Самоучитель для бога. Дилогия (СИ) - Кривошеин Алексей - Страница 116

– Не хрен по детским садам ходить! Снял бы с качка какого‑нибудь, не порвался бы…

Раздалось несколько смачных плюх. Потом совсем рядом хрюкнуло, на Дейв пахнуло жаром – расшалившиеся парни уронили бочку с огнем. Она взвизгнула и соскочила с колен Гроба.

– Вы че, оборзели, дурни! – крикнула она. – Совсем корыта скособочило?! Да за такое…

– Заткнись, дура! Пока резьбу в дырке не навернул! – огрызнулся один из парней.

Дейв так и замерла с открытым ртом. Лицо ее побледнело, потом налилось красным, – казалось, она хотела что‑то крикнуть, но не может произнести ни звука.

Она так и не успела ничего сказать. Под сводами заброшенного завода раздался голос. Тихий и спокойный голос, но словно все остальные звуки кто‑то притушил заботливой рукой.

– Что ты сказал?!

Дейв тут же успокоилась. Когда говорит Гроб, лучше помалкивать. Его тихий, почти ласковый голос произвел разительное впечатление на Жеку. Он сжался, словно побитая собака, в глазах мелькнул страх. Губы Дейв тронула торжествующая улыбка. Как же все‑таки приятно быть девушкой главаря!

– Я… это! Да что бабы могут… – залепетал Жека. Гроб медленно поднялся с каменной плиты. Нарочито неспешно поднялся, словно боялся расплескать невидимую кружку с молоком. Его широкое лицо было гордо запрокинуто, подбородок упрямо выдавался вперед. Два стальных серых глаза остро блестели из‑под темных бровей.

– Я здесь вижу только одну бабу! – так же тихо проговорил Гроб.

Теперь в комнате молчали все. Даже огонь в оставшихся бочках стал гореть тише, словно прислушивался испуганно. Жека совсем струсил. На узком, как у гориллы, лбу выступила испарина. Он облизал разом пересохшие губы.

– Ну ты чего, Гроб? Я же пошутил!

– Знаешь, – задумчиво сказал Гроб.

Раздался резкий металлический лязг, в его руке неведомо откуда появился блестящий широкий нож. Никто не знал, как Гроб это делает. Он всегда носил безрукавные футболки в обтяжку и потертые кожаные штаны. Холодное оружие в такой одежде прятать было совершенно негде. Но когда нужно, оно всегда оказывалось в руке, острое и пронзительно блестящее. Поговаривали, что это штучки “роста”.

Гроб тем временем шагнул к побледневшему Жеке и сказал:

– Я тоже не хотел называть тебя бабой! Но увы! Это случилось!

– Я не хотел…

С Жеки разом слетели весь гонор и показная свирепость. Теперь перед Гробом стоял жалкий, испуганный человек. И эта испуганная жертва была почти на голову выше Гроба. Губы Дейв расплылись в злорадной улыбке, она наслаждалась моментом.

– Это случилось, – повторил Гроб, почти ласково подступая к Жеке. – И теперь я должен…

Жека не успел и глазом моргнуть, как Гроб исчез со своего места и оказался совсем рядом. Одна его рука крепко схватила ворот грязного спортивного костюма, вторая… Жека вдруг почувствовал остро отточенное лезвие прямо у себя между ногами.

– Теперь я должен оскопить тебя! Ведь не бывает же бабы с членом?! – еще более ласково и мягко закончил Гроб.

– А… я… не… – разевал почти беззвучно рот Жека. – Не надо…

Теперь он вспотел уже весь. От него несло словно от помойки, расположенной на улице.

– Ты хочешь предложить мне стать вруном?! – проговорил Гроб и чуть надавил на нож.

Жека всхлипнул и встал на цыпочки. Он чувствовал, как лезвие пропороло тонкую ткань спортивного костюма и коснулось плоти. Он всхлипнул, его глаза косили на дружков. Всюду видел равнодушие, вялый интерес, безразличие, лишь на лице Геры застыл страх… Жека глядел в эти лица и понимал, что никто ему не поможет. Дейв смотрела с торжеством. Едва не кончает от удовольствия.

– Не надо… Пощади… – прошипел он еле слышно, стараясь изо всех сил подняться как можно выше над напирающим лезвием.

