Забери мечту с собой! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 23

Когда я переступала порог дома, меня посетило странное ощущение, словно дух дома прошел сквозь меня, принял меня и признал во мне хозяйку. Неожиданно загорелись хрустальные шарики, освещая внутреннее пространство дома, и свет волной побежал по всем комнатам и залам, показывая дом во всей своей красе. Мой новый дом, я именно сейчас почувствовала, что, наконец, я дома и в полной безопасности. Благодарно коснулась каменной стены и, передав ей свое тепло и радость, с улыбкой обернулась к стоящим позади меня на входе мужчинам, с удивлением смотрящим за моим действиями.

- Проходите, цитадель признала во мне хозяйку, а вы мои гости. Риол, попроси приготовить нам бани и ужин. Самый обильный ужин! Еще мне нужен целитель для Сергея. И позаботься, пожалуйста, о том, чтобы, хотя бы паре из моих спутников, дать знание нашего языка. Получив согласный кивок Риола, повела мужчин разводить по комнатам и искать свои покои.

Закончив все дела, помывшись, переодевшись в чистую одежду и плотно поужинав, все дружно завалились спать в своих комнатах. Прижавшись всем телом к Глебу, уткнулась ему в шею и, глубоко вдохнув аромат его чистого теплого тела, удовлетворенно закрыла глаза. Заставив себя пока не думать о том, что будет завтра. Он, казалось, почувствовал мою тревогу и, сильнее прижав к себе, повернул голову и коснулся губами моей макушки.

- Не бойся, Сири, я справлюсь с этим обращением. Ты мне веришь, маленькая?

Я только судорожно сжала кулачки на его рубашке и молча кивнула головой. Он почувствовал и, чуть помолчав, продолжил:

- Я знаю, как ты устала, но если это возможно хотел бы уже завтра провести обряд.

Я задрала голову и, заглядывая в его лицо, освещенное лунным светом, хрипло и испуганно прошептала:

- Но почему? Тебе надо отдохнуть, набраться сил...

- Нет, любимая, отдохнуть я не смогу, я люблю тебя и слишком сильно хочу тебя, чтобы отдыхать.

Секундная заминка, потом продолжил, еще сильнее сдавливая мое тело в кольце своих рук:

- А еще я ревную, Сири, дико ревную каждого вашего мужчину, который подходит к тебе, смотрит на тебя. А я не могу назвать тебя своей из-за того, что не прошел обряд. Я должен, понимаешь, просто должен покончить с этим как можно скорее. Иначе либо сойду с ума от ревности и желания, либо просто кого-нибудь прибью.

Я мягко коснулась его лица, разглаживая маленькие нахмуренные морщинки на лбу и вокруг губ. Пробежалась пальчиками по его лицу, волосам, обвела контуры губ, запоминая, впитывая каждый штрих, и с тяжелым вздохом снова уткнулась в его ложбинку между ключиц.

- Хорошо, любимый, как ты захочешь, так и будет. Не бойся, я все время буду рядом с тобой и ни за что не оставлю одного. Завтра так завтра, ты прав нечего тянуть дикого кота за хвост.

Глава 11

Мы все сидели за столом и завтракали, обсуждая с Риолом насущные дела и проблемы связанные с пребыванием у нас людей и их дальнейшим обращением. Я выдала ему список тех сущностей, которые скрыты в моих мужчинах-людях и попросила найти для каждого из них побратима, с которого будет снят копия-слепок духа его сущности и подселен в тело каждого из людей. Мужчины очень внимательно слушали нашу беседу, старательно привыкая к новому языку и уже пытаясь его осваивать словесно. Еще утром пара мужчин передала каждому из десяти часть своих знаний о языках, что значительно облегчило наше общение.

Внезапно в комнату зашли две девушки. В жгучей брюнетке с золотистой сияющей кожей, голубыми глазами и самой аппетитной для мужчин фигурой я узнала Айрису, свою приятельницу - наставницу по танцам. Другая - хрупкая невысокая девушка с огненно рыжей шевелюрой и изумрудными глазами с яркими солнечными вспышками. Эта девушка, Валеета, была на год моложе меня, и мы часто с ней становились в паре на боевых тренировках. И она тоже была моей подругой. Обе молчком подбежали ко мне и я, встав, с улыбкой встретила их крепкие объятия. Как только они отодвинулись от меня и обернулись к мужчинам, с явным любопытством изучая их, я заметила, с каким выражением смотрит на Айрису Виктор. У него отвисла челюсть, высунулся кончик языка, и глаза округлились до неприлично круглого состояния. Другие наши мужчины тоже заметили странное поведение Виктора, который отошел от первого шока и выдал с придыханием:

- Твою мать!!!

