Секрет драгоценного мусора. Невероятное везение (сборник) - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 30

— Чик-чик? Нет уж! Столько сил и ума потрачено, чтобы все сделать чистенько, а ты…

— Чистенько? Это называется чистенько — в мусоре копаться?

— Ну, я предпочитаю копаться в мусоре, чем пачкать руки мокрухой!

— Можно и без мокрухи. Старуха-то на ладан дышит. Устроить ей легкую смерть от инфаркта и аккуратненько все взять! Очень уж долго это все тянется…

— Ничего, тише едешь — дальше будешь! Если бы не эта идиотка…

— Если бы не она, то твою старуху увезли бы в Испанию, и прости-прощай все ее богатства!

— Ну, мы уже больше половины добыли, тоже не на один «лимон» зелеными тянет! Так что…

— Зачем довольствоваться половиной, ежели можно взять все?

— Не волнуйся, Ластик, возьмем. Сейчас надо тихонечко пересидеть, пока все не успокоится, а потом подыщем еще кого-нибудь…

— Трудно будет. Алиску бы туда…

— Да ты что? Алиска не согласится ни за что. И потом, она же в больницу загремела. Пока еще кости срастутся… Да и вообще…

— Что вообще? Она даже петюкать не смеет, сама нас, можно сказать, на квартиру навела!

— Но она же ничего не знает!

— Догадается! Или уже догадалась. И не возражает. Вон, картину же сама принесла оттуда. Левитан — это тебе не жук начихал.

— Но она же ее взяла на реставрацию!

— Реставрация затянуться может до самой старухиной смерти. А за Левитана вполне можно небольшую квартирку купить. Она ж в коммуналке мается, об отдельной квартирке мечтает. Так что, Макс, она повязана с нами — будьте-нате!

— Не надейся. Она такая… Может взбрыкнуть и в ментовку побежать. Я нарочно все тут, у нее под носом, храню. Ей и в башку не вскочит!

Петька с Дашей едва дышали. Вот это попали!

— Слышь, Макс, а у тебя на Петровке никого нет?

— На Петровке?

— Ну да, на Петровке, 38?

— Нет, а тебе зачем?

— Да хотелось бы узнать… насчет той старухи прижмуренной.

— Ты спятил? Чего узнавать? Надо тихо сидеть и не рыпаться. Не вздумай!

— Да ведь уже по ящику ее показали…

— Ну и что?

— Да жутковато…

— Слушай, мы с тобой ее убивали? Нет! Так чего нам беспокоиться?

— Ну все ж таки…

— Кончай, Ластик! А жутко тебе — смотайся из Москвы на некоторое время…

— Макс, ты, по-моему, просто не понимаешь! Сейчас даже близко нельзя к той квартире подходить! Ведь если они вскрытие сделают, то такой шухер начнется…

— А если не сделают? Зачем им с какой-то старухой возиться? Села она на лавочку и дуба дала. Картина ясная!

— Ты совсем дурак? Если даже бомж помирает, ему обязаны вскрытие сделать…

— Да ты что? Там родственничек богатенький, сильненький, он наверняка взятку даст, чтобы вскрытие не делали…

— И ты на это надеешься? Ну, Макс, не ожидал от тебя. Прямо как пацан малый рассуждаешь! Ты же сам говорил — сейчас надо лечь на дно, а пока суд да дело, постараться сплавить то, что есть. Шутка ли — больше половины… И коридор на той неделе будет! Давай отправим!

— Говоришь, на той неделе?

— Ну да! Тот же самый! Надежный мужик, ты же знаешь!

— Я подумаю!

— Подумай, подумай! А ты, кстати, алиби себе обеспечил?

— Железное! — засмеялся Макс. — А ты?

— Тоже!

— Тогда можем жить спокойно! Нас ни одна живая душа не видела, и алиби есть!

— Я вот чего думаю… Может, анонимочку настрочим, а?

— Анонимочку? На кого?

— Ну на родственничка богатенького и сильненького. Мол, так и так, видели, как он ночью труп волок…

— Ластик, не суетись, кому говорю! А если у него настоящее алиби? Сразу начнут искать, кому выгодно его потопить.

— Да ладно, я так… Но ты, короче, насчет отправки подумай… А то ведь потом коридора долго может и не быть.

— Я сказал — подумаю! Вот ты сейчас смылишь, я лягу в ванну — отмокнуть после этих вонючих поездов — и подумаю, крепко подумаю. Может, и надумаю: мне тоже трястись тут над всем этим надоело!

