Волчьей тропой - Милованова Марина - Страница 24

Поиски привели в большой зал, явно предназначенный для проведения различных приемов. Изящные люстры, спускавшиеся с потолка, затянутые атласом кушетки вдоль стен, возвышение для музыкантов, несколько игральных столов с разложенными на них картами — все говорило о том, что шенн любил развлекаться. Не усмотрев для себя ничего интересного, ледана вышла из зала, оставив открытыми тяжелые двустворчатые двери, украшенные позолоченной резьбой.

В холле стоял гроб, тускло освещенный четырьмя свечами, каждая толщиной с кулак и высотой до полуметра, расставленными строго по углам последнего пристанища шенна. Сам Орнис невозмутимо лежал со сложенными на груди руками, обряженный в парчу и драгоценности, сжимая в хладных пальцах рукоять обоюдоострого меча. Вопреки укоренившемуся в народе поверью ни обрадованно вскакивать при виде живого человека, ни нападать на ненавистную девчонку с целью завладения ее телом шенн не собирался. А вот Ролана, заинтересовавшись мечом, живо потянула его из мертвых рук.

Украшенная навершием из цельного рубина, мастерством огранщика отшлифованного до безукоризненной гладкости, рукоять удобно легла в ладонь. По длинному, отливающему синевой лезвию торопливо скользнули отблески огня, подтверждая безукоризненность остро заточенного клинка. Меч был недлинный, довольно легкий для руки и отлично сбалансирован. Удовлетворенно кивнув, девушка опустила меч, запустила вторую руку в гроб и пошарила у стенки.

Пальцы наткнулись на россыпь монет, которые клали, чтобы умерший мог откупиться у Пресветлого за совершенные при жизни грехи. Ледана мрачно усмехнулась — по ее мнению, Орнису не хватило бы и десяти мешков золота, чтобы заплатить за все злодеяния, о которых девушка не знала наверняка, но которые вполне могла себе представить. Всем тем, кто приходил на трибуны арены, никогда и ни за что не рассчитаться с Пресветлым, потому что желать чужой смерти забавы ради — великий грех, откупиться от которого не хватит никакого золота.

Далее в гробу обнаружилась бутыль с вином и увесистый мешочек с различными семенами, чтобы на том свете умерший мог возделывать землю и жить, питаясь плодами своего труда. Последняя находка вновь вызвала у Роланы скептическую усмешку. Представить шенна, чье брюхо возвышалось в данный момент над гробом не помещаясь в нем, собственноручно сажающим огород у нее не получалось даже в самой смелой фантазии.

Оставив все найденное нетронутым, она обошла гроб и вновь пошарила у стенки. Пальцы сразу же наткнулись на искомый предмет и вытащили его на свет. Ножны. Крепкие, деревянные, украшенные искусной резьбой. Переплетения стеблей и листьев ощущались под пальцами каждым изгибом, каждым листочком, каждой тончайшей прожилкой. Казалось, что в руках вовсе и не ножны, а замысловатое переплетение ветвей. Подвесив ножны к поясу, девушка убрала меч и дружески хлопнула шенна по плечу:

— Потерпи, на обратном пути я принесу тебе плетку. Уверена, ее ты брал в руки гораздо чаще, чем настоящее оружие.

Покинув холл, Ролана поднялась по лестнице на второй этаж, прошла уже знакомый коридор и решительно распахнула первую дверь. Ничего необычного — гостевая комната с полагающимся набором мебели.

Следующая комната оказалась обставлена в соответствии с новомодным увлечением, пришедшим как в Шеран, так и на остальную территорию Эстании с восточных земель. На полу, покрытом роскошным ковром, лежало два десятка больших мягких подушек, по углам в узких изящных вазах расположились пучки восточного кустарника башьюн, засушенные ветви которого при опрыскивании водой давали восхитительный тонкий аромат, а с потолка, строго по центру, свисало хитроумное сооружение, выглядевшее сколь нелепым, столь же и красивым.

