Полукровка (СИ) - Зеа Рэй Даниэль - Страница 33

Эста принимала душ, когда дверь в ванную открылась, и в нее вошел Урджин. Она замерла на месте от неожиданности. Урджин начал раздеваться, и, скинув последнее из одежды, залез к ней в душевую кабину. Он встал под струю воды и попытался распутать влажные волосы, заплетенные в косу.

— Давай, я помогу тебе, — предложила Эста и потянула руки к его волосам. — Я всегда знала, что доннарийцы традиционно носят длинные волосы, заплетенные в высокую косу. Мне только было интересно: ты причесываешь себя сам или это делают другие?

— Теперь ты знаешь ответ на этот вопрос.

Эста засмеялась.

— Да, ты очень ловко заплетаешь волосы.

Он ничего не ответил, и тогда Эста спросила напрямик.

— Урджин, ты ничего не хочешь мне сказать?

— А ты?

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Эста.

Урджину хотелось, чтобы она рассказала ему о том дне, когда в спешке покидала Доннару. Что мучило ее тогда, и что не дает ей покоя сейчас? Безотчетное желание разделить с ней все ее переживания, проникнуть в самые потаенные уголки ее сознания терзало его. Он не думал об этом, как о чем-то плохом. Он принял решение вообще об этом не думать.

— Ничего, малыш.

Эста налила в ладони шампунь и принялась втирать в его светлые волосы мужа. Легкими движениями она массировала кожу его головы в надежде снять хоть часть того напряжения, что исходило от него.

— Мне нравится, как ты моешь мою голову. Это очень приятно.

— У тебя красивые волосы, Урджин. Откуда такой необычный пепельный оттенок?

— От отца. Говорят, что это оттенок императорской крови.

— А Клермонт? — не задумываясь, выпалила Эста.

— Она красит волосы, — тут же ответил он.

Эста скользнула намыленными руками вдоль его спины, затем обняла и прижалась к нему.

— Прости, я не специально…

Урджин подставил намыленную голову под воду и смыл с себя пену. Затем повернулся лицом к Эсте и, поцеловав мягкий влажный рот, скользнул рукой промеж ее бедер.

— Ты — самое прекрасное, что было в моей жизни, — хриплым голосом прошептал Урджин.

Эста невольно втянула в себя воздух. Урджин медленно повернул ее спиной к себе, и, подавшись немного вперед, завладел ее телом.

В эти минуты близости Урджин почему-то задумался над тем, что они делают. Он бы тысячу раз хотел назвать их связь "восхитительным сексом". Но только сейчас он реально понял, что в отношениях с ней все его намерения и действия сводятся лишь к одному: доставить наслаждение ей, любым способом, в не зависимости от того, получит он освобождение при этом или нет.

Он не хотел любить. Он страшился не просто этого чувства, он боялся признаться в нем ей, к которой несомненно что-то испытывал. Власть над мужчиной, который любит, практически безгранична. От одной улыбки или незначительной ласки он пойдет на все, что угодно. И именно этого Урджин ни в коем случае не мог себе позволить.

В это время его руки ласкали нежную грудь, едва поглаживая ладонями острые кончики сосков. Он был в ней, он был с ней, и она отвечала на каждый его толчок тихим вздохом, вбирая чувствительную плоть все глубже и глубже. Он поцеловал ее ушко, и, проведя языком за раковинкой, прикусил мочку. Эста уперлась руками в стену и закричала. Урджин склонился вслед за ней, припав к ее спине, одной рукой он обхватил ее грудь, а вторую положил на лоно, притянув еще ближе к себе и лаская сокровенную плоть. Удовольствие было невыносимым, и в тот момент, когда оргазм накрыл Эсту, Урджин остановился и изогнулся назад, продолжая прижимать ее к себе и увлекая вслед за собой. Она почувствовала, как его тепло изливается в нее. Он держал ее так сильно, как мог, пока судороги не оставили ее тело, и она спокойно не обмякла в его руках. Тогда он повернул ее лицом к себе, и снова поцеловал вожделенный рот. Когда она расслабилась, он опустил голову и закрыл глаза, ощущая всем телом, как их жизненные силы сливаются в одно целое, настолько мощное, что никто бы не смог разорвать эту связь.

