Странные колонисты. Мемориал - Диксон Гордон Руперт - Страница 1

Гордон Диксон

Странные колонисты

(Перевод В. Казанцева)

— Не понимаю, — проговорил Снорап, тяжело опускаясь на грунт.

— Они молоды, — заметил Лат, присев рядом со Снорапом. — Молоды и глупы.

— Они молоды, согласен, — сказал Снорап. — Я пока еще не убежден в их глупости. Но каким образом они рассчитывают выжить?

Лат и Снорап принадлежали к совершенно разным, но древним, опытным и мудрым расам. И тех и других эволюция приспособила к любым условиям, существующим в космосе и на планетах. За внешним различием скрывалось единство сути — например, они не нуждались в атмосфере и могли питать свои тела всевозможными химическими соединениями, при разложении выделяющими энергию. В случае нужды они могли даже довольствоваться солнечным излучением, хотя это был не лучший способ питания. Облаченные в плоть, которая была приспособлена к поистине фантастическим нагрузкам, давлениям и температурам, они повсюду чувствовали себя как дома.

Внешне же между ними не было ничего общего. Снорап походил на очень жирную и сонную ящерицу десяти футов длиной — эдакий безобидный переевший дракон, который предпочитает посапывать в мягком кресле, нежели пожирать юных дев.

Лат скорее напоминал земного тигра. Разве что он был крупнее — не меньше Снорапа — и обладал почти круглым телом, определенно смахивающим на канализационную трубу. Хвоста у него не было. Глаза на плоской физиономии сверкали жадным зеленым огнем, а кошмарные челюсти могли перемолоть булыжник, словно леденец. Все тело было покрыто красивыми, но чрезвычайно твердыми гладкими чешуйками, позволявшими ему безболезненно принимать по утрам кислотный душ. Однако, несмотря на свирепую внешность, он не уступал Снорапу в интеллекте и был не в меньшей степени джентльменом. Что, между прочим, ставило их на несколько порядков выше двух землян, за которыми они наблюдали.

Лат и Снорап были философоинженерами — занятие, труднообъяснимое в человеческих терминах. Известно, что каждое живое существо, как бы низко по шкале разумности оно ни стояло, руководствуется некой врожденной, присущей только ему философией выживания. Если философии всех жизненных форм одного мира находятся в гармонии, не возникает никаких проблем. Если же они начинают дисгармонировать, вмешивается философоинженер в надежде выправить положение и заодно обогатиться новыми знаниями.

Снорап и Лат открыли прежде не исследованную планету и провели на ней последние восемьдесят лет. Их корабль — скорее космические сани, чем космический корабль, совершенно открытые, если не считать силового противометеоритного экрана, — находился на другой стороне планеты. Совсем неожиданно они наткнулись на прилетевших людей. Ни Лат, ни Снорап никогда раньше не встречались с маленькими хрупкими двуногими. Теперь они сидели в зарослях на краю небольшой поляны, где приземлился корабль землян, переговаривались на языке, который не был ни речью, ни жестикуляцией, ни телепатией, но всем вместе, — и удивлялись.

— Не понимаю, — повторил Снорап. — Я буквально отказываюсь понимать. Они обречены на гибель!

— Несомненно, — отозвался Лат, мигая зелеными глазами. — Они, вероятно, полагаются на свои машины.

Он указал на металлическое куполообразное строение, низкие гидропонические баки и крошечный кораблик, из которого две человеческие фигурки вытаскивали моторы для силовой установки. Стояло лето, и температура на планете поднималась до шестидесяти пяти градусов. Снорап и Лат этого даже не замечали, а вот люди обливались потом в масках и в костюмах с кондиционерами.

— Даю им четыре месяца, — щелкнув тяжелыми челюстями, заявил Лат.

— Боюсь, что ты прав, — согласился Снорап. — Наверное, у них на планете полная дисгармония, коли они пошли по легкому пути использования машин, вместо того чтобы приспособиться. У таких существ не может быть стойкости, философской силы. Плохи дела на их родной планете… Любопытно, где она находится?

— Когда машины сломаются, им придется убраться восвояси, — заметил Лат. — А мы полетим следом.

