Академия на краю гибели - Азимов Айзек - Страница 56

– Я думаю, Джен, все предельно просто. Что мы имеем? Мы имеем человека, который знает, куда мы отправимся, стоит нам только подумать об этом; человека, способного превратить бойкое общественное место в необитаемое для того; чтобы переговорить с кем-то с глазу на глаз.

– Ты хочешь убедить меня в том, что он способен творить чудеса?

Конечно. Ничего нет удивительного, если Компор – агент Второй Академии и способен управлять сознанием кого угодно, если он способен прочесть мои и твои мысли, находясь в корабле, далеко отстоящем от нашего, если может без труда прошмыгнуть мимо таможенников, если может совершить посадку с помощью гравитационного двигателя, и при этом пограничная служба даже не отваживается предложить ему направляющий радиолуч, если он может настроить сознание людей таким образом, что они не войдут туда, куда хотели бы войти, если ему в этом месте вздумалось с кем-то переговорить с глазу на глаз… Могу повторить все в обратном порядке, – все более печально продолжал Тревайз, – от этого, клянусь, ничего не изменится. Я действительно не летал с ним тогда, после колледжа. Помню, что не захотел. Но не под его ли влиянием не захотел? Наверное, он должен был лететь один. Но куда он летал на самом деле, вот вопрос.

Пелорат отодвинул в сторону стоявшие перед ним тарелки, будто чистое пространство нужно было ему, чтобы лучше сосредоточиться. Оказалось, что только этого и ждал самодвижущийся столик – он тут же подкатился к их столу и подождал, пока на него составят использованную посуду, после чего бесшумно откатился.

– Но это безумие! – прошептал Пелорат. – На самом деле, ничего не случилось такого, что не могло бы произойти естественным путем. Это всегда так. Стоит только в голову прокрасться мысли о том, что кто-то управляет естественным ходом событий, как начинаешь все этим объяснять и никогда не обретешь настоящей уверенности. Послушай, дружочек, это все условно и зависит от интерпретации. Не поддавайся паранойе.

– Поддаваться благодушию я тоже не собираюсь.

– Ну давай посмотрим на все логически. Допустим, он – агент Второй Академии. Зачем ему понадобилось рисковать и вызывать у нас подозрения, опустошая Туристический Центр? Что он такого сказал важного, чтобы этого не могли услышать посторонние, которые все равно были бы заняты своими делами?

– На это ответить легко, Джен. Ему нужно было держать наши с тобой сознания под пристальным наблюдением, вблизи, и он не хотел, чтобы сознания других людей ему помешали.

– Это опять-таки всего лишь твоя интерпретация. Мне кажется, ничего такого особенного он нам не сказал. И вполне логично допустить, что цель разговора была именно такова, как он сказал: объяснить случившееся, извиниться за это и предупредить о грозящей нам опасности. Зачем залезать в дебри?

На дальнем краю стола загорелась щелочка приема кредитных карточек. Тревайз порылся в сумке и вытащил кредитную карточку, выданную в Академии, – она годилась для расчетов по всей Галактике – и опустил ее в щель. Расчет занял несколько мгновений, но Тревайз с врожденной предосторожностью проверил, какая сумма осталась за вычетом причитавшейся за еду, и только тогда убрал карточку в сумку.

Более пристально оглядев теперь уже немногочисленных посетителей ресторанчика, он переспросил полушепотом:

– Зачем лезть в дебри? Зачем? Это не все, о чем он говорил, Джен. Еще он говорил о Земле. Он утверждал, что она погибла, и самым настоятельным образом советовал нам не искать ее, а лететь в Компореллон. Полетим?

– Я как раз об этом и думал, Голан, – признался Пелорат.

– Что, готов лететь туда?

– Ну, сюда мы можем вернуться после того, как обследуем Сирианский Сектор.

– Ну-ну. А тебе не кажется, что вся цель встречи с нами как раз и состояла в том, чтобы увести нас подальше от Сейшелла? Выкинуть куда угодно, лишь бы только нас тут не было?

– Но зачем?

