Любовь под горячую руку - Перфилова Наталья - Страница 18

Уже в машине Максим хмуро сказал.

Ты извини, меня… Я сорвался просто… Не спал, считай, трое суток…

Не оправдывайся, Макс. Со всеми случается… Ты прав, мы же не чужие, всегда сможем понять друг друга…

Если бы. — Проворчал он и отвернулся к окну. — Лично мне понимать тебя становится все труднее.

Я предпочла промолчать и уверенно направила «Волгу» к отделению.

Люди вон уж по домам расходятся, к уютным диванам и телевизорам, а мы с тобой еще только на работу едем. — Чуть позже заметила я. — Наверное, мы оба ненормальные…. Эти …как их… трудоголики…

Какие к чертям трудоголики! Я бы сейчас с удовольствием растянулся на кровати перед голубым экраном. Только пока всякая мразь, типа этого Исаева, бродит поблизости, как-то не лежится.

Только я успела усесться на свое рабочее место, как в мой кабинет тяжелой поступью пожаловало начальство. На моей памяти это чуть ли не первый случай, когда Панченко самолично соизволил посетить своего подчиненного.

Тамара Владимировна! Вы целью себе поставили меня в могилу свести? — Высокопарно воскликнул он, тяжело опускаясь на стул, где обычно сидят свидетели и подозреваемые. — Что за водевиль получился на даче полковника Зайцева?

Мы оперативно разобрались с нарушениями, виновная арестована, Шаров в больнице. — Спокойно ответила я.

Вас просили всего-навсего разобраться с огородными воришками, а Вы таких дров наломали… Я просто в шоке, Тамара Владимировна.

Не было никаких воришек, Иван Тарасович. Гражданка Зайцева с целью личной выгоды напала на сотрудника милиции, покушалась на его жизнь. В результате Шаров в больнице….

Да ладно Вам, ерунду то говорить! Вы что, совсем что ли соображения не имеете? Неужели, нельзя было все тихонько разрулить, чтобы мне краснеть перед полковником не пришлось?

А Вам то за что краснеть? — Искренне удивилась я. — Или Вы тоже прельстились прелестями мадам Зайцевой?

Прекратите немедленно, Кочетова! — Свирепо воскликнул Панченко. — С элементарным заданием справиться не смогли, а теперь иронизируете не к месту.

Простите! — Покорно повиновалась я.

Вам не у меня надо прощения просить, а у полковника и его жены…

Да пошли Вы, знаете куда! — Неожиданно даже для самой себя заорала я. — Чтобы я просила прощения у этой похотливой крашеной сучки! Да меня потом в отделе засмеют! А Андрею в глаза как после этого смотреть? Если Вам, Иван Тарасович, нравится лизать старую сморщенную задницу полковника, то запретить не могу, хоть смотреть и противно, но уж меня от подобного увольте! Я лучше уволюсь. Меня давно в налоговую полицию зовут, и Вам это известно. Если Вам на своих сотрудников наплевать, Вы ноги готовы вытирать о нас, то мне голова Андрюшки Шарова дорога, как собственная. И я буду биться до конца, чтобы виновные были наказаны. Ясно? — Во весь голос рявкнула я на присмиревшего и обалдевшего начальника.

Видимо, это вышло излишне звучно, так как дверь немедленно распахнулась, и на пороге возникла фигура встревоженного Максима. За его спиной маячила любопытная физиономия Панкова.

Вы на совещание? Проходите. А то поздно уже, всем домой хочется. — Я с вызовом посмотрела на сидящего начальника, после сказанного ранее, опасаться было уже нечего. Он встал и, молча, с достоинством понес свой представительный живот к выходу. В дверях он столкнулся с жизнерадостным Мишей. На его приветствие Панченко ответить не соизволил, так и выплыл в коридор, провожаемый моим злющим взором, насмешливыми улыбками Грязнова и Панкова и недоуменным взглядом эксперта.

Чего это он? — Весело поинтересовался Миша. — Надулся, как будто его индюк обкакал?

Почему не голубь? — Поинтересовался Дима.

От голубя так не попрет. — Авторитетно пояснил тот. — Больше надо, и запах опять же. Ты нюхал, как индюки гадят?

Прекратите балаган. — Недовольно приструнила я сотрудников. — Не в цирке. Рассаживайтесь и давайте начинать совещание.

