Дело Чести, или шесть дней из жизни одного принца (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс" - Страница 4

— Не думал, принцесса, что вы встанете на сторону этих нуворишей!

— А на чью сторону я должна вставать? Они мои подданные, если вы забыли. И более того — исса Нидария женщина, и она старше вас. Будьте так добры выражаться в ее адрес как положено воспитанному человеку.

— Тагард, действительно, успокойтесь, ведите себя как мужчина. Я правильно понял, что в Храме Нидария воспользовалась Чашей?

— Ну да. Она там что-то завывала, носилась с этим кубком как курица с яйцом — то поставит, то поднимет, то нальет, то выльет, то покудах… В смысле, помолится.

— В какой момент обнаружилась пропажа?

— Как только мы переоделись и стали спускаться к ужину. Почему-то эта… благородная исса первым делом направила слуг в мою комнату. Те перевернули все вверх дном, но действительно нашли посудину в моих вещах. Еще бы они не нашли, она же сама ее туда и засунула, наверняка сразу слугам сказала, где искать. А погром исключительно из вредности организовала.

— Почему вы думаете, что Чашу в вашу комнату поместила исса Нидария?

— А кто еще? У кого еще могло возникнуть желание разрушить наш брак?

— Да у кого угодно, исс Тагард. У кого угодно, — устало произнесла Недотрога.

— Расскажите, что вы делали с того момента, как покинули храм и направились в домик для путников?

— Насколько я помню, как только… исса Нидария вернулась в храм, Ливи выскочила следом. Мы поняли, что ждать придется долго, и решили затопить камин — в домике было очень холодно, и мы втроем отправились за сушняком.

— Втроем — это вы, Грэйди и Руден? А Равелисса осталась в домике?

— Совершенно верно.

— Что было дальше?

— Дальше был ясный день, последнее осеннее солнышко, и залюбовался красотами природы и немного увлекся.

Угу, слышали мы уже про эту любовь к природе…

— Когда я вернулся, в домике была только гры… глубокоуважаемая исса Нидария. Потом кто-то еще приходил-уходил, точно не помню. Потом Руден сказал, что нужно идти искать дам, потому что уже пора перекусить. Помню, мы еще посмеялись, что дамы, видимо, есть не хотят, так стоит ли их звать, еды и на трех взрослых мужиков-то с натяжкой хватает.

— Вы пошли все втроем?

— Нет, вроде как Грэйди остался… Да, точно, он как раз нарезал снедь. Ливи и ее мать вернулись с нами, а исса Равелисса сама подошла, пока нас не было. Мы перекусили на скорую руку, поскольку эта… исса на еде сэкономила. Так голодные и вернулись. А потом этот переполох. Так до вечера ничего и не ели. А вы говорите — относиться к ней с уважением! Да какое уважение, если она не в состоянии выполнить элементарных обязанностей хозяйки!

— Благодарю, Карэдас, сейчас вы можете быть свободны. Если у нас возникнут какие-либо вопросы, мы пригласим вас повторно, — свернул тему я. Устал я на сегодня от истерик. Поднявшись и показывая, что встреча завершена, я чуть сдвинулся в сторону Недотроги и заглянул в книжечку, лежащую у нее на коленях. Точно. Новый стишок:

Хм, Тарагд у нее в любимчиках тоже не ходит. Вообще он какой-то нервный стал… Не сказать, чтобы раньше он был образцом добродетели, но теперь с ним точно нормально общаться невозможно. Хотя, с другой стороны, и обстановочка располагает… Или, может, он по ночам своей невесте сонеты читает, вместо того, чтобы делом заниматься? Видимо без консультации все же не обойтись.

— Вы хорошо держались, намин, — с улыбкой произнесла Недотрога.

— Можно просто Ранир.

— Благодарю. Итак, Ранир, что вы обо всем этом думаете?

— Я думаю, что либо Тагард абсолютный идиот, либо кто-то потратил изрядно сил, чтобы его подставить, — я неторопливо прохаживался из угла в угол. Ничего не могу поделать с этой дурацкой привычкой.

— Тагард — идиот.

— Но не абсолютный.

