Эрна Штерн и два ее брака (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 4

— Ну, — задумчиво ответили ему, — вы можете попробовать прийти через год. Но поверьте, если уж Богиня решила, что вам суждено быть вместе, грех этим пренебрегать.

Перспектива не вдохновила нас обоих. В расстроенных чувствах мы покидали храм. Выйдя, я остановилась и задумалась, что же теперь делать. Штаден повернулся ко мне и презрительно поднял бровь.

— Бог мой, — мрачно процедил он. — Я надеялся поправить свои дела выгодным браком. А оказался пожизненно прикован к толстой деревенской дуре!

От возмущения у меня даже все слова пропали. Я, можно сказать, его от смерти спасла, а он то и дело меня оскорбляет, хотя уж спасибо-то мог сказать. Гордо вскинув голову, я повернулась и пошла вниз по улице, волоча за собой сумку. Через несколько мгновений он меня догнал:

— Погоди, нам надо договориться о том, что будем делать дальше.

И вот он, мой звездный час:

— Запомни, Штаден. Никакого «мы» не существует. Есть ты, и есть я. Что буду делать я, тебя не касается, а что будешь делать ты, меня абсолютно не волнует.

— Дура, я же не тащу тебя в ближайшей гостинице провести нашу первую брачную ночь, а просто предлагаю никому не рассказывать, и в следующем году опять попытаться получить развод.

Я согласно качнула головой — вариантов то все равно нет. И мы разошлись в разные стороны в надежде больше никогда друг друга не видеть.

В ближайшей лавке я приобрела красивый серебряный браслетик, плотно закрывающий татуировку, а потом подумала и купила еще несколько, нельзя же все время один носить, тут даже не только Грета заинтересуется. А потом ближайшим дилижансом отправилась домой — как-никак у меня оставалось еще целых полтора месяца каникул, которые я хотела провести в кругу своей семьи. И, кстати, я отнюдь не из деревни, да наш Корнин вообще второй после Гаэрры!

Дома мне больше всего обрадовалась сестра. Шарлотта только год назад вышла замуж, детей у них пока не было, а муж ее, как купец пока начинающий, был в постоянных разъездах, так что у родителей она зачастую проводила больше времени, чем в собственном доме.

— О, какой красивый браслетик, — заметила она. — Но он ведь совершенно не подходит к твоей одежде, как ты не видишь? Или ты решила свой гардероб поменять? Давно пора!

— Лотта, представляешь, — вдруг вспомнила я. — меня толстой назвали.

— И ничего удивительного, ты к своей одежде безобразно относишься, я давно говорю. Кто может разглядеть твою тонкую талию за такой занавеской, сама подумай? А парень-то хоть ничего, стоит переживаний?

— Какой парень? — не поняла я.

— Который тебя толстой назвал. Ведь если бы он тебя не интересовал, то ты пропустила бы его замечание мимо ушей, как ты обычно делаешь, и не переживала бы.

— Да я не переживаю, просто вспомнила, — по детской привычке я начала грызть ноготь.

— Ну что ты опять как маленькая девочка, — возмутилась сестра. — Все, завтра начинаем тебе платья шить, нормальные, а не это не понять, что.

— Мне еще бальное нужно, — вспомнила я. — У нас же в первый день занятий бал будет.

— Да? — сестра оценивающе на меня посмотрела. — Нужно еще что-нибудь с прической сделать. Коса, конечно, это практично, но очень обыденно. А знаешь, что? Научу-ка я тебя своей любимой прическе — там когда одну шпильку вытаскиваешь, то потом при любом резком движении вылетают все оставшиеся, и волосы буквально волной льются. С твоей шевелюрой это будет изумительно смотреться.

Я вспомнила Олафа, представила эту картину с ним, чуть порозовела и сказала сестре:

— Договорились, учи.

— И платья шьем по фигуре, — хищно сказала Лотта, оглядывая меня, — чтобы ни один мужик больше не усомнился в наличии у тебя талии.

Я поморщилась, мнение Штадена меня не особо волновало, но, с другой стороны, вдруг Олаф тоже думает, что я толстая? Я, конечно, нравлюсь ему как есть, но все равно это было бы неприятно. Поэтому я и сказала:

— Шьем.

Знала бы я, на что подписываюсь! После того, как были сшиты первые два новых платья, Шарлотта потихоньку вынесла и выбросила все мои старые. А под все новые предполагался корсет. Я взвыла:

— Лотта, а как я на занятия ходить буду?

