Второй шанс для Елены! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 30

— Этот запаххххх — афродизиак для новобрачных. Чтобы никто и ничто не смогли отвлечь новобрачных от главной задачи — подарить Тринимаку потомство. Но как ты помнишь, наши женщины спят, поэтому мужчины удрали, чтобы не мучиться болью в одном месте, не в силах облегчить ее со своей половинкой.

— Ага, понятноооо!

Глава 20

Покинув пещеру, мы спешно вернулись домой и, отказавшись от ужина, уединились в спальне. Очутившись в кровати, я застыла в нерешительности. Яркое солнце проникало в комнату и своим теплом ласкало кожу, стирая неуверенность и страх. Кэлэбриан слишком быстро разделся, не скрывая от меня ничего, повернулся лицом, встал коленями на кровать и уставился на меня. Я с восхищением и страхом невинности смотрела на длинную косу, струящуюся по обнаженной мощной груди и достигающую серых волос в паху. Он был уже готов и глядел на меня сверкающими голодом желания глазами. В каждой клеточке моего тела, которой коснулся его взгляд, разгорался стремительный пожар. Рывками расстегнула маленькие пуговички на груди и, распустив шнуровку сбоку, стянула платье, оставшись лишь в тонкой короткой сорочке на бретельках, доходящей до середины бедра и тоже черного цвета. Опустив глаза, посмотрела от чего же это его взгляд полыхнул почище лесного пожара. Моя грудь, слегка прикрытая черным шелком, быстро вздымалась от учащенного дыхания. Черный цвет рубашки великолепно сочетался с моей алебастровой кожей. Длинные гладкие ноги я вытянула вдоль кровати, и сейчас по ним гуляла горячая рука Кэлэбриана. Каждое его прикосновение рождало томление между ног и огонь, бегущий по моим венам. Ласки с ног сместились вверх и достигли груди. Он пальцем спустил одну из бретелек, а потом, наклонившись, рванул рубашку, клыками разрывая ее пополам и оголяя мое тело. Прикрываться не стала, помня какое наслаждение могут подарить эти губы моей груди, и с радостью отдалась его воле. За эту ночь меня целовали вдоль и поперек, облизали с ног до головы, любили столько раз, что в конце я уже ничего не соображала. И главное, я растворилась в нем. В Его темно-серой коже, бугрящейся налитыми мышцами, шелковых волосах и серебристых озерах, которые, не отрываясь, раз за разом ловили мои эмоции и каждый, не похожий на другие, оргазм. Кэлэбриан изучал мое тело руками, губами и всей своей кожей, запоминая его и награждая своим ароматом, словно ставя на мне дополнительную печать, как будто ушей и запястьев не хватает.

Три дня мы не вылезали из кровати, словно в пьяном угаре не в силах разъединиться или разлепить нашу кожу. Только иногда прерывались на сон и короткий перекус. Спасибо повелителю, не забыл о нас. В будущем, я уж точно как и другие буду с великой поспешностью уматывать из этой волшебной пещеры, как только увижу зацветающие пахучие цветочки. А то лично меня эта любовно-постельная лихорадка скоро до изнеможения доведет, хотя уже довела, в последнее время главным действующим лицом является только Кэл, а я довольным классическим бревном без сил лежу под ним. Только на четвертый день мы покинули спальню и вышли к людям, точнее, к эльфанам. Встать на ноги помогла магия, с помощью нее я почувствовала, что семя Кэла дало всходы во мне, о чем, не подумав, искренне, но как оказалось, опрометчиво, сообщила мужу. Вырвите мне кто-нибудь за это язык. Кэл сопровождал меня повсюду, держа под локоток словно немощную. Повелитель смотрел, тайком утирая слезы умиления, кося взглядом на АБСОЛЮТНО плоский живот, что он там только видеть мог?!! А остальные расшаркивались, стороной обходя по широкой дуге, чтобы не дай Черный Тринимак задеть меня своими мощными телесами, причинив всевозможный вред.

Вот именно в этот момент я и вспомнила о женщинах. В расстройстве от всей этой ситуации понимала, что пока я тут одна в окружении одиноких, ни чем не занятых кроме боевых тренировок, мужиков, то меня заботой и любовью просто задавят. Да еще токсикоз не заставил себя долго ждать и беспричинные слезы, от которых я начала чувствовать себя истеричкой, и тем самым еще больше открывая слезливые краны. Короче, я больше скрывалась у себя в комнате, чем шастала по замку и мозолила всем глаза. Кэлу, все время ходившему за мной озабоченной тенью, было ласково предложено ненадолго, ну хотя бы до вечера, оставить меня в покое. А сама я, до посинения насидевшись в комнате, на следующий день отправилась ходить по замку, стараясь не попадаться кому-нибудь на глаза.