– Не знаю. Послушай: они ожидали, что мы отправимся на Трентор. Ты этого хотел безумно, и очень может быть, что именно на это они и рассчитывали. Отправившись на Сейшелл, я спутал их карты. Возможно, этого они как раз хотели меньше всего, и теперь им остается одно – попытаться отправить нас отсюда куда подальше.

Пелорат был просто убит.

– Но, Голан, зачем им это? Ты только делаешь заявления и ничего не объясняешь. Чем мы им можем помешать на Сейшелле?

– Не знаю, Джен, но мне вполне достаточно того, что они нас тут не хотят. Именно поэтому я остаюсь здесь. И улетать не собираюсь.

– Но… Но… Послушай, Голан, если бы Вторая Академия хотела, чтобы мы улетели отсюда, разве они не могли бы просто настроить наше сознание таким образом, чтобы мы сами захотели улететь?

– Ну, раз уж ты сам об этом заговорил… разве кое-что в этом смысле им не удалось провернуть? – Тревайз прищурился и в упор посмотрел на Пелората. – Ну говори: разве ты не хочешь улететь?

Пелорат ответил Тревайзу удивленным взглядом:

– Но… в общем, мне кажется, что это как бы не лишено определенного смысла…

– Естественно, кажется, раз на тебя определенным образом повлияли.

– Но я не…

– Естественно, ты будешь с пеной у рта клясться, что ничего не было, раз это было.

Пелорат пожал плечами:

– Знаешь, когда ты так говоришь, нет смысла доказывать обратное. И что ты собираешься делать?

– Останусь на Сейшелле. И ты тоже. Без меня тебе с кораблем не управиться, поэтому если Компору и удалось тебя обработать, не того он, голубчик, обработал, кого надо.

– Очень хорошо, Голан. Давай останемся здесь, пока у нас не возникнет независимых причин улететь. Самое худшее для нас, так мне, по крайней мере, кажется, это потерять друг друга. Послушай, дружочек, если бы меня, как ты выразился, «обработали», разве я смог бы сейчас сидеть тут с тобой и говорить так, как говорю?

Тревайз лишь на мгновение задумался и порывисто протянул руку товарищу улыбаясь:

– О'кей, Джен. А теперь пошли на корабль. Завтра стартуем. Если получится.

Самого момента, когда его завербовали, Мунн Ли Компор не помнил. Во-первых, он тогда был совсем ребенок, а во-вторых, агенты Второй Академии старались не оставлять следов.

Компор был Наблюдателем – должность для Второй Академии очень важная.

Это означало, что Компор был обучен основным принципам менталики и мог на определенном уровне общаться с сотрудниками Второй Академии на их языке, стоя, однако, на самой низкой ступени иерархической лестницы. Он умел «читать» сознания, но манипулировать ими не мог. Этому его не обучали. Его обязанностью было наблюдение, а не какая-либо активная деятельность.

В лучшем случае его должность тянула на второй класс, но против этого он нисколько не возражал. Его устраивала собственная роль в схеме событий.

В первые века своего существования Вторая Академия переоценивала свои возможности. Тогда полагали, что горстка ее сотрудников способна без особого труда справиться со всей Галактикой, что сохранение Плана Селдона потребует лишь случайных по большинству прикосновений в отдельных местах.

Мул излечил Вторую Академию от этих заблуждений. Он поймал ее (и Первую тоже, хотя это было и не так важно) врасплох, и обе Академии оказались совершенно беспомощными. Пять лет миновало, прежде чем была найдена возможность организовать контратаку, да и удалась она лишь ценой жизни некоторых сотрудников.

Полное выздоровление наступило только при Приме Пальвере. Нелегко дались ему принятые им меры. Он решил, что действия Второй Академии должны осуществляться целенаправленно и безгранично широко, но при этом опасность ее нечаянного обнаружения должна быть снижена до минимума. С этой целью он учредил институт Наблюдателей.

Компор не знал, сколько всего Наблюдателей в Галактике, не знал, и сколько их на Терминусе. И не должен был знать. В идеале никакие два Наблюдателя не должны были знать друг друга, чтобы гибель одного из них не повлекла за собой гибели второго. Все связи осуществлялись через высший эшелон на Тренторе.