Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Александр Грин. Зябкое сердце - Володихин Дмитрий Михайлович - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Она молчала.

- Понравилась тебе моя история?

Она молчала.

- Неужто не понравилась?

Она молчала.

- Жаль, я очень старался...

Ну как ему объяснить! Как ему, не знающему, до чего холодно бывает от ледяного гвоздя в сердце, объяснить всё счастье той секунды, когда ты чувствуешь: лед выдернули из груди... И с каким содроганием ждешь: нет, так легко не отделаться, сейчас крупинка зимы опять шевельнется там, внутри, опять начнет расти, опять станет трудно дышать, опять исчезнут все желания, кроме одного: спать.

Не шевелится, зараза.

Не шевелится, дрянь.

Как хорошо! Спасибо, Господи. Стало теплее.

Не думая, что делает, не сомневаясь и не колеблясь, она потянула его руку к себе и прижала к щеке. Потерлась. Нет, не как кошка. И не как женщина. Просто на всю ее жизнь окрест она не помнила ничего, способного источать столько тепла, сколько давали эти пальцы.

- Знаешь, мне показалось, что ты как-то озябла. Захотелось побыть для тебя угольком в камине.

Чертовски точно. Наверное, следует уставиться на него безумным взглядом. И спросить... ну-у... например, вот так спросить: «Откуда ты это знаешь?!» Жаль, ее никогда не прельщала профессиональная деятельность актрисы.

- Я согрелась, сказочник. Мне очень хорошо. Я хочу, чтобы ты пришел еще раз.

- Хорошо.

- А а а... во о о о от... ну-у у у...

- Еще одну сказку?

- Если оставить вежливость и приличия в стороне, то да.

- Хорошо.

Его не было очень долго.

Его не было нестерпимо долго.

Отец говорил: опять Сережа застрял на Марсе. Дальше следовал ряд непонятных слов - бункер «Берроуз», первая федерация вольных прайдов, эпоха Дуд, подземный город «Пыльное пятно» в долине Маринера, таможенные книги клана Уггал-Горт...

В финале прозвучало более понятное словосочетание: «Сенсационный доклад на межпланетной конференции».

Разумеется, Ольга спросила.

Отец ответил, несколько смутившись: «Дело даже не в том, что я отошел от полевой археографии пять лет назад... В конце концов, помню же еще базовые вещи! Но... Антонова понимают всего трое или четверо специалистов во всем мире. Видишь ли, всего трое или четверо. Остальные в лучшем случае понимают, что он чрезвычайно хорош в своем деле, но следовать за его логикой не способны... В самом общем смысле, он говорил про некую экономическую революцию на древнем Марсе: не разбери-пойми какие прайды клана Уггал-Горт научили Марс обходиться без поставок не разбери-пойми каких-то еще ринхитов. Господи, прости и помилуй! Тебе-то зачем?»

И действительно - зачем?

Ей всё это совершенно ни к чему.

Она не собирается влезать в премудрости марсианской полевой археографии.

Разве у нее мало других дел?

Через неделю она спросила у отца, когда именно кланы начали распадаться на прайды: в эпоху Дуд или еще в эпоху Дон? Отец машинально ответил, что в эпоху Дон, разумеется. А потом сообразил, о чем именно его спросили, и проводил дочку недоуменным взглядом.

Еще неделю спустя Ольга осведомилась, чем ринхитская клинопись отличается от имперской. Папа почесал подбородок, почесал за ухом, почесал в затылке и хотел было увести разговор в сторону, но потом все-таки вспомнил, что у марсианских имперцев клинопись на порядок упростилась и стала доступна непрофессионалам, а у ринхитов ею владела лишь малочисленная каста писцов.

Еще через три дня она спросила насчет знаков сокращения в раннем иератическом полууставе. После двух попыток вспомнить, какой раздел марсианской палеографии содержит правильный ответ, отец честно признался ей: «Я вижу, Марс заинтересовал тебя всерьез...» И она столь же честно ответила: «Иногда меня забавляют всякие необычные штуки».