Проплутав часик по еще неразведанным коридорам, неожиданно заметила странную черную арку и лестницу, ведущую вниз. Недолго думая, нервно оглянувшись по сторонам, ступила на лестницу и медленно пошла вниз. Ступеньки закончились на небольшой площадке, в конце которой я заметила двустворчатые двери со странной рунной росписью. Положила обе ладони на полотно двери, почувствовала легкую вибрацию и тепло, быстро исчезнувшие. Подналегла, и дверь, благодаря моим усилиям, открылась, являя вход в огромную пещеру. Я зашла внутрь и обомлела, рассмотрев, что таит эта сокровищница.

Темные своды пещеры очень высокие, и я поняла, что Дворец Повелителя, пристроенный к горе, скрывает именно вход в нее. Темнота рассеивалась маленькими магическими светлячками, дрейфующими в воздухе в огромном количестве. Все пространство пещеры, конца которой даже не смогла увидеть, было заполнено стеклянными гробами. Здесь стояли, по меньшей мере, несколько тысяч гробов. Некоторые были закреплены вертикально вдоль стен, другие — на постаментах, образуя своеобразную лестницу, но только таким образом, чтобы крышку можно было в любой момент откинуть. Я в шоке рассматривала лежащих в них женщин, двигаясь по проходу, и вышла в центр огромного зала пещеры. Здесь стояли два стеклянных гроба, украшенных золотой росписью, мешающей рассмотреть лица женщин. А вокруг них располагались больше двадцати гробов, образуя двойное кольцо. Похоже, это жена Повелителя и его дочь, а вокруг — представительницы Высоких Домов. Возле гроба супруги Повелителя Иссиль находится стульчик, постояв возле сестры Кэлэбриана Мильсигран, подошла к его матери и присела. Руки тряслись от ощущения грандиозного масштаба проклятия, страха, странным образом, я не испытывала. Неуверенно и осторожно открыла крышку хотя бы для себя убедиться, что они все же живые, а не мертвые. Носа коснулся легкий аромат, похожий на жасминовый, я коснулась серого лица Иссиль и почувствовала кончиками пальцев тепло и нежность кожи. Светло-серые косы лежали на обоих плечах, а руки сложены на животе. Тонкие мягкие руки, явно способные подарить своим детям и мужу любовь и ласку. Иссиль одета в темно-зеленное бархатное платье, достающее до красивых черных туфелек, украшенное серебристой вышивкой по всей ткани. Взгляд особенно привлекла одна деталь убранства — небольшой кулон в виде хрустальной слезы на тонкой изящной цепочке, обвивающей шею, а сам прозрачный камень лежал на груди.

Я сидела и тоскливо смотрела на окружающее меня вместилище скорби и печали целого народа, все сильнее испытывая тяжесть в груди и невообразимую печаль. Столько судеб разрушено, из-за одного вампира. Он погубил не только свой род, но, возможно, и весь народ эльфанов. А эти женщины больше ста лет вынуждены витать неизвестно где, пока их мужчины страдают в одиночестве, бессильные помочь любимым. А я должна за всех отдуваться… Не выдержав, начала выплескивать боль, скопившуюся в груди, жалуясь на токсикоз, чересчур навязчивую заботу и внимание. Я из-за них снова чувствую себя словно в ловушке или больнице. Не замечая бегущего времени, уткнулась в теплое бархатное плечо Иссиль и всплакнула над их трагической участью. Горькие слезы, скатываясь по щекам, падали ей на грудь. А я все никак не могла остановиться, как же мне было всех жаль. Ну почему, почему все должно быть так жутко и печально. Они достаточно заплатили за свои ошибки. Должно же проклятие когда-нибудь закончиться. А то лежат тут, лежат! Вставать пора, там мужики совсем одни и страдают от этого, и мне жить спокойно не дают. Горько шмыгнув носом, отстранилась от женщины и заметила, что своими слезами залила ей всю грудь, и теперь платье в мокрых темных пятнах. Еще раз всхлипнув, протянула руку и внутренним огнем высушила платье от слез, а потом, не думая, направила на нее чуть-чуть энергии исцеления. И ничего! Тяжко вздохнув, вытерла последние слезы и, не думая, стряхнула с руки, часть из них снова упали Иссиль на грудь. Некоторые, словно роса осели на кулоне. Хрусталь, омытый горючими слезами, еще больше засверкал и заискрился, разбрасывая множество ярких бликов. Только я протянула руку, чтобы опять высушить платье, как от пятнышек моих слез, пропитавших платье и повисших на хрустальном кулоне, начали исходить золотистые искорки и, словно затягиваемые в воздушный поток, уноситься вверх к потолку. Их становилось все больше и больше, а воронка все шире и шире, и вскоре блестящий вихрь охватил все вокруг и даже возле меня крутился маленьким смерчем. Испугавшись, не сразу смогла оторвать взгляд от золотистых искр, но через какое-то время посмотрев вниз, натолкнулась на любопытный взгляд красивых серебристых глаз Иссиль. Она тяжело вздохнула и сказала.