Вещий сон, или Интуиция (СИ) - Чайка София - Страница 56

— Какое красивое! Когда ты успел? Утром?

— Нет. Еще в Торонто.

— Значит… Это не спонтанное решение?

— Спонтанное. Но давнее.

Остап улыбался, обнимая ее и обволакивая своим теплом и любовью. Яна не удержалась и полюбопытствовала:

— Насколько давнее?

— В тот день одна очаровательная девушка превратилась в еще более прекрасную женщину.

Яна залилась краской и спрятала лицо на мужской груди. Она помнила каждую минуту той ночи.

— Нужно родителям сказать.

— Уже.

Яна подняла кверху лицо, чтобы видеть зеленые глаза.

— Когда?

— Вчера. Можно сказать, что мы с Евгением Павловичем пришли к консенсусу.

— Конспираторы! Ничего мне не сказали.

— У тебя замечательные родители.

— Это точно.

В этот самый миг распахнулась дверь и вошла сияющая Марина Николаевна.

— А теперь чайку?

Из-за ее спины показался Евгений Павлович и торжественно заявил:

— Мариш, кто в таких случаях пьет чай? Неси бутылку, а потом обсудим свадебку.

Яна не верила своим глазам и ушам.

— Вы подслушивали!

Марина Николаевна пожала плечами.

— Когда у тебя будут свои дети, ты меня поймешь.

Что тут скажешь?

— Вот и хорошо. Первый тост — за предстоящую свадьбу, второй — за будущих детей.

— Эй, а нашим мнением кто-то поинтересуется?

— По-моему, вы уже высказались. Марина, неси фужеры и шипучку. Как по мне, то лучше бы коньяк, но разве я в этом доме имею слово?

Все расхохотались, а громче всех хозяин этого самого дома.

— Твоя Синичка выходит замуж. В субботу.

Фраза вырвалась случайно, и Виктория замерла, ожидая реакции Эда. Она узнала об этом утром. Медсестры громко обсуждали предстоящее событие, и услышать об этом мог каждый.

Вика не ожидала от бывшей подруги сообщения и уж тем более приглашения — особенно в свете событий месячной давности. К тому же теперь появился еще один повод не волноваться по поводу возможных отношений между Яной и Эдом. Собственно, ей не было до Синички дела, но что-то грызло ее изнутри.

Возвращаясь мыслями к предстоящему событию гораздо чаще, чем хотелось, Виктория еле дождалась конца рабочего дня и упорхнула домой при первой же возможности.

Дом. Этим местом в последнее время она все чаще называла старую квартирку старушки, за которой Эд ухаживал, словно она ему родная. Они обитали здесь чаще, чем в шикарной квартире, снятой для Виктории родителями. Основной причиной этому был, конечно же, Эд, но и сама Вика ощущала здесь необъяснимое спокойствие.

В первые дни Мать Тереза посматривала на нее подозрительно, и терпела лишь ради любимого постояльца. Постепенно их отношения из настороженных, если не враждебных, стали терпимыми.

Чтобы угодить Эду, Виктория решила хоть чем-то помогать домочадцам. Первым делом она купила посудомоечную машину. На следующий день Эд заявился в дом со стиральной. Тереза Вацлавна согласилась с подобным произволом только тогда, когда Эд, включая новенькую микроволновку, заявил, что они приобрели технику для себя.

Их быт постепенно налаживался, а отношения так и остались неопределенными — во всяком случае, для Виктории. Вот и сейчас ей снова захотелось выяснить хоть что-то.

— Она — не моя.

Эд переключил телевизор на спортивный канал. Он даже не посмотрел в ее сторону. Просто констатировал факт.

Вика отвернулась к окну. В саду цвели яблони. Плоды созреют как раз к тому времени, когда у нее появится малыш. Интересно, кто родится — сын или дочь? Будет ли рядом с ней Эд к этому времени?

Виктория Спинель — мать одиночка. Родители от нее отрекутся.

Вздохнув, Виктория закрыла глаза. О будущем думать не хотелось. Скоро она станет огромной и неповоротливой, и это пугало ее гораздо больше, чем предстоящие роды. Вика боялась, что Эда может отвратить ее внешний вид, и он отправится искать кого-то более привлекательного. К тому же неизвестно, как долго они еще смогут заниматься любовью.

Она не могла произнести это слово вслух, но в последнее время все чаще думала о нем. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Эд ее любил, а не только хотел ли жалел.