Стерхи не смогли перевести это выражение и просто наблюдали за нами, а мы же, как только услышали эти слова, легли под стол, рыдая от смеха. Виктор недоуменно посмотрел на нас, с трудом отведя взгляд от вожделенного объекта, и как только смысл нашего лежачего и ржущего положения дошел до него, он впервые смутился. Рома же очень иронично и впервые за все время нашего знакомства заметил:

- Ну что, Витек, судя по всему, ты встретил ту, с которой не прочь поспешить наделать наследников и поставить брачное клеймо на лоб. Хотя я думаю, эта красотка уговорит тебя поставить любое клеймо, которое она захочет и в любое место, которое выберет.

Виктор не спешил отрицать очевидный факт, а все также голодным пристальным взглядом сверлил мою подругу, а еще я заметила, что рыжий Мишка с таким же выражением лица рассматривает Валеету, а она его. О Великая, помоги нам, пожалуйста, не оставь в такое трудное время. Представив девушек мужчинам, оставила их одних и пошла проверять с Риолом все приготовления связанные с обрядом. Хотелось лично убедиться в их правильности и готовности.

Глава 12

Я сидела, прижавшись спиной к прохладной гладкой стене и положив подбородок на колени и обняв их руками, с тоской смотрела на картину впереди себя. Двое суток назад я провела обряд над Глебом. Отделила часть свободного духа волверка Риола и подселила его к душе Глеба. После этой процедуры его сразу заперли в камере, напротив которой я сейчас сидела. Толстые стены и отсутствие окон создавали ощущение тюремной камеры, это чувство усиливалось тем, что вместо четвертой стены была решетка с толстыми прутьями, представляющими собой сплав металла аркона, добываемого у нас в горах, и магии крови стерхов. Благодаря соединению, до прутьев не могло коснуться, не испытывая дикой не переносимой боли, ни одно животное, но вот рука человека спокойно может открыть незамысловатую щеколду и выйти наружу, не испытывая при этом никаких неприятных ощущений. Таким образом, если кандидат на обращение полностью проходил обряд и выживал при этом или просто сохранял себя как личность, а не как животное, тогда он, вернув себе истинный облик, мог, спокойно открыв решетку, выйти наружу. Если этот кандидат не сможет выйти в течение трех суток за решетку, то он либо уже мертв, либо зверь внутри него поглотил и растворил в себе его истинное я. В этом случае если зверь не опасен, его выпускали к диким зверям, а если опасен, просто ликвидировали.

И вот на дворе уже ночь и через несколько часов пойдут третьи сутки, а в клетке все также рыскает от стены до стены волверк, который в бешенстве кидался на стены и даже на зачарованные прутья, не сильно обращая внимание на боль, которую они причиняли. Зато я чувствовала боль при каждом его прикосновении к этим прутьям, как будто это моя боль. Я отлучалась всего несколько раз из этого подземелья, чтобы справить нужду и тут же возвращалась назад, не в силах оставить его хоть на секунду. Разговаривала с ним, кричала на него, уговаривала его, но ничего не помогало, его волверк все также бросался на стены, рыча на всех и вся. На вторые сутки я начала просить и умолять его, пытаясь достучаться до Глеба, но мои старания не увенчались успехом, я не позволила никому входить сюда, не желая, чтобы кто-то видел его таким. Огромная морда и мощная широкая грудь в крови и слюне, капающих из разбитой пасти со здоровенными клыками. Черный мягкий мех весь свалялся, вваленные бока словно кузнечные меха работали на износ, взгляд серых глаз поражал безумием и страхом светившихся в них. Третьи сутки пошли и времени все меньше и надежды тоже. Скоро рассвет! Я не выдержала напряжения и страха за жизнь любимого мужчины, прикрыв лицо ладонями, спрятала его в коленках и зарыдала, тихо поскуливая и тоскливо зовя Глеба по имени. Я не знаю, как долго продолжались мои стенания, как я внезапно ощутила движение рядом со мной. В следующее мгновение моих рук коснулись горячие большие ладони, которые нежно и ласково развели в стороны мои руки. Я подняла зареванное лицо и сквозь слезы увидела, как на меня смотрят самые любимые глаза на свете. Он сидел передо мной на коленях обнаженный, грязный от крови и пота, но снова был самим собой. Мягко улыбнулся, заглядывая мне в глаза, наклонив набок голову уже таким привычным и родным движением, затем осторожно привлек к себе, крепко прижимая, и хриплым надтреснутым от воя и рева голосом тихо сказал.