Счастье для двоих. Большая книга романов о любви для девочек - Селин Вадим - Страница 52

Я была поражена. Захар написал стихи специально для меня! Стихи обо мне и о море!

От переизбытка чувств я вскочила со стула, подскочила к Захару и обняла его.

– Спасибо!

Внезапно я услышала стук. Задребезжали чашки. Я обернулась.

Марат сидел насупившись, и из его ноздрей разве что не вырывался огонь. Его лицо было свирепым.

– А вообще ничего, что я тут? – сквозь зубы спросил он, переводя уничтожающий взгляд с Захара на меня и обратно. – Может, мне уйти?

– А что такого? – недоуменно спросила я.

– Тебе не надо было меня обнимать, – тихо сказал Захар, опустив глаза.

Повисла тяжелая пауза. Было слышно, как вдалеке Надежда и клиентка обсуждают розы.

Руки Марата лежали на столе и были сжаты в кулаки.

– Мне просто понравился стих, – пояснила я. – Это был порыв…

– Ну конечно! – усмехнулся Марат. – Можно было просто сказать «спасибо», а не вешаться сразу на шею!

– Марат, извини, – глядя Марату прямо в глаза, твердо сказал Захар. – Я ничего такого не хотел. Это просто чисто по-дружески. У меня и для тебя стих есть. Хочешь, прочитаю?

Во мне вскипело возмущение.

– Нет уж, подожди! – запротестовала я. – Я не сделала ничего плохого и не обязана оправдываться!

Я схватила Марата за руку и вытащила его из-за стола.

– Пошли на улицу, поговорим!

Мы вышли на улицу. Захар остался за столом. Я не хотела, чтобы он был свидетелем наших ссор.

– Что на тебя нашло? – едва сдерживая гнев, спросила я. – Что за концерты?

– А чего ты вешаешься ему на шею? – вопросом на вопрос ответил Марат.

– Я не вешаюсь ему на шею, я просто его обняла в знак благодарности! Это же не по любви! Марат, неужели ты не понимаешь, что мы для Захара – как свежий воздух? Ты не умеешь сочувствовать человеку!

– Это я не умею? – возмутился Марат. – Это ты падкая на лесть! Стих ей написали, и она сразу кинулась на шею!

Я чуть не задохнулась от возмущения:

– Это была не лесть! В стихах была правда!

Марат опустил плечи:

– Подожди, я неправильно выразился… Я хотел сказать, неужели нельзя было просто сказать ему «спасибо»? Неужели ты не понимаешь, что мне неприятно это видеть?

Я облокотилась о забор. От нервов я кусала костяшки пальцев.

Я кипела, как чайник. Но было еще рано во всем признаваться. Для начала стоило поговорить с рыжей.

Марат нервничал. По его виду было понятно, что он уже жалел, что некрасиво повел себя.

– Знаешь что? – отчеканила я.

– Что?

– По-моему, в наших отношениях наступил кризис. Вот что.

Глаза Марата полезли на лоб. Казалось, что он искренне ничего не понимает. Понятное дело – актер!

– Что ты такое говоришь? Какой кризис?

– Самый обыкновенный!

– Почему ты так думаешь? – заволновался Марат. Он непонимающе хлопал глазами. – По-моему, наоборот, у нас все прекрасно! Мы перестали ругаться по пустякам, мы достигли взаимопонимания, мы нашли сюжет для фильма… Какой еще кризис?

– Ты сейчас совершенно незаслуженно прицепился к человеку! – зашептала я, чтобы мои слова не были слышны во дворе. – Думаешь, я не видела твои кулаки? Ты бы набросился на Захара, если бы он не был… другим. Ты ведешь себя некрасиво!

– Я просто ревную тебя! – отчаянно воскликнул Марат.

– Ты прицепился на пустом месте. Мне надо побыть одной и над всем подумать!

Я сказала эту фразу и пошла в сторону железнодорожного вокзала.

Сейчас я была слишком зла, чтобы соблюдать правила приличия и идти прощаться с Захаром и Надеждой.

– Полина! – кричал Марат. – Вернись!

Я никак не отреагировала на его зов. Только ускорила шаг.