Еще через два она сделала свой первый перевод марсианского документа, выложенного в сети. И получила за него свои первые честно заработанные деньги! Когда-то, в эпоху «дикого» освоения Марса, черные археографы и маленькие экспедиции провинциальных музеев насобирали там множество манускриптов. Теперь это считалось тяжелым преступлением, и полевой археографией могли заниматься лишь крупные академические центры... да еще самая отчаянная мафия. Но те, первонайденные рукописи, часто оказывались до сих пор не расшифрованными. Музейщики и частные коллекционеры выкладывали их в сеть, обещая заплатить за перевод тому редкому энтузиасту, который хоть что-то понимает, скажем... в раннем иератическом уставе.

Это был календарь марсианского садовода из княжества Ринх...

А потом она получила письмо из марсианской фактории Королев. Если отбросить вежливость и приличия, там было сказано, что некто Антонов по ней соскучился. Ольга абсолютно равнодушно отнеслась к этому сообщению, разве только мучилась бессонницей три ночи подряд. Одно место в письме она выучила наизусть, прочитав послание... э э э... совсем небольшое количество раз: «Очень жалею, что должен был задержаться. У меня есть для тебя сказка, и ты ее получишь, когда к тому представится удобный случай. Не минет и пяти суток по вашему земному счету, как я доберусь до Земли, до Крыма, до одного чудесного дома на сваях».

Ей хотелось летать. Бог весть, почему.

Но поскольку полеты для зрелой и серьезной женщины - слишком легкомысленное занятие, она всего лишь недолго попрыгала на кровати, когда никто не мог увидеть ее за этим несколько необычным занятием.

Ольга хотела спросить кого-нибудь, почему сказочник не писал ей столь долго, но вовремя представила себе, что произойдет, если она задаст подобный вопрос папе... ой, вот не надо!.. или маме... э э э... она пообещает хранить всё в строгом секрете, а на другой день папа непременно поинтересуется, зачем ей понадобился Сергей Максимович Антонов. Нет. Ни в коем случае.

Вместо этого она спросила у сети, каким образом отвечают на послания, доставленные межпланетной связью. Ей ответили цифрой.

Первую минуту Ольга не верила своим глазам. А чуть погодя, начала кое-что понимать. Захотела узнать, сколько будет стоить, если заказывать переброску информации не с Земли, а с Марса.

Ох!

Да ведь он, надо полагать, влюбился. А влюбившись, рехнулся. Теперь его не вылечат ни за что. Вот беда-то...

Девочка, ведь ты уже совсем взрослая. И ты, разумеется, не станешь хлопать в ладоши, да?

Кстати, стоило подумать, как одеться к его визиту...

Он не явился ни через пять суток, ни через шесть, ни через семь. А на восьмые она ощутила, как в груди разливается пятно холода. Так быстро, как никогда прежде. Она успела дойти до матери, провести ладонью от горла до солнечного сплетения и сказать:

- Всё как-то уж очень быстро на этот раз.

...на десять секунд очнулась, когда реаниматор уже хотел объявить время смерти...

...еще на пять секунд...

- Папа, зови Антонова...

На самом дне беспамятства раскинулась серая страна. Там есть всё: облака, солнце, дома, деревья, холмы в чистом снежном наряде, клубящийся туман повсюду, море, вот только звуки там приглушены, а цветов нет совсем. Из-за тумана, наверное. Вместо цветов - оттенки серого. Зато как их много, сколь они тонки! В серой стране на великом и малом, на живом и неживом, на ярком и незаметном лежит печать покоя. И всё бы хорошо, только... холодновато в тех краях. Да-да, определенно, там стоит вечный вечер, и на тело нападает пронизывающий холод.

В серой стране иногда снятся сны. Только в снах возвращаются цвета. И только в снах звуки звонко звенят.

Ей снился сон, где она была хозяйкой замка в заповедном саду, но почему-то ей следовало покинуть свои владения.

Ажурная, воздушная постройка на зеленом холме у моря: стены серовато-желтого камня, барельефы с гербовыми щитами, мост, перекинутый через реку, где течет вода цвета старой меди, стрельчатые арки, башенки со шпилями, колоннады, донжон, грозно возвышающийся над всею постройкой, старые липы в замковом дворе, мозаичные полы... Целый мир. Ее мир.