Все же со сморщенным задом ты переборщила, Том. — Счел своим долгом заметить Максим.

А подслушивать было не обязательно.

Тогда орать на все отделение не стоило. — Парировал тот.

Хватит базар разводить. У нас есть о чем поговорить, кроме задниц и индюков. Панков! Что ты узнал у соседей Уголовой? Или опять полдня впустую убил?

Ну, не совсем… — С легкой обидой откликнулся Дима. — Есть кое-что интересное.

Ну, так давай, не тяни, выкладывай.

Уголову соседки хорошо знают. Отзываются вполне доброжелательно. Женщина она хорошая, спокойная, аккуратная…

Давай к делу ближе, что конкретно по похищению?

В интересующий нас вечер, соседка справа не могла уснуть, у Ольги Павловны язва, и в тот день обострение было… Короче, около двенадцати она слышала, как Дарья Валентиновна кричала на лестнице. Прислушавшись, соседка поняла, она зовет кого-то, кто только что вышел из квартиры. Судя по некоторым словам, Ольга Павловна поняла, что произошла какая то ссора. Уголова просила прощения и призывала беглеца вернуться….

Ну и как, призвала?

Тут свидетельница не уверена, может, позднее он и вернулся, она не настолько любопытна, чтобы у двери ночевать. Подождала минут пять, видя, что больше ничего не происходит, пошла смотреть телевизор.

Я же говорил, что это Исаев. — Удовлетворенно хмыкнул Максим. — Да у него на роже написано, что он виноват.

Не торопись, Макс. Сначала нужно с Дарьей Валентиновной еще разок поговорить. Ты, работая столько лет, должен бы уже привыкнуть, что бывают всякие, даже самые невероятные совпадения…

Но не в этот раз. Именно потому, что я работаю столько лет, то своей интуиции привык доверять. Я его глазки сальные, как увидел, сразу понял — это наш клиент.

И все же до повторного допроса Уголовой вылезать с обвинениями мы не можем. Если она упрется на своих прежних показаниях, то перешагнуть ее будет сложновато…

И как она не боится пускать в дом такого человека? — Недоуменно произнес Панков. — У нее две дочери малолетние… О чем только думают эти глупые женщины?

Тебе по молодости не понять. — Проворчал Грязнов.

Опять базар решили устроить? — Возмутилась я. — Может, по делу есть какие то замечания? Миша, у Вас что?

Ничего сногсшибательного. Глина на полу в доме Игошиной идентична той, где машина застряла… Автомобиль… Ну, он вполне исправен. Просто завяз в песке. Судя по всему, его пытались вытащить, под задними колесами навалены ветки… но все это как то бестолково и второпях… Это подтверждает, что преступник был один. — Видя не совсем понимающий взгляд Панкова, эксперт пояснил. — Если бы их было двое, машину удалось бы вытолкать. Она засела не слишком низко… да и следов упора толкавшего не просматривается…

Значит, у нас получается примерно такая картинка. — Взял инициативу в свои руки Грязнов. — Около трех часов ночи или позже, но точно до пяти, преступник проникает в дом Игошиной. Там происходят какие то, пока непонятные нам события, после чего он покидает дом, один, с ребенком, и на машине потерпевшей. При этом, видимо, особенно не торопится. Тщательно прикрывает ворота. Далее похититель для чего-то подъезжает к самому берегу озера, что ему там понадобилось, пока не ясно. Со вчерашнего дня вдоль берега и в прилежащих кустах работает поисковая группа. Тщательный осмотр ничего пока не дал… Так, дальше… машина застревает, он ее бросает и опять возвращается в дом Игошиной. Судя по звукам, услышанным соседями, именно в это время он производит разрушения в гостиной. Где при этом ребенок, не ясно.

А может, он сначала просто машину угнал, а уж потом, когда она завязла, разозлился и вернулся за ребенком? — Предположил Панков.

Маловероятно. Ты видел, в детской белый ковер на полу, и на нем нет и намека на глину. Значит, после возвращения с озера он туда не заходил.

Чертовщина какая то. — Задумчиво произнесла я. — Как он вообще рискнул вернуться? Почему он был так уверен, что Вика не позвонила в милицию? И действительно, почему не позвонила?