На грани (СИ) - "Renee" - Страница 6

  - Вот...

  В протянутой дрожащей руке были зажаты пара золотых колец и цепочка.

  - Что? - не понял тот, и бабка всхлипнула.

  - Иконку-то я зря отдала, - пробормотала она. - Иконку-то... верните. Я ж помереть могу, а как же иконка? Иконка-то... Вот, возьмите.

  Она принялась совать драгоценности опешившему Косте, а тот, придя в себя, быстро уволок ее в кабинет, подальше от чужих глаз. Там-то, спустя почти час, ему удалось докопаться до правды.

  - И что? - хмуро поинтересовался Стас, выслушав все до конца. - Дура твоя бабка. От меня-то ты чего хочешь?

  - Я хочу, чтобы ты нашел этого урода, - холодно произнес Костя, глядя на него потемневшими глазами, - и заставил его вернуть бабке все ее вещи. Я могу понять, когда вы щиплете бандюков, но грабить стариков - это, Стас, настоящий беспредел. Ты сам-то как думаешь?

  Ему это действительно важно, внезапно понял Стас. Это не поза, здесь нет выгоды - он по-настоящему зол. Пришел требовать справедливости? Смешно.

  - Я думаю, что тебе надо успокоиться и попить водички, - насмешливо ответил он, и внутри что-то радостно встрепенулось при виде мимолетной судороги, прошедшей по Костиному лицу. Броня дала трещину?

  "Неужели тебя можно достать, Костенька?"

  - Ты что-нибудь сделаешь с этим? - уже зная ответ, спросил Артемьев. Стас демонстративно развел руками.

  - А что я могу сделать? Твоя бабка сказала фамилию? Звание? Может описать внешность? Нет?

  - Ладно, - Артемьев поднялся так резко, что стул со скрежетом отъехал назад. - Сам его найду. Разрешите идти?

  - Стоять! - рявкнул Стас, но Костя даже не поморщился. Его взгляд был предельно красноречив, лучше любых слов говоривших о том, что он думает в данный момент о милиции вообще и полковнике Лазареве в частности. И это заставило стиснуть зубы от жгучей ярости. Стас медленно досчитал про себя до десяти, унимая вспыхнувшее раздражение. - Я никого никуда не отпускал, - уже спокойнее добавил он. - Бабка эта еще у тебя?

  Костя хмуро кивнул.

  - Отведи ее домой, нечего тут ей маячить. Вернешься - зайди ко мне. Хотя, нет. Лучше вечером. Все понятно?

  - Предельно, - огрызнулся Артемьев. Стас бросил на него предупреждающий взгляд.

  - И никакой самодеятельности, - счел нужным уточнить он. - Иди.

  Когда он ушел, Стас поднялся и подошел к окну, чувствуя, как отпускает скручивающее напряжение, ставшее почти неизменным в присутствии Артемьева. Не то чтобы раньше они общались спокойно и ровно: Костя и до этого вызывал у него довольно смешанные чувства: от уважения за профессионализм до злости из-за невозможности полностью подмять его под себя. В какой-то момент, догадавшись, что стандартные методы не пройдут, Стас отступил, решив присмотреться к парню повнимательнее, а затем понял, что тот и не собирается нарушать принятые в отделе порядки. Между ними установилось некое подобие нейтралитета: Лазарев не особо лез в дела Артемьева, удостоверившись, что тот ведет их четко и как положено, а Костя, в свою очередь, не нарывался, исправно выполняя нечастые "просьбы" начальства. Пересекались они изредка, но Стаса каждый раз не оставляло ощущение, что он упускает что-то важное. Артемьев никогда не зарывался, но почему-то один только его вид вызывал глухое раздражение. Что это было? Чутье, подсказывающее об инаковости Кости? Несовпадение энергетик, как любила повторять мать? Чушь!

  Стас закинул руки за голову и потянулся, разминая мышцы. Хрустнули суставы, и Стас с неудовольствием отметил, что давно уже не загружал свое тело по максиму. Следовало возобновить тренировки, может хоть тогда удастся засыпать на трезвую голову. Артемьев вот, наверняка не мучается бессонницей. Кстати, об Артемьеве...

  Не сразу, но ему удалось выяснить, кто ездил в ту ночь на вызов. В сущности, Стасу было глубоко наплевать и на бабку, и на ее иконку, но это казалось хорошим поводом сблизиться с Костей. Сломать сложившийся стереотип их общения, чуть приоткрыть захлопнутую раковину, чтобы добраться до сердцевины. А, добравшись, найти слабое место. И если для этого нужно было слегка потрясти зарвавшегося урода, Стас был готов немного потрудиться.