— Ладно, тогда я пошел.

— Спасибо, друг, выручил!

— Чего уж… Мы с тобой кореша, как говорится, не на жизнь, а на смерть. Повязаны крепко!

— Что да, то да!

— Ну, я пошел.— Захлопни дверь, ладно? А я в ванную!

— Погоди, а веер так и не нашелся?

— Нет! Да ладно, Ластик! Спишем его — и все дела! Естественная убыль, кажется, так это называется? Ну ступай, а то я уж весь исчесался!

— Больно нежный! В помойке рыться — это ничего, а в поезде проехать — прямо трагедия!

Макс засмеялся.

— Когда я в помойке роюсь, я представляю себе, что я археолог, ищу сокровища Трои, например. Так это совсем другое дело!

— Ладно, археолог, отмокай иди! Пока!

И Даша с Петькой услыхали, как захлопнулась дверь за Ластиком.

Петька вытащил из кармана блокнот и написал на листке: «Сейчас он пойдет в ванную! Смываемся! Быстро и тихо!»

Даша кивнула.

А Макс, что-то напевая, пустил в ванной воду, потом взял газеты и ушел, оставив дверь открытой.

«Черт бы его побрал, — подумал Петька. — Эта лестница жутко скрипит, и если он дверь не закроет…» Но Макс оставил дверь открытой.

— Петь, что будем делать? — еле слышно прошептала Даша.

— Подождем, пока он душ не пустит! И тогда уж…

Прошло не меньше получаса, и вдруг зазвонил телефон. Ребята вздрогнули. Из ванной послышалось чертыханье, потом Макс выскочил весь в мыльной пене и бросился к телефону.

— Вы ошиблись! — сердито рявкнул он и, оставляя на полу мокрые следы, вернулся в ванную. Но теперь он закрыл дверь и вдобавок включил душ.

Даша с Петькой в мгновение ока слетели вниз, и лестница даже не заскрипела. Еще минута — и они уже тихонько прикрыли за собой входную дверь.

Петька схватил Дашу за руку, и они сбежали по ступенькам к лифту.

— Петька! — Даша уронила голову ему на грудь. — Я чуть не померла со страху!

Петька осторожно погладил ее по голове.

— Ничего, Лавря, все хорошо, что хорошо кончается! Но зато мы сколько всего узнали… Обалдеть! И вот что, подруга, первое, что мы сделаем сейчас, — это дубликаты ключей от мастерской!

— Что? Ты спятил?

— А тебе не кажется, что мы просто обязаны найти то, что украдено у слепой старухи?

— Я больше никогда туда не пойду! Ни за что! Я такого страху натерпелась… — всхлипнула Даша. — И потом… Как можно делать дубликаты? Это же нечестно! Алиса мне их дала…

— Ты что, дура? Насчет Алисиной честности тоже еще не все ясно. Ластик же сказал, что она их навела на эту квартиру.

— Но она же не нарочно.

— Это еще выяснить надо!

— Не надо! Ничего не надо выяснять. Они же боятся, что она может их сдать. Если бы она была виновата, то…

— Ладно, не заводись! Но ключи нам все-таки пригодятся. Ты же не думаешь, что я могу что-то украсть?

— Еще не хватало!

— То-то же! А раз так, то я не я буду, если не верну старухе ее добро.

— Петь, а что значит коридор?

— Я думаю, это какая-то возможность переправить ценности за границу. Через какого-нибудь подкупленного таможенника или даже дипломата. Но все-таки, Лавря, согласись, какие мы умные!

— Мы?

— Конечно, мы уже давно сообразили, что старуху постепенно обкрадывают… И знаешь, у меня создалось такое впечатление, что плантаторшу убила та баба, домработница… Очень похоже на то…

— И я тоже так подумала… Петь, а не пора ли дяде Володе Крашенинникову позвонить, а?

— Нет, Лавря, не пора!

— Почему?

— Потому что эти ценности тогда попадут в милицию как вещдоки и старуха их никогда в жизни не увидит. И никакой дядя Володя тут не поможет! Они просто испарятся… А мне, знаешь ли, очень не нравится, когда грабят слепых старух, кто бы это ни делал… Я не хочу ничего плохого сказать про милицию, но… Самим экспроприировать экспроприированное будет куда надежнее… А кстати, как тебе нравится история с Левитаном?

— Может, она и вправду взяла его, чтобы отреставрировать?

— Может, и так… А вообще ей повезло, что она ногу сломала!

— Почему?

— Потому что у нее уж точно стопроцентное алиби!