Бриллианты для замарашки - Перфилова Наталья - Страница 24

Уютно устроившись на перевернутой кастрюле и отважно хлебнув несколько глотков самогона прямо из стеклянного горлышка бутыли, я закусила эту гадость упругим, видимо, совсем недавно засоленным огурчиком и с удовлетворением подумала, что жизнь начинает налаживаться.

Имея еду и одеяло, я смогу продержаться в этом подвале не один день, и меня непременно найдут хозяева дачи, должны же они хоть иногда посещать это место, а если судить по порядку и обстановке в погребе, то делают они это довольно часто… На возвращение Штепселя я, честно сказать, рассчитывала все меньше и меньше. Если он планировал вернуться за мной, то у него за эти часы была масса возможностей сделать это, но он, паразит, как в воду канул… Может, в цене не сошелся со своим привередливым шефом, или во мне совсем надобность отпала… Выпив добрую половину бутылки, я почувствовала в душе даже некоторое подобие веселья, представив, какие лица будут у хозяев дачи, когда они увидят подарок, оставленный им в погребе щедрым Штепселем… Хорошо, если попадутся мирные обыватели и просто милицию вызовут, а могут ведь с перепугу и лопатой огреть… Я уютно устроилась на кастрюле, прислонившись спиной к деревянным полкам стеллажа, в голове вяло текли сумбурные и бессвязные мысли. Стоило прикрыть глаза, и погреб превращался в каюту океанского лайнера, на котором мы с Павлом пару лет назад совершали круиз и попали в сильнейший шторм. Помещение тогда так же плавно раскачивалось на волнах, как и сейчас, так же погас свет.., правда, тогда через несколько минут включилось аварийное освещение, а сейчас на это даже рассчитывать не приходилось, но если закрыть глаза, то об этом можно было ненадолго и забыть…

Шторм все не кончался, мы с Пашей сидели на койке обнявшись, он нежно поглаживал своей сильной, слегка шершавой рукой мое обнаженное плечо, потом крепко прижал и поцеловал в макушку…

— Постарайся заснуть, котенок, или хотя бы глаза не открывай, иначе тебе станет плохо…

— Мне? — самоуверенно отозвалась я. — Да меня в жизни не укачивало.

— Врунишка! — засмеялся муж. — Помнишь, как ты болела после прогулки на Димкиной яхте…

— Там просто кормили черт знает чем, — недовольно отозвалась я. — Черепаховый суп, медузы, осьминоги… Фу!

— Чего же ты нахваливала, когда употребляла внутрь все эти деликатесы? — улыбнулся Паша.

— Хотела показаться изысканной.., короче, быть не хуже людей, — буркнула я и на минутку открыла глаза. Вокруг стояла темень, хоть глаз выколи, я побыстрее снова зажмурилась и прижалась поплотнее к Пашиной широкой груди.

— Какая же ты у меня все-таки девчонка….

Глупенькая и взбалмошная… Не сердись, ведь именно за это я и любил тебя…

— Любил? — подозрительно ухватилась я за его последние слова.

— Конечно, — спокойно отозвался он. — Сильно. А ты разве не знала?

— Что значит, знала? Я и теперь знаю… А почему ты такой спокойный? Ты что, шторма не боишься, ведь мы можем погибнуть?

— Ну что ты, милая, как я могу погибнуть? — снова усмехнулся Павел. — Меня ведь уже нет, ты разве забыла?

— Я думала, ты вернулся, — на душе стало тоскливо до слез.

— Оттуда не возвращаются.., к сожалению, — печально признался муж. — Лучше я подожду, когда-нибудь и ты придешь ко мне…

— Ага, умный какой, ты останешься таким же молодым и красивым, а я состарюсь и сморщусь, как финик… Хотя нет, — снова пригорюнилась я. — Боюсь, до старости мне не протянуть… Ты знаешь, что кто-то охотится на меня и хочет убить?

— Конечно,. — спокойно отозвался Паша. — Но ты ведь сильная девочка, им не так просто будет обидеть тебя.

— Паш, скажи, а умирать страшно?

— Смотря при каких обстоятельствах…

— А ты видел.., ты знаешь, кто тебя ножом ударил? — с замиранием сердца спросила я.

— Знаю, — коротко и хмуро ответил он.

— Скажи, — робко попросила я.