  - Мухин, ты давно в отделе работаешь? - поинтересовался он у вызванного в кабинет опера. Тот сразу напрягся: ничего хорошего такое начало не предвещало.

  - Три года, - последовал незамедлительный ответ. - Да ты и сам знаешь же, Стас. Что-то случилось?

  - Пока нет, - покачал головой Лазарев. Он поднялся из-за стола и медленно обошел его по кругу, приближаясь к насторожившемуся Мухину. А потом с размаху ударил его, опрокидывая на пол.

  - Какого... За что? - взревел тот, пытаясь встать на ноги, но второй удар отправил его обратно.

  - За то, что ссучишься, - процедил Стас, наблюдая за корчившимся на полу Мухиным. - Что ж ты, тварь, старость не уважаешь? Или у тебя матери нет? Отвечай!

  - Стас, о чем ты? - Мухин затравленно вжал голову в плечи, не решаясь посмотреть на Лазарева. - Причем тут моя мать?

  - Да при том, что как бы ей со стыда за тебя сгореть не пришлось! - рявкнул на него Стас и, в подкрепление собственных слов двинул ногой по ребрам. - Икону бабкину куда дел? Отвечай, сука!

  - Д-дома лежит, - заикаясь, ответил тот. - Я принесу! Я верну! Стас, бес попутал!

  - Это не бес, - Стас, нехорошо улыбаясь, нагнулся к Мухину, и тот инстинктивно попытался отстраниться. - Это называется жадность, Саша. А жадных надо наказывать... Икону мне принесешь. И все остальное, что у бабки взял. Понял?

  - Понял! - быстро закивал тот. - Стас, я все верну, клянусь!

  - Нет, не понял, - с сожалением заметил Лазарев и, выпрямившись, еще раз приложил его ногой. - Ты мне теперь очень должен, Саша, за свой косяк. Будешь отрабатывать.

  - Хорошо, - выдавил из себя Мухин, рискнув взглянуть вверх. - Я все понял, Стас.

  - Вот и славно, - усмехнулся тот, возвращаясь на свое место. Мухин с трудом поднялся на ноги. - Еще здесь?

  Тот, держась за грудь, поковылял к выходу. Стас молча проводил его взглядом, чувствуя, как накатывает отвращение. Кем, все-таки, надо быть, чтобы спереть последнее у немощной старухи, у которой всего и было-то ценного - одна старая икона? Надо будет хорошенько прошерстить отдел. Это хорошо, что бабка на Артемьева попала, а если бы выше пошло? Глупо нарываться из-за такой мелкой выгоды. Очень глупо. А дураки могут быть весьма опасны - подставятся сами и подставят других. Его, Лазарева, в первую очередь. Что ж, спасибо Артемьеву за внимательность. Господи!

  Стас обхватил голову руками и измученно застонал. Опять Артемьев! Создавалось впечатление, что на нем клином сошелся весь мир, по крайней мере, мир Стаса. О чем бы он не думал, что бы не делал, все, в конечном итоге, сводилось к нахальному следаку, вызывавшему слишком много вопросов. Что, что нужно сделать, чтобы перестать о нем думать? Узнать, кто желает его подставить? Теперь Стасу было этого мало.

  Хотелось... взломать его. Заставить раскрыться, понять, в конце концов. Стас чувствовал себя странно, будто балансировал на грани, перешагнув которую рисковал потеряться, перестать видеть мир предельно четким и понятным. Пугало ли его это? До мозга костей. Могло ли остановить? Вряд ли.

  - Скучаешь? - поинтересовался он, зайдя в кабинет Артемьева, предварительно убедившись, что кроме него там никого нет. Костя поднял голову, отрываясь от разложенных на столе бумаг, и усмехнулся.

  - Желаешь развеселить?

  Он, казалось, полностью восстановил былое спокойствие, и это плеснуло в кровь горячечного задора.

  - Я тебе не клоун, - Стас в точности вернул ему ухмылку, а затем швырнул на стол небольшой сверток. Артемьев, недоуменно вскинув бровь, развернул его и приглушенно выругался.

  - Надо же... Не ожидал.

  Он поднял голову и весело взглянул на Стаса, ожидая объяснений. Тот пожал плечами, делая вид, что не произошло ничего особенного.