Правила жестоких игр. Дилогия (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 16

– Нашла что?нибудь интересное? – Спросил он вкрадчиво, отчего стало совсем жутко.

Я, сглотнув, промолчала, чувствуя себя мышью перед королевской коброй.

– Так нашла что?нибудь?

– А кто сказал, что я что?то искала? – Хмыкнула я, тщетно пытаясь блефовать. – У меня доклад на следующей неделе, вот готовлюсь.

– Доклад про это? – Он небрежно швырнул книгу на стол, грохот разнесся по всему тихому залу, отчего библиотекарь недовольно прищурилась через очки, выискивая нарушителей порядка.

– Про людей с неестественно синими глазами. – Нахально прошептала я, надеясь, что нас не выставят с позором из читального зала за скандал. – И про странных девушек, нападающих в женских туалетах.

– И много ты о них узнала? – В голосе парня послышалась угроза.

– Достаточно, чтобы держаться от этого подальше.

– Мудро.

– Ты следил за мной или случайно здесь? – Хмыкнула я, поднимаясь и сгребая рюкзак. – Кстати, если я еще раз упаду и расколочу телефон, неважно обо что – о твою машину или о голову твоего братца?шутника, то найду в Интернете рецепт порчи и сживу тебя со свету. А прежде потребую новый мобильный!

– Действительно?

– Хочешь проверить?

Я буквально подбежала к столу регистрации, чтобы вернуть фолиант. Неожиданно ноги запнулись, словно подчиняясь чужой воле, рюкзак выпал из рук, книга подлетела и шлепнулась аккурат перед носом библиотекаря. Та отпрянула, охнув. Только схватившись за крышку соседнего стола, я не рухнула и злобно оглянулась. Филипп развалился на стуле и, скрестив руки на груди, снисходительно усмехался довольный своей выходкой.

* * *

Пашка молчал, мои звонки он решительно сбрасывал и не отвечал на электронные письма. Отчаявшись достучаться до приятеля, я послала очередное сообщение: «Если появишься, то расцелую тебя сама!»

В центральный кинотеатр набилось столько народу, что протиснуться было негде. Толпа искрилась известными лицами, поражая, невообразимым звездопадом. Тут же крутились журналисты известного молодежного телеканала. Молодая девчонка в короткой юбке совала под нос знаменитому режиссеру микрофон, вытягивая, как щипцами, комплименты о талантливой Елизавете Вестич.

Я опоздала всего на сорок минут, и подруги уже нетерпеливо ждали меня у буфета, куда выстроилась огромная очередь за попкорном.

– Ну, наконец?то! – Катя шумно чмокнула меня щеку, оставив след от губной помады.

Приятельница нарядилась в премилое желтое платье с коричневыми оборками и походила на шарик лимонного мороженого с шоколадной крошкой. Ее подруги поярче подвели глаза, и от туши веки захлопывались, как оконные ставни.

– Ты не в парадном! – Укоризненно кивнула Катерина на мои джинсы и кеды.

После занятий мне пришлось задержаться, чтобы переписать проваленную контрольную работу по логике. Я снова получила кол с тремя минусами, и не успела заехать домой, чтобы переодеться. Мой вид вопиюще не соответствовал торжественной обстановке, особенно футболка с рожицей Микки?Мауса и торчавшие в разные стороны непослушные рыжие волосы. Короткие рукава открывали всеобщему обозрению татуировку. Всю дорогу в метро я ловила заинтересованные взгляды, изучающие буквы на руке.

– Ну, пойдемте в зал. Уже начало!

Билеты у Катерины оказались на лучшие места, так что мы сидели в компании известных актеров и старались не пялиться вокруг, чтобы не смущаться. Создатель фильма что?то нудно вещал со сцены, начиная презентацию. Потом вышла стройная девушка, ее волосы необыкновенного платинового оттенка идеальной волной рассыпались по плечам.

– Елизавета Вестич! – Восхищенно выдохнула подруга.

– Откроем фанклуб? – Хмыкнула я.