С массивного деревянного круга, размером около метра в диаметре, крепившегося к потолку при помощи внушительного крюка, свисало бесчисленное множество тончайших стеклянных и металлических палочек — спиралек. Они нависали над полом на расстоянии чуть выше человеческого роста, чтобы до них можно было дотянуться специальным приспособлением — длинной тонкой палочкой с привязанным к концу пучком перьев. Перьями полагалось проводить по спиралькам, которые в ответ на прикосновение давали долгий мелодичный перезвон. Эта странная пара носила замысловатое восточное название, которое не то что выговорить, но и запомнить было сложно. Поэтому в народе поющие спиральки прозвали ветряной музыкой, а палочку с перьями — поводилом. В данный момент поводило лежало на полу прямо под свисающими с потолка спиральками, а рядом с ним стоял главный восточный покоритель местных сердец, ради которого, собственно, и затевалась вся эта комната, — курило. Этакий симбиоз сосуда из толстого стекла с непонятными трубками, главным достоинством которого был ароматный дым, якобы безвредный для курильщиков.

Сама Ролана никогда не пробовала новинку, но часто видела, как смотрительницы собирались вокруг подобной штуки в монастыре. Исторгаемый ею дым действительно был ароматным, но реакция смотрительниц, выходивших из прокуренной комнаты с безумными глазами и отстраненными лицами, заставляла ледану сильно сомневаться в отсутствии наносимого новомодным увлечением вреда. Скорее похоже на очередной наркотик. Потеряв в очередной раз интерес к помещению, девушка закрыла дверь.

В целом поиски не принесли Ролане никакой пользы. Обшарив все помещения по коридору и захватив, как обещала, плетку в уже знакомой комнате, в которой теперь царил идеальный порядок, девушка захлопнула последнюю дверь и зло пнула ногой ни в чем не повинную стену — тупик. Потом решила не отчаиваться и поднялась по лестнице на третий этаж.

На третьем этаже располагались личные помещения почившего хозяина: спальня, кабинет и библиотека. В спальне ледана не нашла ничего важного, кроме широченной кровати под тяжелым балдахином, припрятанного кинжала под подушкой и нескольких книг фривольного содержания, валявшихся на ковре рядом с кроватью. И двухметровой деревянной статуи ящера в углу, которую поначалу, благодаря искусной окраске, приняла за настоящего зверя, лишь потом догадавшись, что неправа, и над предназначением которой некоторое время ломала голову. Все оказалось просто — в брюхе статуи открывалась небольшая дверца, а полое нутро было под завязку забито разнокалиберными бутылками со спиртными напитками, еще на аккуратной полочке стояли в ряд десяток пузатых бокалов. Вариация на тему комнатного мини-бара, только и всего. Откуда пришло в голову подобное название, Ролана решила не задумываться, списав на кратковременный проблеск памяти.

Осмотр библиотеки занял у девушки более длительное время, но, бегло просмотрев разномастные корешки книг на стеллажах и вытащив на свет несколько десятков наиболее заинтересовавших, она разочаровалась и в этом помещении.

Дверь кабинета была заперта. Ролана без колебаний высадила ее плечом и удовлетворенно оглядела заваленный бумагами массивный стол, нашпигованный ящичками и дверцами. Помимо стола здесь присутствовали еще пара кожаных диванов, стеллаж с книгами и свитками, очередной мини-бар в виде небольшого ящера, а на стене висела картина: шенн, обряженный в рыцарские доспехи, восседал на вороном жеребце, воинственно вскинув руку с тем самым мечом, который сейчас висел на поясе Роланы. Художник явно польстил натурщику, изобразив его стройным, подтянутым, без шрама и с грозным взором из-под соболиных бровей.

Насмешливо фыркнув, девушка водрузила подсвечник на стол и принялась перебирать бумаги: приказы, доносы, стратегические разработки и прочий рукописный бред. Раздосадованно тряхнув головой, отложила бумаги в сторону, не желая копаться в грязном белье власти. Обшарила стол, вытряхивая содержимое ящиков прямо на ковер. Нашла несколько флаконов с непонятным содержимым, очередной кинжал в верхнем ящике — по-видимому, шенн всерьез опасался за свою жизнь, несмотря на отряд охранявших его стражников. Остальные ящики были искусной подделкой, а дверцы насмешливо продемонстрировали девушке пустые полки.