Бриллианты для замарашки - Перфилова Наталья - Страница 2

— Но, Елизавета Анатольевна, — решительно вмешалась в разговор Шура, — я считаю, нельзя оставлять…

— Почему ты решила, что меня интересует, что ты считаешь? — холодно оборвала я. — Твоя обязанность — продавать товар, остальное позволь решать мне.

Шура надула губы и демонстративно отвернулась к стеллажам.

— Когда вы сможете найти Петрову? — поинтересовался Ивакин, складывая в папку до этого разложенные на столе листы протокола.

— Прямо сейчас займусь этим, — заверила я.

— Пусть возьмет с собой все имеющиеся документы на это помещение, договор аренды… короче, все, что есть. — Меня раздражало то, как нарочито тянул время лейтенант. Он явно не торопился уходить. — А вы тоже вместе с ней подойдете?

— Не уверена. А что, нужно?

— Нет, — смущенно потупился Ивакин, — просто хотелось бы еще пообщаться с такой красивой женщиной…

— Юлия тоже очень красивая женщина, — отрезала я, но потом поспешила на всякий случай смягчить грубость:

— Но я постараюсь подойти вместе с ней. — Я соврала. Идти в отделение я не собиралась ни под каким предлогом.

— Так нас что, и «Вечер трудного дня» снимать не будет? — заволновалась вдруг Шура. — Или все-таки могут? — Кажется, теперь я наконец-то поняла, зачем продавщица так поспешно вызывала милицию: очень уж ей хотелось попасть в хронику происшествий. Не исключено, что она позвонила не только мне и дежурному милиционеру, но и сообщила о происшествии на пейджер программы.

Петр Петрович усмехнулся и посмотрел на меня. Потом посоветовал Шуре:

— Девушка, если хотите пообщаться с телевидением, то поторопитесь. Они там — на улице, ждут чего-нибудь интересненького, увидят, что мы уезжаем, и рванут следом. Так что бегите, пока не поздно.

Продавщица мельком глянула на меня, как бы молчаливо спрашивая разрешения (как будто я могла ей запретить), и сорвалась с места.

— Я же говорил, что все женщины мечтают об экране, — снова подал голос Ивакин.

— Не все, — с досадой отмахнулась я. — Только молодые и глупые.

— Так что, Елизавета Анатольевна, может, встретимся после работы? — Оставшись со мной наедине, Петр Петрович заметно осмелел.

— Стара я для вас, с Шурой вон лучше встретьтесь, — искренне посоветовала я.

— Ну уж! Стара! Скажете тоже! Все бы такие старые были…

— Петь! Все уже в машину загрузились, — в дверь кладовки просунулась рыжая шевелюра Сидорчука. — Тебя только ждем.

— Иду, — с досадой отмахнулся Ивакин, уже дойдя до порога, он обернулся:

— Так как? Вы не ответили…

— Я подумаю, — ответила я, чтобы отвязаться от неожиданного поклонника. Петр Петрович кивнул, водрузил на голову фуражку и вышел вон.

Как только за ним захлопнулась дверь, я тяжело опустилась на стул. Что же это делается, господи? Что значит это дурацкое ограбление?

Может, тут просто поработала местная шпана?

Обкуренная (или обколотая, кто ж их разберет) молодежь регулярно заглядывает к нам, предлагая продавцам купить то одно, то другое… Возможно, в одно из таких посещений они присмотрели для себя что-то интересное… Да нет… К чему себя обманывать? Наркоманы вели бы себя совершенно не так, поломали бы все, разбросали, вынесли бы хоть что-то, имеющее реальную ценность… Нет, это не воры и не хулиганы… Неужели?! От одной мысли о том, что ночное происшествие может иметь непосредственное отношение ко мне, Лебедевой Елизавете Анатольевне, моя спина похолодела и покрылась противными мурашками… Что же мне делать, если эти люди действительно приходили за мной?.. Но почему в магазин и почему ночью? Хотели напугать? Или что-то искали?.. А может, они не знают мой адрес и пытались найти его в бумагах фирмы? Глупость. Зачем так рисковать? Легче дождаться у входа и выяснить все подробности непосредственно у меня… Атак, получается, они намеренно предупредили о своем появлении, заставили меня насторожиться и быть наготове… Нет, Лиза. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Мало ли что могло произойти здесь сегодня ночью! Совершенно не обязательно, чтобы это имело отношение к тому делу… Никто не может связать мое имя с этим маленьким убогим магазинчиком, да и вряд ли им удалось вычислить хотя бы город. Я живу тихо и незаметно, мое имя не фигурирует ни в каких бумагах… Да и потом, прошло четыре месяца, кто хотел и имел возможность, давно бы меня вычислил… А уж если это случилось и они вышли на мой след, то мне вряд ли удастся спастись во второй раз. Только где же они? Чего ждут? Почему не приходят немедленно, чтобы раз и навсегда покончить со мной, как с Павлом?.. Я изо всех сил крепилась, чтобы не разрыдаться, не впасть в панику, не вскочить и бежать немедленно на край света, куда глаза глядят… Наверное, я так бы и сделала, но бежать мне, к сожалению, больше некуда.

