Сплошной разврат - Малышева Анна Жановна - Страница 33

Таких удивительных голосов я не слышала никогда. В голосе Семена Марковича было все: забота, доброжелательность, достоинство, заинтересованность, интеллигентность… Судьи, если они не глухие, просто обязаны оправдывать всех его подзащитных. Я даже представила себе картинку: входит адвокат в зал судебных заседаний и говорит: «Отпустите его, граждане судьи, он не виноват». И судьи, завороженные его голосом, отпускают, отпускают, отпускают.

— Конечно, — расплылась я в блаженной улыбке. — С удовольствием.

Дальнейшее походило на странный сон или на визит к гипнотизеру. Семен Маркович повез меня в дорогой ресторан, кормил, поил и заговаривал. Я со всем соглашалась. Мы выработали совместную тактику поведения в милиции, точнее, он ее выработал и изложил, а я пришла в полный восторг и пообещала выполнять все его инструкции. Он научил меня, как разговаривать с Васей, то есть с тем, кто меня вызывает (конечно, Семену Марковичу и в голову не могло прийти, что неприятного капитана Коновалова я называю по имени), и как его пугать, и как стоять на своем, и как… Короче, масса полезных советов.

В заключение Великович заверил меня, что давно не получал такого удовольствия от общения и что, хотя погибшую Григорчук очень и очень жалко, он все равно благодарен судьбе за нашу встречу. То есть выходило, что Григорчук задушили не зря, раз мы с Семеном Марковичем получили возможность так душевно отобедать.

Очнулась и только дома. Гипноз проходил, голова болела, а я мучительно пыталась вспомнить, не наговорила ли я, находясь в нирване, лишнего.

Спать я легла с тяжелой головой и чувством разбушевавшейся тревоги. Зато проснулась в нормальном состоянии. Утро было чудесное, светило солнце, клены под окном, как желтые, так и красные, навевали романтическое настроение — я очень люблю клены. И вчерашний инструктаж одного из десяти лучших адвокатов России казался мне далеким и дурным сном.

Из подъезда я вылетела бодрая и веселая, готовая к подвигам и умным мыслям, и чуть не врезалась в стоящего около серебристого «Мерседеса» Семена Марковича.

— Опаздываете, деточка, — мягко пожурил меня он. — Я-то что, я готов ждать, сколько скажете. А вот на Петровке ждать не любят. Или вы забыли, что сегодня даете показания по нашему делу?

И он распахнул передо мной дверь своей машины.

Я живо представила себе наше с Семеном Марковичем появление в МУРе, и у меня перехватило дыхание. Во-первых, Вася может не сразу понять, что к чему, и разоблачить меня, как ставленника милиции, перед умненьким Семеном Марковичем. Во-вторых, сам факт моего появления в МУРе с адвокатом может вызвать у Васи тяжелую истерику, переходящую в рукоприкладство.

— Ой, Семен Маркович, как хорошо, что вы здесь, — фальшиво залепетала я. — А у нас есть еще пара минут? Я совсем забыла, но мне надо срочно позвонить маме…

Попытка улизнуть домой с целью предупредить Васю с треском провалилась. Семен Маркович, жестом опытного фокусника, выхватил из кармана мобильный телефон и протянул его мне:

— Звоните, деточка. Но сначала займите свое место в автомобиле. Время, время…

Он постучал указательным пальцем по циферблату золотых часов и чуть подтолкнул меня к дверце машины.

Набирая номер убойного отдела, я пыталась вспомнить все известные мне с детства волшебные заклинания. Только бы Вася оказался на месте и взял трубку! Только бы! Ну, пожалуйста, Васенька! К телефону подошел Леонид.

— Мамочка, это я, — ласково поприветствовала я его. — Как дела?

— Наш общий любимый руководитель Коновалов сказал бы тебе на это, доченька, что тамбовский волк тебе мамочка, — хихикнул Леонид. — Но все равно мне приятно. Готов быть твоей матерью, но за разумную компенсацию, само собой.

— Мамуля, я к тебе сегодня обязательно заеду, но не могу сказать точно, в котором часу. Сейчас мы с адвокатом едем в МУР, а потом мне надо заскочить на работу.

«Думай, дурында, соображай», — мысленно уговаривала я Леню. Но игривое настроение, похоже, застило ему мозги.

— С адвокатом? — Леонид присвистнул. — Новое слово в ваших отношениях. Но по сути — верно. Страшно хочу посмотреть на эту сцену.