Не сдержав очередного вздоха, Вика отвернулась от цветущего сада — и тотчас очутилась в объятиях Эда. Она уткнулась носом в его грудь и вдохнула знакомый запах — мыла и машинного масла.

«Так и стояла бы», — подумала Вика, но не удержалась от привычной колкости.

— Но ты хотел бы обратного.

— Ты о чем?

— Не заставляй меня повторять. Ты все прекрасно слышал с первого раза. — Эд молчал, и Вика испугалась, что переборщила с обвинениями. Она подняла голову и торопливо добавила: — Можешь не отвечать.

— Кукла, я не из тех, кто оправдывается. Тем более что поступки, как правило, заменяют мне слова. Я здесь, рядом с тобой? Чего ты еще хочешь? Свадьбу?

Вика кивнула и разозлилась на себя и Эда.

— Что в этом плохого?

Эд помолчал, буравя ее прозрачными глазами.

— Допустим, мы поженились. И что дальше?

— Ну…

— Ты уверена, что тебе нужен такой муж, как я? Не сомневаешься, что сможешь, не краснея, представить меня своим знакомым? Родителям, наконец? Думаешь, они обрадуются и благословят наш брак? Неизвестно, сколько еще времени мне понадобится, чтобы найти постоянную работу и нормально зарабатывать.

— Я не требую этого от тебя.

— Сейчас — нет. А потом? Хватит ли у тебя терпения выносить возможное людское осуждение и даже элементарную жалость?

— Эд!

— Я еще не закончил. Сейчас ты красивая женщина, пусть и не без странностей, но с хорошими связями и деньгами. Если мы поженимся, ты станешь супругой бывшего заключенного.

— Меня это не волнует.

— Хорошо. Тогда позвони матери и скажи, что ты выходишь за меня замуж. Или отцу. Посмотрим, как все пройдет.

Слезы, злые и бессильные, покатились по ее щекам. Она не могла признаться матери, что хочет связать свою жизнь с Эдом. Что уж говорить об отце.

— Ты не хочешь на мне жениться!

Эд ладонью вытер ее слезы.

— Я не могу позволить себе эту роскошь. Улавливаешь разницу?

— Ты считаешь меня роскошью?

Вика икнула, и Эд вдруг улыбнулся. Как она его любит!

— Непозволительной. Но если ты не передумаешь…

— Никогда!

— Кукла, ты совсем отбилась от рук.

— Молчу.

— Так вот, если ты подождешь, пока я добьюсь того, что нужно для нас обоих, тогда…

— Я дождусь. И буду самой лучшей женой в мире!

— Могу себе представить. Детский сад. — Он прижал ее голову к своей груди. — У меня есть вопрос.

— Какой?

— Чье имя ты собираешься дать ребенку?

— Я как-то… — Вообще-то, Вика планировала, что это будет Эд, но теперь не смела попросить. — Еще не думала над этим.

— А что об этом думает его отец?

— Ничего не думает. Он не знает. Настоящий отец — иностранец. И женат. И, возможно, никогда больше сюда не приедет.

— Значит так, Кукла. Если я дам имя этому ребенку, — Эд положил руку на ее живот, и Вика впервые почувствовала, как в ее животе шевельнулось дитя. Малыш уже признал в Эде отца, Виктория в этом не сомневалась. — То никогда… слышишь? — никогда от него не откажусь. Даже если тебе в один прекрасный день все это надоест, я не позволю выбросить меня из его жизни. Достаточно того, что мне не дают видеться с моими родными.

Сердце защемило, и Вика обхватила Эда руками.

— Никогда так не поступлю. Верь мне.

— Знаешь, мне еще придется научиться верить — как и многое другое.

— Мы будем учиться вместе. Если ты останешься со мной.

— Если ты останешься со мной.

Виктория подняла глаза и поклялась ему и себе:

— Только с тобой.

Эд лишь кивнул.

Она не знала, что ожидает их в будущем, но сегодняшний разговор мог считаться неплохим началом.

Эпилог

Яна и Остап расписались в четверг. На скромной церемонии присутствовали только молодожены, родители девушки и свидетели — Вороной и соседка Маша с близнецами, которых временно оставили под присмотром Марины Николаевны. Да еще Дубовский. Он увязался за Сергеем и пытался уговорить Яну передумать, пока не поздно. Шутил он или говорил серьезно, установить не удалось. Вороной вывел его за дверь. Вернулись они спустя пять минут слегка потрепанные, но невозмутимые.