К счастью, я всегда обладала уравновешенной психикой и редким для женщины умением в нужный момент взять себя в руки и рассуждать здраво. Совершенно ни к чему сидеть здесь, в темной подсобке, и распускать нюни. Нужно немедленно связаться с Юлей, послать ее улаживать проблемы с милицией, а самой попытаться разобраться в происходящем. Не исключено, что придется рискнуть и позвонить Диане. Может, у нее там возникли какие-то новые обстоятельства…

— Елизавета Анатольевна! Вы меня не слышите, что ли? Или заснули? — вернул меня в реальность голос Шурочки.

— Извини, задумалась, — откликнулась я. — Что ты говорила?

— Может, вам лекарство какое-нибудь купить? — не унималась продавщица. — Бледная вы, и глаза покраснели. Я читала, что так часто бывает, сначала человек не осознает, как задета его нервная система, а потом, когда наконец до него доходит, может даже сознание потерять….

— Не волнуйся, Шур. Телевизионщики уехали? — Девушка молча кивнула. — Тогда магазин пора открывать…

— Как открывать, Елизавета Анатольевна? — всполошилась Шура. — Вы хотите сказать, что мы сегодня работать будем, после всего того ужаса, который мне пришлось пережить…

— Какой ужас, Александра? О чем ты? Ну, залезли хулиганы, дверь сломали… Ерунда это, Шур. Ничего же не взяли, товар на месте, включай кассу — и за прилавок… Хотя нет, стекла из зала нужно убрать. Тащи щетку и совок.

Слегка успокоенная моим уравновешенным тоном, девушка метнулась в туалет, и через минуту я услышала из зала звон сметаемого в кучу стекла.

Через тридцать минут, благодаря нашим с Шурой совместным усилиям, зал был приведен в порядок, и магазин наконец смог начать работу.

С утра, как правило, покупателей практически не бывает, и мы выкроили пару минут, чтобы выпить по чашечке горячего кофе.

— Представляете, Елизавета Анатольевна, нас с вами по телевизору сегодня вечером покажут, — мечтательно сказала практически полностью успокоившаяся продавщица. Я чуть не подавилась от такой заманчивой перспективы. Я, честно сказать, и забыла, что тоже на несколько секунд попала в объектив кинокамеры… Может, этот момент не попадет в репортаж, вероятно, им хватит интервью со словоохотливой Шурочкой, она наверняка постаралась обрисовать ситуацию с наиболее выгодной стороны… В любом случае опасаться нечего, успокоила я себя, «Вечер трудного дня» — передача не всероссийская, покажут репортаж разок ночью по местному телевидению, да и все. Так что ничего страшного.

Я допила кофе, поставила чашку на стол и поднялась.

— Ну что, Шур, ты работай, а я поеду Юлию Евгеньевну разыскивать.

— Вот уж нет, Елизавета Анатольевна! — снова всполошилась продавщица. — Я тут одна ни за что не останусь. А вдруг эти ворюги опять вернутся?

— Зачем? Они же увидели, брать у нас нечего…

— Откуда вам знать, что они увидели? — резонно возразила Шура. — Может, их спугнул кто, и они просто не успели унести добычу…

— Ну хорошо. Я постараюсь нанять охранника. Сейчас заеду в фирму, сделаю заявку, и, будем надеяться, уже завтра ты будешь под надежной защитой.

— Ну вот и работать тогда начнем завтра, — решительно заявила Александра. — Ничего не случится, если на денек закроемся по техническим причинам…