— Я хотела тебе сказать, Урджин, — вдруг подала голос Эста, — что Аликен с Викешей спасли мне жизнь на Навернии семь лет назад. Я не стану сейчас вспоминать, при каких обстоятельствах это произошло, но мне хочется, чтобы ты знал: они — мои друзья, и я их очень люблю. И еще, я хотела тебе признаться, что после того, как мы занялись этим в первый раз, я стала чувствовать потоки внешней энергии. Ты и есть мой "ключ", Урджин.

Она больше не проронила ни слова, упрекая себя за то, что и так слишком многое открыла ему. Она не знала, что ждет их впереди, но почему-то потребность доверить ему хоть часть из того, что ее терзает, была слишком острой, чтобы сдерживаться. Она искренне верила, что он не предаст ее, что защитит, несмотря ни на что.

Однако вера и уверенность — не одно и то же. И если бы Эста знала, каким важным оказалось для него ее маленькое признание, она бы рассказала ему все. Но она не знала. Эста приняла поток тепла, исходивший от него, за чувство удовлетворения после испытанных минут близости. Урджин снова поцеловал ее и со всей искренностью произнес:

— Это чудесная новость, малыш. И мне приятно, что "ключом" оказался имеено я. Почему ты сразу не призналась?

— Я испугалась вначале. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к этому новому ощущению.

— Кто-нибудь еще знает?

— Назефри и дядя Науб.

— А кроме этого, что-нибудь еще изменилось?

— Нет, — отрезала Эста, — больше ничего.

— А экран, который ты создала на Навернии?

— У меня нет ощущения, что это была я.

— Больше некому, малыш. Это ты. Думаю, нам следует потренировать тебя, возможно, тогда эта способность станет контролируемой.

— Хорошо, но сейчас мне нужно привести себя в порядок и проведать дядю.

— Могу я пойти с тобой?

— Если будешь вести себя хорошо, можешь, — засмеялась Эста и укусила его за ухо.

— Мое поведение от меня не зависит, малыш. Если ты будешь продолжать играть со мной, я смогу повторить все это даже в одном из коридоров твоей резиденции. И поверь, опасность быть пойманными нисколько меня не страшит.

— Неужели в моей власти совратить тебя прилюдно?

— Как это ни прискорбно, но "да". А теперь я хочу вымыть тебя.

— Что?

— Я хочу вымыть тебя, и ты не будешь сопротивляться.

— Но это же…

— Что? Не прилично? Бесстыдно? Кто устанавливает правила?

Он намылил ладони и скользнул одной из них между ее ног. Она только и смогла, что повиснуть на его плечах, спрятав лицо на его шее.

— Я видел тебя ногой, я целовал все твое тело, я помню каждый его изгиб и я хочу за ним поухаживать. Что в этом плохого?

Он намылил ее плечи, спину, аккуратно отстранил от себя и уделил должное внимание груди и животу.

— Я тебе честно признаюсь, что еще никогда этого не делал, — заметил Урджин. — Но мне нравиться ухаживать за тобой, так что, наверное, я буду приходить к тебе в душ довольно часто.

— Хоть каждый день, — промурлыкала Эста, подняла голову и поцеловала его.

— Малыш, это немыслимо. Столько раз в день. Я так долго не выдержу.

— Кто решает, что мыслимо, а что нет? "Кто устанавливает правила?" — процитировала она его.

— Я измотаю тебя настолько, что ты не сможешь ходить, — ответил Урджин.

— Тогда ты станешь носить меня.

— А если и у меня не будет сил ходить?

— Тогда Доннара провозгласит меня врагом своего народа, — парировала Эста.

Урджин рассмеялся, а Эста подумала о том, что ее замечание может стать пророческим.

Они шли по длинному коридору в комнату ее дяди. Несмотря на все проблемы, обрушившиеся на их головы, как снежный ком, оба были счастливы.

— А, очень рад видеть вас снова, — поприветствовал их Император.

— Как ты себя чувствуешь, дядя? Выглядишь ты лучше, чем в нашу последнюю встречу, — сказала Эста и обняла Науба, лежащего на кровати.

— Я тоже рад видеть Вас, — спокойно ответил Урджин и поклонился в знак уважения.