— Я пока на этот счет не определилась. Вообще не могу понять, чего Нидария и ваш Тагард не поделили? Это же два сапога пара.

— Собственно, ничто не раздражает в другом так, как собственные недостатки.

— Умно. Сами догадались или подсказал кто?

Вот это только что был комплимент или сарказм?

— Когда будете цитировать, можете ссылаться на меня. Итак, что мы имеем? Чашу украли в домике путников. Если только Нидария не сделала это уже дома.

— Вы подозреваете ее?

— Вообще, я подозреваю всех. Я, знаете, по природе своей очень подозрительный человек.

— Всех-всех? И меня тоже?

— А у вас есть алиби?

— Разумеется. Меня же здесь не было, — вразумляюще проговорила Кэйли.

— А кто может это подтвердить?

Недотрога только хмыкнула в ответ.

— Итак, все сводится к вопросам о том, кто МОГ совершить кражу и у кого для этого был подходящий мотив. Пока у нас четыре кандидатуры, у которых была ВОЗМОЖНОСТЬ взять Чашу, — продолжил по ходу… — или на ходу? — рассуждать я

— Тагард, Нидария, Равелисса, Грэйди, — откликнулась Недотрога.

— Угу. Это те, про кого мы знаем. А кому это могло быть нужно?

— Да кому угодно, как я уже говорила.

— Ну, с Нидарией все понятно. Тагарда тоже как-то притянуть можно, хоть и за уши. Простите, в смысле, с трудом. А какие мотивы могут быть у Равелиссы и Грэйди?

— О, эти подколодные — простите, сердечные — подруги иногда такие выдумщицы, когда то, чего они хотят, достается другой.

— Это вы про Тагарда?

— Нет, это я про свадьбу. Хотя, возможно и про Тагарда. Пока не знаю.

— Хорошо, а Грейди?

— Ну, не знаю. Может, ему захотелось присоединить к своим землям этот лакомый кусочек.

— Насколько я знаю Грэйди, это на него не похоже.

— Да, на того Грэйди, которого знала я, это не похоже. Но люди иногда меняются, намин. Особенно, когда к ним приходят деньги. Много денег. Я не утверждаю, что он изменился, но ведь МОГ измениться, согласны? Вообще, все это дело как-то дурно пахнет. Мне не понравилось всё, что я здесь вчера увидела. Мне не понравилось все, что я здесь сегодня услышала. Если честно, мне в принципе в этом браке что-то не нравится…

— Мне вообще в браке ничего не нравится.

— А с чего бы вам что-то нравилось в браке? Мы с вами и наши матримониальные отношения — разменная монета в политических играх.

— Ну, зачем же так, принцесса. В нашей семье принято вступать в брак по любви.

— О, да! Но желательно, чтобы это была любовь к венценосной особе, — в словах Недотроги слышалась не то горечь, не то сарказм.

— Вы не верите в любовь к венценосным особам?

— Я верю в любовь. Но боюсь, что МОЕМУ браку она не будет иметь никакого отношения.

— А как же надежда?

Я подошел к ней, опустился на колени и изобразил самую трогательную из своих мин. Вот он, подходящий момент: момент откровения, единения, сочувствия. Я остановил свой взгляд на ее губах, затем чуть потянулся вперед и закрыл глаза…

— Намин Миранир, вы со мной заигрываете, или мне показалось?

Голос Недотроги прозвучал как-то неожиданно… Ну что ей еще надо?

— Я вам не нравлюсь, Кэйли?

Недотрога улыбнулась:

— Вы себя в зеркале видели, Ранир? У меня тоже глаза есть. Конечно, вы мне нравитесь. Вы очень красивы…

Да, я такой.

— …В вас чувствуется ум, сила и уверенность в себе…

Да-да-да, продолжайте…

— …Вашим телом можно любоваться бесконечно…

Не могу спорить с очевидным…

— … Вы — безупречный, смертоносный хищник, который точно знает, чего хочет, и точно знает, как это взять, — она сделала паузу. — Но я не люблю чувствовать себя дичью. Простите, — развела она руками. И в ее взгляде не было ничего, кроме сожаления.