— Зачем? — удивился Павел. — Я в скором времени жду его сюда, к себе в гости, тогда и поквитаемся. Не стоит тебе вмешиваться в это дело…

— Как же… Ведь тебя убили из-за меня… Вернее, вместо меня… — Паша молчал, даже дыхание его стало каким-то чужим и далеким… — Не надо сердиться, — заплакала я. — Я сделала глупость.., подлость.., я изменила тебе, и бог меня наказал.., но честное слово, я не пойму, почему он не покарал меня…

— Зачем ты это делала, Лиза? — тихо спросил муж. — Я думал, ты любила меня…

— Очень! — искренне воскликнула я. — Я очень сильно любила тебя.

— Почему же тогда ты поехала на свидание с другим мужчиной?

— Ты так редко был рядом….

— Я работал.., для нас.., для тебя, Лиза.

— Я знаю, знаю! — всхлипнула я. — Господи!

Какой же я была дурой! Правду говорят — нужно потерять, чтобы осознать величину утраты…

А если честно, — с неожиданной злостью продолжила я, — я ведь впервые изменила тебе тогда, когда узнала о твоей неверности… Мне стало так обидно, что захотелось все бросить и убежать куда глаза глядят… Но я так сильно любила тебя, что не смогла…

— Почему ты не сказала мне? — немного помолчав, спросил Павел. — Могла бы поскандалить, посуду побить…

— Чтобы унизиться еще больше? — надменно отозвалась я. — Я залила пожар своего гнева, обиды и злости изменой… Отплатила той же монетой…

— Зря, — спокойно и тихо прервал меня Паша. — Я никогда не изменял тебе, Лиза. Со дня нашей свадьбы я даже не видел других женщин, для меня существовала только ты…

— Но я же видела… Мне говорили… — растерялась я.

— Поверь, я говорю правду, мне просто нет смысла сейчас лгать… Не плачь. Сделанного не воротишь. Я просто хочу, чтобы в будущем ты была менее наивной и глупенькой, пора уже начинать разбираться, кому стоит верить, а кто этого не заслуживает… Ты спи, девочка моя, скоро уже утро.

— А ты не уйдешь? — с тревогой схватила я его за руку.

— Конечно, уйду, как я могу остаться? Но я не забуду о тебе…

— Я тоже. Прости, что не смогла проститься с тобой по-человечески… Ты знаешь, как все обернулось…

— Знаю. Не грусти. — Паша погладил меня по волосам. — Я все знаю.

— Я попросила Диану, она сказала, что сделала все, как положено.., и девять дней, и сорок…

Правда?

— Конечно. Все было правильно: друзья, родственники, все остались довольны… А ты все же, когда вернешься, поставь свечку за меня, а то на душе как-то неспокойно…

— Паш, ты же в бога-то вроде не верил при жизни…

— Все меняется, малыш… Все меняется… Теперь я знаю, ОН есть, и справедливость есть, и божья кара…

— Правда?

— Увидишь… А теперь спи, завтра тебе опять предстоит совсем нелегкий день…

… Я проснулась от шумного топота ног прямо у меня над головой. В темноте я даже не сразу смогла понять, где я и что тут делаю, плечо все еще ощущало прикосновение шершавой Пашиной ладони, которая вдруг превратилась в поношенное шерстяное одеяло… Мне понадобилось целых десять секунд, чтобы понять, все это был сон… Просто сон, и ничего больше! Я не смогла сдержать горячие слезы, которые крупными горошинами покатились у меня из глаз… А наверху между тем движение и шум все усиливались…

Неужели это все-таки Штепсель соизволил вернуться и вытащить меня из этой проклятой дыры? А может, сюда пожаловал сам загадочный шеф?…

— Мама! — звонко, но с явной обидой и отчаянием прокричал детский голосок. — Мама!

Нас опять ограбили! Окошко разбили, цветы на полу валяются…

— Господи! Ну сколько же можно… Раньше хоть летом не лазили, давали спокойно отдохнуть… — Послышался скрип половиц и молодой женский голос:

— Что им понадобилось на этот раз?

— Не знаю, — растерянно откликнулся первый голосок. — Вроде все на месте, а дверь в остальные комнаты и вовсе не тронули….

— Может, спугнул кто… — вздохнула мать и, видимо, начала разбирать привезенные с собой из города сумки. — Не расстраивайся, Антош, сейчас все уберем — и снова будет нормально…

— Мам, а почему они плитку не взяли и чайник, как в прошлый раз? — снова поинтересовался мальчик.