— Как все нормальные девушки, — пожала плечами сестра. — У вас же вся академия так ходит, и ничего, никто не умер.

— На лекции ладно, но на практике — это же не повернуться нормально! Верни мою одежду, немедленно!

— Ничего, привыкнешь, — невозмутимо заметила сестра. — Ты хоть наконец на человека стала походить, а не на пугало огородное. Потом, все твое старье уже давно на помойке. И кстати, как ты танцевать собираешься, давай-ка мы учителя наймем, а то у тебя на балу проблема будет.

Нет, ну можно подумать, я не на Открывающий бал собираюсь, а на королевский, в надежде поразить воображение принца и выйти за него замуж! Хотя, несколько уроков танцев мне совсем не повредят, наверно, да и к новой одежде привыкну.

Так и не удалось отдохнуть мне на каникулах. Шарлотта таскала меня то на танцы, то к портному, то к сапожнику, то учила меня делать всякие прически. Ее бы энергию, да в мирное русло. Нужно намекнуть ее мужу, что парочка детей сделала бы ее жизнь счастливой и наполненной глубоким смыслом. Хотя… Я посмотрела на сестру, кипящую энергией, парочки будет маловато, так, только для затравки. Но честно говоря, мое изображение в зеркале — белокурая девушка с высокой грудью и тонкой талией — мне очень даже нравилось, а танцевала я так, что даже заслужила одобрение сестры. Только вот браслетов пришлось еще прикупить — не для всех нарядов нашлись подходящие.

Глава 4

Как назло, первым кого я встретила по приезду в академию, оказался Штаден, Он окинул меня взглядом с ног до головы, выразительно подняв бровь:

— Штерн? Глазам своим не верю. Тебя в вашей деревне пугало ограбило, а ты отбиться не смогла? Бедная, какой у тебя, наверно, был шок!

— Штаден, держался бы ты от меня подальше, а то мое терпение не безгранично, — не выдержала я, обходя его по широкой дуге. Он гадко хмыкнул и пошел по своим делам. А я направилась в свою комнату, к Грете. Подруга уже день как приехала, и ее многочисленные наряды украшали все поверхности нашей комнаты.

— Эрна! Ну наконец-то! Как практика?

— Да как она может быть в компании Штадена? — не выдержала я. — Лучше про свою расскажи.

— Ты со Штаденом ездила? — завистливо простонала подруга. — О, как бы я хотела быть на твоем месте! Про него такое рассказывают! Он к тебе приставал, наверно?

— Я не в его вкусе, — мрачно сообщила я. — Он меня назвал толстой деревенской дурой.

— Да? — с сомнением посмотрела Грета. — Тебя это так расстроило?

— Меня? Расстроило? Да мне вообще его мнение не интересно! Грета, он мне так надоел за практику, что меня уже от одного его имени трясет. Давай о чем-нибудь другом поговорим.

— Кстати, — оживилась подруга, — Олаф заходил, про тебя спрашивал. Думаю, как он тебя в этом платье увидит, так вообще голову потеряет. Красивое, кстати, и тебе идет.

— Может, сходить к нему? — неуверенно спросила я.

— Еще чего! Сам прибежит!

Грета оказалась права. Не прошло и получаса, как опять заглянул Олаф. Я радостно ему улыбнулась:

— Привет.

— Привет. Я зашел напомнить, что завтра первый танец мой, — смущенно сказал он.

— Думаешь, я могла забыть?

— Ну за лето много чего могло случиться, ты могла и передумать.

— Я тебя успокою, — ворчливо сказала Грета. — Она не забыла и не передумала. И вообще, до завтра еще целый день, пригласил бы девушку прогуляться.

— Грета! — шокировано сказала я.

— Что Грета? Да вы так все время учебы кругами друг вокруг друга ходить будете, а дальше одного танца и не продвинетесь. Вот скажи мне, Олаф, ты хочешь ее поцеловать?

Парень весь залился краской, но ответил:

— Конечно.

— Вот! Идите, дети мои, и без поцелуя не возвращайтесь!

Я возмущенно посмотрела на подругу, но та не испытывала не малейших угрызений совести. Тогда я все-таки взяла Олафа за руку, и мы пошли гулять. По Гаэрре можно было гулять бесконечно, и мы так славно провели день вдвоем. А когда Олаф проводил меня до комнаты, он все-таки набрался смелости и меня поцеловал. И это было так здорово!