Академия на краю гибели - Азимов Айзек - Страница 18

Пелорат дрожащим голосом, хрипло проговорил:

– П-просто, Го… Голан, я подумал о п-пустоте, в которой…

– Ну если на то пошло, разве Терминус не пустотой окружен? Ведь между нами, находящимися на поверхности планеты, и вакуумом космоса лежит всего лишь тонкая прослойка атмосферы. Вот мы сейчас эту прослойку и пересекаем.

– Это я понимаю. Конечно, атмосфера очень тонкая, но все-таки… с ее помощью мы дышим…

– Здесь мы тоже дышим. Воздух внутри нашего корабля еще лучше и чище, чем естественная атмосфера Терминуса.

– А… метеориты?

– Что – «метеориты»?

– Атмосфера защищает нас от метеоритов, так ведь? Ну и от радиации, если на то пошло.

– Джен, человечество совершает космические полеты уже двадцать тысячелетий, так что…

– Двадцать два. Если мы обратимся к хронологии Хальбока, то, считая от…

– Стоп, стоп! Ты лично когда-нибудь слыхал о случаях столкновения с метеоритами или гибели от радиации? В последнее время, я имею в виду. Происходило что-либо подобное с кораблями Академии?

– Конечно, я не слишком внимательно следил за новостями в этой области, мой мальчик, и…

– Когда-то, очень давно, такие случаи бывали, но ведь техника не стоит на месте. Метеорит, достаточно крупный, чтобы нам повредить, просто не сможет приблизиться к кораблю на такое расстояние, что мы не успеем принять соответствующие меры. Пожалуй, если на нас полетят сразу четыре метеорита одновременно с четырех сторон, тогда наше дело было бы плохо, но попробуй рассчитать вероятность такого столкновения и поймешь, что имеешь шанс умереть от старости триллион триллионов раз, пока у тебя появится возможность хотя бы с половинной долей вероятности полюбоваться этим небезынтересным зрелищем.

– Вы… ты хочешь сказать, этого не случится, если ты будешь управлять компьютером?

– Нет, Джен, если управлять компьютером буду я, то будут задействованы мои собственные эмоции и реакции и все может случиться, прежде чем я сам успею понять, что произошло. А компьютер реагирует на всевозможные опасности намного быстрее, чем ты и я.

Он протянул спутнику руку:

– Джен, пойдем, я покажу тебе, на что способен компьютер. А еще я покажу тебе космос.

Пелорат некоторое время смотрел на Тревайза не мигая, нервно рассмеялся и сказал:

– Не уверен, что мне этого хочется, если честно.

– Не уверен? Ну конечно, ты просто не знаешь, что увидишь! Брось! Пошли в мою каюту.

Тревайз схватил Профессора за руку и почти поволок за собой в свою каюту. Бодро усевшись за компьютер, он спросил:

– Ты когда-нибудь видел Галактику, Джен? Смотрел на нее когда-нибудь?

– Это ты про небо, дружочек?

– Про небо, конечно.

– Небо я видел. Это, знаешь ли, любой видел. Посмотришь наверх и увидишь.

– А вот смотрел ли ты когда-нибудь на небо в темную, ясную ночь, когда «Алмазы» висят над самым горизонтом?

«Алмазы» – те из немногих звезд, что озаряли ночное небо Терминуса, небольшое созвездие, склонение которого составляло не более двадцати градусов. Большую часть ночи эти звезды располагались за линией горизонта и лишь ненадолго всходили над ним. Кроме этого созвездия, небеса Терминуса оживляли редкие, тусклые, далекие звездочки, с трудом различимые невооруженным глазом. А Галактика светилась далеким млечным сиянием – другого вида ночного неба и не мог ожидать тот, кто всю свою жизнь прожил на Терминусе, расположенном на самом краю самого дальнего витка громадной спирали Галактики.

– Наверное, – пожал плечами Пелорат. – Не понимаю, какой смысл на них смотреть. Звезды как звезды, ничего особенного.

