Звезда смерти - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 26

Но лишь немногие экспонаты на Бразелорне показались ему многообещающими, и по мере того, как шло время, Таф чувствовал себя в спешащей и равнодушной толпе все тоскливее и неуютнее. Повсюду кишели люди. Фермеры-туннельщики с Бродяги в темно-каштановых шкурах, украшенные перьями и косметикой землевладельцы с Арина, мрачные жители ночной стороны и облаченные в светящиеся одежды жители вечного полудня с Нового Януса, и изобилие туземцев-бразелан. Все они производили чрезмерный шум, окидывая Тафа любопытными взглядами, а некоторые даже задевали его, отчего на его лице появлялось мрачное выражение.

Наконец, стремясь вырваться из толпы, Таф решил, что он проголодался. С исполненным достоинства отвращением он протолкался сквозь толпу посетителей ярмарки и вышел из купола пятиэтажного птоланского павильона. Снаружи, между большими зданиями, сотни торговцев установили свои ларьки. Мужчина, продающий паштет из трескучего лука, казалось, менее других осаждался покупателями, и Таф решил, что паштет — именно то, о чем он мечтал.

— Сэр, — обратился он к торговцу, — я хотел бы паштета.

Продавец паштетов был круглым и розовым человеком в грязном фартуке. Он открыл свой подогревной ящик, сунул в него руку в перчатке и вынул горячий паштет. Подняв взгляд от ящика на Тафа, он удивился.

— Ох, — сказал он. — Но ведь вы же такой большой.

— В самом деле, сэр, — ответил Таф. Со своими двумя с половиною метрами он почти на целую голову возвышался над всеми остальными, а со своим большим, выпирающим вперед брюхом он, к тому же, был вдвое тяжелее любого. Таф взял паштет и спокойно откусил.

— Вы с другого мира, — заметил торговец. — И неблизкого.

Таф тремя аккуратными укусами съел свой паштет и вытер салфеткой жирные пальцы.

— Вы мучаетесь над очевидным, сэр, — сказал он. Таф не только был заметно выше любого туземца, он и выглядел, и был одет совершенно иначе. Он был молочно-белым, и на его голове не было ни волоска. — Еще один, — сказал Таф и поднял вверх длинный мозолистый палец.

Поставленный на место торговец без дополнительных замечаний вынул еще один паштет и дал Тафу относительно спокойно его съесть его. Наслаждаясь корочкой из листьев и терпким содержимым, Таф оглядывал кишащих посетителей ярмарки, ряды ларьков и пять больших павильонов, возвышающихся над окружающим ландшафтом. Покончив с едой, он с невыразительным, как всегда, лицом опять повернулся к продавцу паштетов.

— Разрешите вопрос, сэр.

— Какой вы хотите? — угрюмо сказал тот.

— Я вижу пять выставочных залов, — сказал Хэвиланд Таф. — И я посетил каждый по очереди. — Он показал рукой на каждый по очереди. — Бразелорн, Вейн Арин, Новый Янус, Бродяга и Птола. — Таф опять аккуратно сложил руки на выпирающем животе. — Пять сэр. Пять павильонов, пять миров. Несомненно, как чужак — а я здесь чужак — я не знаком с некоторыми щекотливыми пунктами местных обычаев, но, тем не менее, удивлен. В тех местах, где я до сих пор бывал, от встречи, которая называется био-сельскохозяйственной выставкой Шести Миров, ожидают, что она будет включать экспонаты шести миров. Здесь определенно получилось не так. Может быть, вы сможете мне объяснить, почему?

— Никто не прибыл с Намора.

— В самом деле, — сказал Хэвиланд Таф.

— Из-за трудностей, — добавил продавец.

— Все ясно, — сказал Таф. — Или если не все, то, по крайней мере, часть. Может, вы возьмете на себя труд сервировать мне еще один паштет и объяснить природу этих трудностей. Я чрезвычайно любопытен. Боюсь, это мой большой порок.

Продавец паштетов опять натянул перчатку и открыл ящик.

— Знаете, как говорят? Любопытство делает голодным.

— В самом деле, — сказал Таф. — Но должен сказать, что до сих пор ни от кого этого не слышал.

Человек наморщил лоб.

— Нет, я не так сказал. Голод делает любопытным, вот как. Но все равно. Мои паштеты вас насытят.

