Сплошной разврат - Малышева Анна Жановна - Страница 42

Для придания эксперименту особого шика Леонид дважды порывался побрить кактус, а один раз — привить на него черенок яблони, но Вася пресек безобразие и написал на имя полковника Зайцева докладную записку, в которой уведомил, что лейтенант Зосимов предпринимает попытки порчи казенного имущества. Леониду было строго указано, чтобы он оставил кактус в покое.

Кактус был не только лучшим и единственным украшением кабинета, но и любимым собеседником капитана Коновалова. Уж я-то знала, насколько негативно Василий относился к попыткам помешать его общению с природой. Поэтому, когда Семен Маркович открыл дверь и бестактно поинтересовался: «Разрешите?», Василий, как раз рассказывавший кактусу последние новости, рявкнул: «Нет! Я занят!»

Понятно, обреченно подумала я, Леонид его ни о чем не предупредил. И сегодня Вася меня не ждет. То есть повестку, как и все, я получила, но Вася выслал ее только в целях конспирации, не более того. А встречаться мы собирались завтра. И, разумеется, без адвоката.

Семен Маркович принялся шаркать ногами, вздыхать и издавать прочие навязчивые звуки.

— Что непонятного? — спросил Василий, не оборачиваясь. — Я, кажется, все ясно объяснил.

— Но нам назначено, — ответил адвокат. — Извольте уважать чужое время.

— Что-о?! — Вася грозно развернулся. Увидев меня в компании с Семеном Марковичем, Василий чуть не выронил бутылку с водой.

— Моя фамилия Митина, — быстро сказала я, глядя Васе в глаза. — Если вы не помните…

— Я не помню? — растерялся Василий.

— Вы вызывали меня сегодня на допрос, — продолжила тараторить я. — А это мой адвокат.

— Адвокат?! — Лицо капитана Коновалова налилось кровью. — Твой?!

— Я бы попросил вас повежливее разговаривать с моей клиенткой, — встрял Семен Маркович. — И уж как минимум обращаться к ней на «вы».

Василий ошарашенно опустился на стул и, обращаясь исключительно к кактусу, пожаловался:

— Бред какой-то.

— Нам можно зайти? — не столько спросил, сколько подытожил адвокат.

— Вы уже зашли. — Василий сел за свой стол и указал рукой на стул напротив. — Присаживайтесь.

Я уверенно направилась к стулу, но адвокат умело оттеснил меня к стене и сам уселся напротив Василия, а мне указал на место в углу.

— Мы вас слушаем.

— Вы будете отвечать на вопросы? — с издевкой уточнил Василий. — Ну что ж… Где вы находились в момент совершения убийства?

— Видите ли, моя клиентка не следила за временем, поскольку, как вы понимаете, не могла предположить, что потребуется давать вам отчет. Но примерный маршрут ее передвижений в примерно указанное вами время таков: она поднялась к себе в номер, затем вышла из него и пошла вниз по лестнице. В холле третьего этажа она встретила Иратова Вадима Сергеевича, который, напротив, только что спустился на лифте на третий этаж и направлялся в номер к убитой, — бодро ответил адвокат.

— Ага. Отлично. Я уже слышал эту феньку от нее. — Василий кивнул на меня. — Но с тех пор кое-что изменилось. Например, у нас имеются показания горничной. Она утверждает, что видела Иратова в холле третьего этажа, и он был один. И вашу клиентку она там тоже видела, и тоже в одиночестве. То есть они оба там были, но в разное время. Понимаете меня? Я внятно излагаю?

— Горничная могла что-то забыть или перепутать, — бодро откликнулся Семен Маркович. — Не вижу оснований доверять ее показаниям больше, чем показаниям моей клиентки и уважаемого Вадима Сергеевича.

— С удовольствием согласился бы с вами, если бы ваша клиентка и уважаемый господин Иратов не проходили по делу как подозреваемые, — ласково сказал Василий. — Поэтому показания незаинтересованного человека для нас представляют особый интерес.

— Так им уже предъявлено обвинение?! — возопил адвокат. — Давно ли?

— Сразу, — лаконично ответил Василий.

— Но позвольте, на каком основании?

— Ваша клиентка подралась в холле первого этажа с убитой, — Василий грозно посмотрел на меня, — на глазах у нескольких свидетелей. Факт возмутительный. Человеку, я Григорчук имею в виду, предстояло пройти через насильственное убийство. Понятно, она нервничала — кому охота быть удушенным подушкой? А тут еще ваша клиентка со своими приставаниями. Неужели она не могла наброситься на кого-нибудь другого?