– Не могу, – Два серых глаза стальными иглами пронзили мозг Жеки. Холодные, ничего человеческого не было в них в ту минуту. Жека разом ощутил, что для этих глаз будет только в радость увидеть его предсмертную агонию, – Ведь тогда я прослыву лгуном…

– Я буду бабой! – прохрипел Жека из последних сил. Нож давил все сильнее. Ему показалось, что это не пот течет у него между ног, а струйка крови. – Разреши, я буду бабой с… членом!

Беспристрастное, высокомерное лицо вдруг прорезала продольная трещина. Нажатие ножа немного ослабло. Гроб изволил улыбаться.

– Ха! Баба с членом!

Гроб заржал, с силой хлопнув себя по бедру. Потом резко отдернул нож. Жека пискнул, словно задушенный поросенок, и сполз на пол. Его руки поспешно щупали пах – на месте ли его богатство.

– Ха‑ха‑ха, – смеялся Гроб. – Вот уморил! Ну Жека шутник! Ха‑ха!

Вместе с ним засмеялась вся банда. Сначала робко и неуверенно, потом все сильнее и громче. Вскоре демонический гогот распугал всех бродячих собак в округе. Люди же давным‑давно не приближались к этому опасному месту. Жека сидел на грязном бетонном полу, держался за свое сохраненное достоинство и гоготал громче всех.

– А теперь вали отсюда! – резко оборвал смех Гроб. – Ты обидел мою девочку. С глаз долой!

– Да! Конечно! Да! – преданно зачастил Жека. Он вскочил не отводя глаз от Гроба, попятился к выходу. Гера двинулся за ним.

– Сходите лучше мужиков погасите… может, спокойней будете, – раздалось напутствие Гроба. Секунда – и Дейв опять почувствовала на себе его крепкие и надежные руки.

Жека и Гера громко топали армейскими ботинками вдоль ряда молчаливых гаражей. Вокруг подозрительно тихо и безлюдно. Солнце уже зашло, отчего в этой части города, не богатой фонарями, было совсем темно.

– Вот те раз! Где ж мы теперь мужиков искать станем?! – сокрушенно пробасил Жека. – С тех пор как Гроб воцарился в банде, вечером никто на улицу носа не кажет. Сволочи!

– Идем! Может быть, кто‑то…

Договорить Гера не успел. Из‑за угла ближайшего гаража вывернул небольшой мужичок в черном пальто и шляпе. Одинокий прохожий, решивший сократить путь через гаражи. Наверняка не местный. Местные уже в курсе, что здесь по ночам ходить не стоит.

– О! Гляди! – заржал Жека. – Конь в пальто!

– Га‑га‑га! – поддержал его Гера.

– Идем скорее, пока не убег…

Они поспешно двинулись за мужичком. Тот шагал, о чем‑то задумавшись, глядел только под ноги. На улице властвовала ночь, лишь тусклый свет одинокого фонаря дерзал бросить вызов тьме. Жека и Гера скользили за мужичком как две бесплотные тени. Огромные черные тени.

– Эй, мужик! – рявкнул Жека, когда они подобрались достаточно близко. – Закурить не найдется?..

Мужичок так вздрогнул, что с него едва не слетела шляпа. Он обернулся, даже в свете фонаря было видно, как побледнел. Худенькие ручки задрожали, нервно сжались на груди. Лицо исказилось.

– Иди сюда! – рявкнул Жека.

– Нет! Не надо! – жалобно проблеял мужичок.

– Надо, Федя! Надо! – неумолимо отрезал Жека. Он повернулся к Гере: – Вот тебе шанс отыграться.

– Я справлюсь! – приосанился Гера и принялся разминать плечи. Его лапища сгребла мужика и подтянула поближе.

– Только, чур, к стене не прислонять! – поспешно сказал Жека.

– А то так нечестно! Когда голова между кулаком и стеной, зубы легче вылетают…

Мужик стоял перед ними ни жив ни мертв. Рот разевался и закрывался, но ни звука не вылетало из него.

– Может, тогда лучше по‑вчерашнему поспорим? – повернулся к Жеке Гера.

– С ноги по ребрам?! А как мы будем считать сломанные?!

Мужичок закатил глаза и начал оседать с мертвенным стоном. Гера с Жекой одновременно обернулись к нему.

– Вот черт! Откуда же они хлипкие такие берутся?! – возмутился Гера.

– Да, не блеснуть тебе! – сокрушенно покачал головой Жека. – Хотя…

Он подошел к телу, ткнул носком ботинка. Мужичок безвольно перевернулся лицом вверх.

– Сколько зубов выбьешь одним ударом?

– Щас посмотрим… – невозмутимо сказал Гера и шагнул ближе.

Оксана возвращалась домой от подруги.