– Вот все так думают, потому никто ничего и не видит. Что толку смотреть, когда это можно видеть каждую ночь? Но теперь я покажу тебе небо так, как ни ты, ни кто-то другой не мог бы его увидеть с Терминуса, где вечно туман и тучи. Ты все увидишь так, как не увидел бы в самую ясную ночь. Скажу тебе честно, я жутко жалею, что не новичок в Галактике, как ты. Как прекрасно увидеть Галактику впервые, в ее обнаженной, откровенной красоте! – Тревайз подтолкнул одной рукой стул, стоявший рядом с ним. – Садись, Джен. Придется немного подождать. Сейчас я договорюсь с компьютером. Пока мне ясно, что изображение будет голографическим, значит, никакой экран нам не понадобится. Компьютер напрямую связан с моим сознанием, но думаю, я сумею дать ему указание репродуцировать объективное изображение, и ты увидишь то же самое, что и я. Будь добр, выключи свет. О боже, какой же я балбес! Компьютер сам все сделает. Сиди, не беспокойся.

На этот раз Тревайз соединился с компьютером гораздо более уверенно и спокойно. Теперь это было похоже на рукопожатие с добрым знакомым. Свет померк, и вскоре стало совсем темно. Было слышно, как Пелорат заерзал на стуле.

Тревайз посоветовал ему:

– Не нервничай, Джен. Сейчас все будет в порядке. Так… Вот! Видишь свечение? Полукруг видишь? Похоже на серп. Видишь?

Светящийся серп повис в темноте перед ними. Поначалу сияние его было тусклым, изображение немного подрагивало, но постепенно обрело четкость и яркость.

– Это… Терминус? – хрипло спросил Пелорат. – Мы уже так далеко от него?

– Да, корабль летит очень быстро.

Корабль скользил в ночную тень Терминуса, ограниченную ярким полумесяцем. У Тревайза возник порыв послать корабль прямо под эту световую арку, чтобы они смогли увидеть Терминус во всей его красе с орбиты, но он вовремя удержался. Конечно, в этом для Пелората был бы элемент новизны, но, с другой стороны, вид Терминуса с орбиты был запечатлен и на глобусах, и на фотоснимках, Каждый ребенок знал, как выглядит Терминус из космоса – громадные водные пространства, небольшие материки и острова. Всякому было известно, как мало на Терминусе полезных ископаемых, но зато тут прекрасно развито сельское хозяйство. Тяжелая промышленность никогда не отличалась большими успехами, а вот тонкие технологии и прогресс в области миниатюризации всевозможных устройств не знали себе равных в Галактике.

Можно было бы отдать компьютеру приказ применить микроволновое зондирование, транслировать изображение, тогда они увидели бы каждый из обитаемых островов Терминуса и тот единственный, что тянул на звание континента, тот самый, где находился Терминус-Сити, но…

Отвернись! Не думай об этом!

Стоило только мелькнуть этой мысли, стоило только проявить волю, и картина тут же переменилась. Светящийся полумесяц приблизился к границам зрения и исчез. Каюту наполнила темнота, непроницаемый мрак беззвездного пространства.

Пелорат прокашлялся.

– А нельзя ли вернуть назад Терминус, дружочек? А то у меня, знаешь ли, такое чувство, будто я ослеп.

Он был напуган не на шутку.

– Нет, ты не ослеп. Смотри!

Посреди каюты возникла зыбкая, неровная светящаяся лента. Она становилась все шире и ярче, свечение наполняло каюту целиком…

«Сожмись!»

Короткий приказ – и Галактика сразу уменьшилась, будто на нее посмотрели с противоположного конца телескопа, и вместо увеличения прибавляли и прибавляли уменьшение. Яркость свечения в разных участках Галактики была разной.

Не изменяясь в размерах, Галактика засветилась ярче. Из-за того, что звездная система, где находился Терминус, располагалась выше плоскости Галактики, она не была видна целиком, от края до края. Она представляла собой сидню сжатую двойную спираль с извилистыми прорехами темных туманностей, пересекавшими ярко светящийся виток, находящийся ближе к Терминусу. Ядро Галактики выглядели тусклым плотным комком, не слишком впечатляюще.

Пелорат взволнованно прошептал:

– Ты прав… Так я ее некогда не видел. Даже не думал, что в ней так много всего…

– Иначе и быть не могло! Ты же не мог увидеть вторую половину неба, когда между тобой и ней был Терминус и слой атмосферы. А уж ядра Галактики с Терминуса и вовсе не видно.

– Как жаль, что мы видим ее только в прямой проекции!

– Почему жаль? Компьютер может показать нам ее в любой проекции. Стоит мне только этого пожелать, даже не нужно произносить своего желания вслух…