И двое друзей с поистине нечеловеческим терпением уселись в тени зарослей и принялись ждать.

— Чем они теперь занимаются? — спросил Лат.

Последние две недели он дремал, положившись на друга. Снорап, который спал лишь во время отращивания какой-либо потерянной конечности, был явно увлечен наблюдением.

— Готовятся к зиме.

— А, зима… — Лат встал и потянулся — ни дать ни взять большая кошка, на которую он смахивал. — И в самом деле зима.

С той поры, как друзья впервые заметили землян, температура упала на добрых сто градусов — факт столь незначительный, что Снорап и Лат едва обратили на него внимание.

Под тяжелым серым небом люди лихорадочно возводили жилой купол и гидропонические баки. В сарайчике поблизости они смонтировали силовую установку и провели какие-то трубы к куполу и теплицам. Лат скосил глаза на земляную насыпь.

— Любопытно, зачем?

— Для теплоизоляции, надо думать, — ответил Снорап.

— Ничего не получится, — предрек Лат. — Бураны все сдуют.

— Если только почва сперва не промерзнет, — заметил Снорап. — А они находчивы.

— Теперь, я полагаю, они забьются внутрь и до наступления тепла не покажутся, — сказал Лат. — Подземный образ жизни. — Его взгляд скользнул по стылой земле и остановился на двух людях, лопатами кидающих бурую рыхлую почву к стенам строения. — Как ты их различаешь?

— Они почти одинаковы, не правда ли? — сказал Снорап. — Однако если присмотреться повнимательней, то можно заметить, что один из них немного массивнее другого. Я называю их соответственно Большой Двуногий Колонист и Малый Двуногий Колонист. Большой и Малый, короче. Вот сейчас Большой как раз зашел за угол строения. А Малый продолжает копать.

— Интересно, почему их двое? — задумчиво проговорил Лат.

— Нас тоже двое, — заметил Снорап.

— Разумеется, — отозвался Лат. — Но тому есть причина. Мы принадлежим к разным расам. Наши способности и органы чувств дополняют друг друга. Но эти двое практически идентичны. Не вижу смысла.

— Чепуха! — бросил Снорап. — Я могу предложить множество возможных объяснений. Например, один из них предназначен на запасные части.

— На запасные части?!

— А что тут такого? Взгляни, какие они хрупкие и беззащитные. И как далеко находятся от своего дома.

— Все равно, — неодобрительно заявил Лат, с лязгом захлопнув челюсти. — Я не могу принять подобную гипотезу. Это в высшей степени аморально!

— Я всего лишь предложил один из возможных вариантов, — ответил Снорап, глядя на своего друга и соратника. — Пока ты дремал, я немало времени посвятил наблюдениям. И знаешь, к какому выводу пришел?

— Не задавай риторических вопросов, — проворчал Лат.

— Их цивилизация едва ли насчитывает восемь — десять тысяч лет.

— Что? Нелепость, — хмыкнул Лат. — Они, безусловно, с молодой планеты, но восемь — десять тысяч лет… Это фантастично!

— Учти философское несовершенство, которое толкает их по каждому пустяковому поводу изобретать специальные машины. Одно это уже является сигналом грозной опасности. Как следствие, они лишены стойкости и силы духа.

— Позволь заметить, — возразил Лат, — что для таких хрупких существ сам факт прилета на суровую планету уже говорит об определенной силе духа.

— Это совсем другой вопрос, — упорствовал Снорап, сплетая огромные тупые когти на передних ногах, точь-в-точь как педантичный старик. — Что побудило их прилететь? Они же совершенно не интересуются исследованиями! Судя по всему, их органы чувств очень ограниченны. Выходит, единственная цель их пребывания здесь — просто выжить!

— Несмотря на большие трудности, — заметил Лат.

— Пусть, — согласился Снорап. — Несмотря на большие трудности. Это лишь подтверждает мою уверенность в их несовершенстве.

Лат по природе был спорщиком, а после сна он всегда бывал раздражительным.

— А я, — возразил он, — склонен считать, что у них есть веская причина, которую мы не можем понять в силу собственного скудоумия.