Глава 8

Один на всех и все на одного

Строятся и разрастаются города, знакомятся и расстаются люди, президенты сменяют один другого, мир постоянно меняется… И только одна вещь на моей памяти совсем не изменилась. Это маяк, который стоит на скале. Его прекрасно видно из моего окна. Я люблю сидеть у окна еще и потому, что отсюда виден маяк.

Это старый, может быть, даже древний маяк. Я не знаю, сколько ему лет. Он возвышается на фоне неба и кажется пришельцем из другого мира. Он уже много лет не работает, в Лимонном построен другой маяк, современный, но этот до сих пор стоит на скале и напоминает о прошлом.

Я много раз смотрела на него и представляла себя плывущей на корабле в шторм. Ливень застилает глаза, ничего не видно, волны бросают корабль из стороны в сторону, неизвестно, где земля… И тут, когда я уже на грани отчаяния, сквозь плотную завесу дождя вижу маяк. Своим светом он радостно сообщает: «Земля здесь! Ты спасена!»

Я всю жизнь мечтала побывать на этом маяке, но не была ни разу. Хотя много раз ходила в его окрестностях. От круглых стен маяка прямо веет стариной и какой-то мистикой.

Возле этого огромного маяка стоит дом. В нем живет какой-то полоумный старик, который никого не подпускает к маяку. Сколько я себя помню, этот старик был таким же старым, как и сейчас. Такое чувство, будто его законсервировали.

Он постоянно ходит в форме моряка – синие штаны, тельняшка, на голове кепка с морской символикой (якорь с канатом), небритый. И как довершение к этому образу – вечная папироса в зубах.

Иногда мне кажется, что этот старик такой же старый, как маяк, который он по какой-то причине охраняет. Кажется, что старик и маяк – будто гости из прошлого.

Может, этот старик – бывший моряк, который на пенсии нашел свой смысл жизни в слежении за сохранностью маяка? Или на этом маяке работали его предки, и он считает себя продолжателем рода охранников маяка? Не знаю.

Весь год, что я дружу с Маратом, я мечтала, чтобы наша дружба была такой же вечной, как и этот маяк, который с самого детства манил меня. Но, по всей видимости, наша дружба не такая уж и прочная, раз мы постоянно ругаемся.

Я пришла домой. Дома никого не было. Где мама, Оксана и дядя, я не знала.

Я обрадовалась, что я дома одна, потому что не хотела, чтобы сейчас кто-то видел меня в таком состоянии и попался мне на пути. Я была готова выплеснуть всю свою злость и раздражение на совершенно ни в чем не повинных людей.

Марат мне не звонил. Наверное, он понял, что сейчас меня лучше не трогать.

Я приготовила чай с травами, чтобы успокоить нервы, села во дворе в беседке и закрыла глаза. Где-то вдалеке шумело море, над головой шелестели листья лимонного дерева, в ноздри втекал чарующий аромат цветов и травяного чая… Через минут двадцать этой своеобразной медитации на меня спустилось умиротворение.

Раздражение немного ушло. Злость тоже. Я была почти спокойна. С плеч как будто упал груз. Мысли прояснились. Я была готова адекватно оценить ситуацию.

Итак, что мы имеем?

Доброжелатель, блондинка, рыжая и Марат на фотографиях с девушками. Причем очевидно, что снимки постановочные. Я бы могла Марату закатить скандал, если бы была глупой. Но я умная и разберусь во всем сама.

Если вы помните, я все же оставила на свои сомнения один процент. Именно поэтому я не хочу идти вместе с Маратом к этим девушкам. Они могут что-то сымпровизировать при мне и обвести меня вокруг пальца. Поэтому лучше схожу одна.

Но кто же такой Доброжелатель? Парень или девушка? Кто? И почему Доброжелателю так мешают наши с Маратом отношения?

А вообще, что я здесь сижу? Надо сейчас же бежать к рыжей на работу!

Недолго думая, я привела себя в порядок перед зеркалом, по-боевому подвязала банданой африканские косички, взбила их сзади, от чего стала похожа на лошадь с развевающейся гривой, взяла сумочку, положила в нее распечатки писем Доброжелателя, вышла на улицу и устремилась в сторону кафе «GF».

Я дошла до него за десять минут. Оно располагалось неподалеку от набережной, близко к центру Лимонного.