Актриса певучим приятным голосом, в котором узнавался голос многих героинь иностранных телесериалов, растягивая слова, нахваливала фильм и уверяла, что была счастлива сыграть в нем главную роль. Наконец, овации утихли, свет потух, и на экране вспыхнули первые кадры, будто пригвоздившие меня к креслу.

В зал смотрели огромные глаза необыкновенного василькового цвета, и в них лучилась странная, неподдающаяся объяснению сила, приковывавшая зрителей к действию. К горлу подступила тошнота, из головы улетучились все мысли. Только я решила забыть о странном семействе, как снова столкнулась с ним! «Ведьма» назывался фильм, прекрасной ведьмой выглядела актриса.

Звучала оглушительная музыка, льющая из огромных динамиков.

– Филипп, у тебя на всех рыжих началась аллергия! – Едва услышав за своей спиной недовольное замечание, я застыла и судорожно сжала кулаки. – Прекрати рассматривать ее так, будто хочешь свернуть шею!

– Кошка, ты чего разошлась? – Узнав голос Заккери, я тут же съехала на сиденье, становясь невидимой для задних рядов. – Это твой праздник, наслаждайся.

– Фил сидит с таким лицом, как будто сейчас вцепится в нее!

– Если судить по изучаемой литературе, девушка Катя с именем Саша западает на наш вид! – Вдохновенно прокомментировал Зак.

– Парни, вы были обречены с самого начала! – Раздалось ленивое замечание, произнесенное новым сплетником.

– В таком случае, Макс, постарайся не попадаться ей на глаза. – Съехидничал Филипп с неприкрытым раздражением.

От злости я скрипнула зубами.

– Достали уже! – Снова Елизавета Вестич сквозь зубы. – Вы мне всю презентацию испортили, скоты! Зачем я только вас позвала? Лучше бы оставила в Гнезде!

Не выдержав унижения, я вскочила, подхватив рюкзак, и стала поспешно выбираться по узкому проходу, сыпля неразборчивыми извинениями за каждую отдавленную туфлю.

– Ты куда, Саша? – Вяло попыталась остановить меня Катерина, не открывая взора от экрана.

– Мне не хорошо. – Так же тихо ответила я.

Показалось, что в опустевшем фойе, где работали телевизоры, и пищали игровые автоматы, дышалось гораздо легче.

В душе разгоралось неправильное чувство – ненависть ко всем синеглазым людям. Отвратительно, ведь она гораздо сильнее любопытства.

ГЛАВА 5. Волшебство по?настоящему

Филипп гнал, выжимая автомобиль до предела, что здания за окном мелькали единой серой стрелой, а огни сливались в сплошную полосу.

Он опаздывал на «дарение имени», самый важный в колдовской жизни Снежаны ритуал, из?за очередной пустоголовой Зайки, и даже мучился от необъяснимого приступа совести.

Или он называл последнюю блондинку «милая»?

Сентябрь, наконец, показал зубы и полил холодными ливнями. Из?под колес летели брызги, дворники размазывали по стеклу потоки дождя. В теплом салоне орала резкая музыка, а минуты неуклонно бежали. Ночной город понуро мок, поблескивая огнями и вывесками.

Неожиданно в моторе послышалось нехорошее рычание, раздался непонятный чих, и автомобиль остановился, дернувшись, словно непутевый вьючный осел. Филипп вцепился в руль мертвой хваткой, едва не налетев на него грудью.

– Что тебя! – От злости парня перекосило. Прижав палец к замку зажигания, он попробовал завестись, но только услышал глухой гул. Машина отказывалась двигаться дальше. Боковые окна сочились змейками тонких ручейков, новое лобовое стекло покрылось мелкими каплями. Оставалось смириться с судьбой.

Злобно хлопнув дверью, парень выскочил под проливной дождь. Стоянка такси, удручая, пустовала. Порыв ветра тут же раздул полы короткого серого пальто, пробирая до костей. Подняв повыше воротник, Филипп побежал к метро, обозначенному красной горящей буквой. Последний раз он ездил в подземке совсем ребенком, еще до переезда в Гнездо. После жизнь резко изменилась, перевернувшись с ног на голову.