Подралась? От возмущения у меня перехватило дыхание.

Семен Маркович воспринял дезинформацию гораздо спокойнее:

— Во-первых, драки не было. Во-вторых, факт ссоры еще ни о чем не говорит. К тому же, — адвокат хихикнул, — вряд ли Григорчук знала о предстоящем убийстве…

— Не вижу ничего смешного, — прервал его Василий. — Не знала, так чувствовала.

В комнату заглянул полковник Зайцев:

— О-о, ты уже здесь? — Он подмигнул мне и погрозил пальцем Василию. — А почему сегодня? Коновалов говорил, что ждет тебя завтра. Не позволяй этому охальнику распоясываться.

— Ну, знаете, — адвокат привстал и оперся руками на стол старшего оперуполномоченного. — Ну, знаете, у вас здесь странная манера всем «тыкать».

Зайцев выпучил глаза, но ничего не сказал и ушел.

— Продолжим. — Василий достал лист бумаги и написал сверху крупными буквами: «Протокол допроса». — Почему вы пошли вниз пешком?

— Лифт был занят, — улыбнулся Семен Маркович.

— Так. А почему, вместо того чтобы топать себе дальше, вы застряли на третьем?

— Передохнуть. Перевести дух. — Семен Маркович пожал плечами: что ж тут непонятного?

— Болеет? — сочувственно спросил Василий.

— Кто? — не понял адвокат.

— Она. Клиентка ваша. Привалы между этажами обычно устраивают люди хворые. Немощные то есть. — Василий опять посмотрел на меня, на этот раз сочувственно.

— Благодарю, — чинно поклонился Семен Маркович, — она здорова.

— Слава богу! — обрадовался Василий. — А она у вас, часом, не глухонемая? А то молчит, сопит, а слов не произносит.

Я гордо выпрямилась и открыла рот, чтобы дать достойный отпор этому хаму, но Семен Маркович опять успел раньше:

— Ее интересы представляю я, — строго заметил он, — и беседу с вами буду вести я.

— А в СИЗО за нее тоже будете сидеть вы? — дружелюбно спросил Василий.

— В СИЗО? — испуганно пискнула я. — Как же?..

— Вот! — обрадовался Василий. — Голос прорезался. Я всегда говорил, что допросы раскрепощают людей. Скажите мне, милочка, — глядя в глаза Семену Марковичу, спросил он, — кроме Иратова, свидетелей вашего болтания по третьему этажу в момент убийства нет?

— Нам достаточно Иратова, — жестко сказал адвокат.

— Вам — возможно. А мне — мало. Ладно, пока у меня вопросов нет. О дальнейшем ходе следствия вы будете извещены. Я вас больше не задерживаю.

Семен Маркович церемонно раскланялся, предварительно изучив внимательнейшим образом текст протокола, и только после двукратного его прочтения разрешил мне поставить там свою подпись.

Адвокат шел по коридору походкой каменного гостя, а я все время дергалась, оглядывалась и пыталась подмигнуть Васе. По-моему, он не заметил.

Избавиться от назойливой опеки Семена Марковича оказалось делом непростым. И когда я, наконец, добралась до телефона, Василия на месте уже не оказалось.

Надо было ехать к Трошкину, но не хотелось, очень сильно не хотелось. И не потому даже, что сам Трошкин не вызывал бурных симпатий, а потому, что за его правым плечом мне непременно мерещился бы Семен Маркович как назойливая и прилипчивая ассоциация. И я решила заглянуть на работу.

В отделе происшествий, в отличие от всей остальной редакции, никакой паники не наблюдалось. Сева Лунин болтал по телефону с одной из своих многочисленных девушек, а мой бывший начальник Майонез корпел над подписью к очередной кровавой фотографии.

— Как лучше, — спросил он меня. — «Маньяки дохнут на взлете» или «Коротки крылья у маньяка»?

— Лучше, где дохнут. Хотя и второй вариант тоже ничего.

— Тебя в родные пенаты не тянет? — добродушно спросил Майонез.

— Тянет, — честно призналась я. — А что это вы не страдаете вместе с остальным коллективом? Как-то у вас подозрительно тихо и спокойно.