— Ах, — сказал Таф и взял паштет. — Пожалуйста, рассказывайте дальше.

И продавец паштетов очень подробно рассказал о трудностях мира Намор.

— Теперь вы определенно понимаете, — закончил он, наконец, — что они не могли прибыть, когда происходит такое. Не очень-то что можно выставить.

— Конечно, — сказал Хэвиланд Таф, промокая губы. — Морские чудовища могут досаждать чрезвычайно.

Намор был темно-зеленым миром, безлунным и уединенным, исчерченным тонкими золотистыми облаками. «Ковчег», содрогаясь, затормозил и тяжеловесно вышел на орбиту. Хэвиланд Таф переходил от кресла к креслу в длинной и узкой рубке связи, изучая планету на десятке из находящейся в рубке сотни обзорных экранов. Его общество составляли три маленьких серых котенка, прыгающих через пульты и прерывающих это занятие только для того, чтобы сцепиться друг с другом. Таф не обращал на них внимания.

Как водный мир, Намор имел только один континент, имеющий достаточные размеры, чтобы быть видным с орбиты, но не слишком большой. Увеличенное изображение показывало еще тысячи островов, разбросанных по темно-зеленому морю длинными серповидными архипелагами, как рассеянные по океану драгоценные камни. Другие экраны показывали свет десятков больших и малых городов на ночной стороне и пульсирующие, размытые, как клочки ваты, пятна энергетической активности там, где поселения были освещены солнцем.

Таф просмотрел все это, сел, включил еще один пульт и начал играть с компьютером в войну. Ему на колени вспрыгнул котенок и уснул. Таф старался не потревожить его, но чуть позже второй котенок подпрыгнул и упал на спящего, и они начали возиться. Таф согнал их на пол.

Прошло больше времени, чем предполагал Таф, но контактный вызов, наконец, пришел — впрочем, он знал, что этот вызов все равно в конце концов придет.

— Корабль на орбите, — гласил запрос, — корабль на орбите. Вызывает контрольная служба Намора. Назовите выше имя и сообщите о ваших намерениях. Высланы перехватчики, назовите ваше имя и сообщите о ваших намерениях.

Вызов пришел с главного континента. «Ковчег» выслушал его. К этому времени он уже обнаружил приближавшийся к нему корабль — только один — и спроецировал его на другой экран.

— Я — «Ковчег», - сообщил Хэвиланд Таф контрольной службе Намора.

Контрольной службой Намора была круглолицая женщина с коротко подстриженными волосами и в темно-зеленом с золотыми нашивками мундире, сидевшая у пульта. Она наморщила лоб и перевела взгляд в сторону — несомненно, на начальника или к другому пульту.

- «Ковчег», - сказала она, — назовите ваш родной мир. Назовите, пожалуйста, ваш родной мир и сообщите о ваших намерениях.

Другой корабль установил связь с планетой, показал компьютер. Засветились еще два обзорных экрана. Один показал стройную молодую женщину с большим крючковатым носом, находившуюся на мостике корабля, другой — пожилого мужчину перед пультом. Оба были в зеленых мундирах и оживленно беседовали по какому-то коду. Компьютеру потребовалось меньше минуты, чтобы его раскусить, так что Таф смог услышать:

— … будь я проклята, если знаю, что это такое, — как раз сказала женщина в корабле. — Боже мой, таких больших кораблей не бывает. Вы только посмотрите на него, вы что-нибудь понимаете? Он ответил?

- «Ковчег», - снова сказала круглолицая женщина, — назовите, пожалуйста, ваш родной мир и ваши намерения. Говорит контрольная служба Намора.

Хэвиланд Таф вмешался в разговор, чтобы говорить сразу со всеми.

— Это «Ковчег», - сказал он. — У меня нет родного мира, господа. Мои намерения исключительно мирные. Торговля и консультации. Я узнал о ваших трагических трудностях и, тронутый вашей нуждой, пришел предложить свои услуги.

Женщина на корабле выглядела удивленной.

— Что вам нужно… — вспылила она. Мужчина тоже был не менее озадачен, но ничего не сказал и только пялился, открыв рот, на невыразительное белое лицо Тафа.

- «Ковчег», говорит контрольная служба Намора, — сказала круглолицая женщина. — Мы закрыты для торговли. Повторяю, мы закрыты для торговли. У нас военное положение.