— А вот этого не надо! — крикнула я. — Прошу тебя этого не делать!

Семен Маркович вздрогнул и посмотрел на меня с осуждением — хорошо ли так кричать на родную маму? Леонид тоже заволновался:

— Что с тобой, Санечка? Ты нервничаешь или мне кажется?

— Не кажется, — злобно сказала я. — Просто я хочу, чтобы ты ПОНЯЛА МЕНЯ, МАМОЧКА. А ты упорно не хочешь этого делать.

— Почему же, я готов… — промямлил Леонид. — Только… ты ведь к нам едешь?

— Да!

— Хорошо, я понял.

По-моему, ничего он не понял. Мы уже подъезжали к Петровке, и я, в преддверии встречи с Васей, по-настоящему тряслась, а Семен Маркович поглядывал на меня сочувственно. Наверное, он думал, что я боюсь злых ментов. Вот и хорошо, пусть себе думает. Тем более что я действительно их боюсь.

Глава 12

ВАСИЛИЙ

— Вот, читай! — потребовал следователь Малкин и положил на стол раскрытую папку.

— «Опись вещей, изъятых у убитой С. В. Григорчук на месте совершения преступления», — с выражением прочел старший оперуполномоченный Коновалов. — Я это уже читал, Гоша. Ничего интересного.

— Неправда! — тоненько вскрикнул Гоша. — Очень интересно! Почитай еще раз.

— «Пудреница, тушь для ресниц, пачка бумажных носовых платков, удостоверение личности, техпаспорт автомобиля «Пежо-406», две шариковые ручки, записная книжка, кошелек…» — монотонно принялся читать Василий. — Потрясающе интересно! Кровь в жилах стынет. Как ты думаешь, я могу это взять домой, чтобы почитать перед сном? Гош, чего ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты увидел, чего в супе не хватает. Не что там есть, а чего там нет, но должно быть.

— А-а! Я знаю. Нет пачки долларов, которую опергруппа, прибывшая на место преступления, могла бы по-честному поделить, — мечтательно протянул Василий. — Согласен?

— Дурак, — сердито сказал Гоша. — Там нет ключей.

— И что?

— А то! Григорчук жила одна. И некому было открыть ей дверь изнутри. Как, по-твоему, она проникала в собственную квартиру? По водосточной трубе? Скажу больше — вахтерша из «Секс-моды» утверждает, что Григорчук никогда не сдавала ключ от своего кабинета на вахту и носила его на общей связке ключей. Где она, эта связка?

— И где она? — тупо спросил Василий.

— Сперли! — радостно сказал Гоша. — Убийца, надо пролагать. Значит, убили ее не спонтанно, не сгоряча, не в припадке ярости, а преднамеренно, чтобы порыться в ее квартире и чегой-то там найти. А мы, группа козлов, два дня сидели в пансионате и задумчиво плевали в потолок, вместо того чтобы рвануть на квартиру к потерпевшей и тоже там порыться.

— Но ведь никто из наших фигурантов не покидал пансионата до утра понедельника, — возразил Василий.

— Да? А Трошкин? Он возил Саню в Москву и где-то шлялся там целых два часа. И Иратов — он отвез домой свою убитую горем жену и вернулся только во второй половине дня в воскресенье. Я уже не говорю о том, что убийца мог передать ключи кому-то. Поехали, дорогой. Лучше поздно, чем никогда.

Через полчаса Василий, Гоша и полупьяный эксперт Власов ощупывали дверь квартиры Григорчук.

— Бункер, — с уважением констатировал Власов, заглянув в замочную скважину и постучав по двери в разных ее местах. — Эксклюзив. Такая дверь может украсить любой секретный завод по производству боеголовок.

— Или тюрьму, — добавил Гоша.

— Или тюрьму, — согласился эксперт.

— Что делать будем? — Василий со злобой пнул дверь ногой. — Резать автогеном?

Дверь квартиры напротив приоткрылась и тут же захлопнулась.

— Правильно! — Василий хлопнул себя по лбу. — Где-то должны быть запасные ключи! Любая дверь продается с двумя, как минимум, комплектами ключей. У соседки? У подружки?

Василий вальяжно пересек площадку и позвонил в квартиру напротив.

— Уходите, молодые люди, — донесся из-за двери старческий голос. — Не балуйтесь.