно ведешь себя, защищая эту суку! Ты ведь не хочешь, чтобы ее втянули во всю эту историю, не так ли? Ты боишься, что это может повредить ее репутации, погубить ее доброе имя?