Козы и Шекспир - Искандер Фазиль Абдулович - Страница 58

монотонно звучали у него в голове строчки из лермонтовской «Тамары». Он всегда считал, что описанная в стихотворении дикая жестокость женщины — романтическое преувеличение. И сейчас думал: «Все правда. Гений никогда не ошибается! Я пропал!»

Сплошная цепь провокаций со вчерашнего дня наконец увенчалась успехом. Какое же значение они придают золоту Вильгельма, если столько сил бросили против него! Как наивно было думать, что они ограничатся сожжением рукописи, а носителя знаний о ней оставят в покое! И как наивно он думал, что их перехитрил, надеясь на свою память!

Вдруг он услышал в тишине за коридорными дверями, в которые он барабанил, шаги палача. Вскоре убедился, что палачей двое, и они переговариваются и не спешат. А куда спешить? Жертва в клетке.

Скрежетнул ключ в замке, и дверь с тяжелым скрипом отворилась. В дверях стояли двое и делали вид, что удивлены его присутствием. Оба были в голубых комбинезонах. Один был высокий и возрастом намного старше второго. В одной руке он держал какой-то железный палаческий инструмент и не скрывал этого. При первом ударе, лихорадочно подумал Заур, принять его на кейс, а потом постараться отнять его. А второй? Неужто он будет ждать, чем закончится эта борьба. Второй был мал ростом, но страшно широкоплеч. Палачи все еще стояли на пороге, продолжая разыгрывать удивление: как это сама подзалетела птичка? Пожалуй, самым ужасным Зауру показалось то, что второй палач, низкорослый и широкоплечий, оказался точно в такой же шляпе, какая была у того типа в поезде. Видно, часть формы, мелькнуло в сознании Заура. Но как странно, что все началось с той шляпы и теперь все прихлопывается этой шляпой. Заур был уверен, что этот низкорослый с неимоверными плечами и есть главный душегуб. И ему не надо никаких инструментов.

— Кто вы такой и что вы здесь делаете? — грозно спросил первый палач и, как бы проверяя надежность инструмента, качнул его в руке.

— Я не знаю, — сказал Заур, — я спускался на лифте и оказался здесь.

— И теперь вы решили здесь жить? — насмешливо спросил первый палач.

— Я был в гостях, — сказал Заур, кивнув наверх. Он не стал уточнять, где именно был. Он решил перехитрить их. Не все же жители этого дома связаны с палачами, он мог быть у других.

Тягостное молчание.

— Надо проверить, что у него в чемоданчике, — вдруг сказал низкорослый с каким-то жадным личным любопытством.

— Пожалуйста, — охотно согласился Заур и распахнул кейс, как бы гордясь его пустотой. Он даже махнул в воздухе распахнутым кейсом. Он смутно вспомнил, что повторил жест, когда перед камином демонстрировал девушке опустошенный кейс. «Одна шайка!» — взвизгнуло в мозгу.

— Да не нам показывайте, — явно разочарованный пустотой кейса сказал плечистый, хотя именно он и сказал, что надо проверить кейс.

Тот, что был с пыточным инструментом, вдруг приподнял зубчатое железо и стал почесывать им голову, как бы отдаленно намекая, что может им прикоснуться и к голове Заура. Заур вдруг вспомнил, что в Абхазии, прежде чем зарезать козу или барана, человек, держащий нож, символически обтачивает его о ладонь, хотя нож давно отточен и жертва у ног.

— А милиционер вас видел, когда входили в дом? — спросил первый, перестав чесать голову.

— Конечно! — вскричал Заур и стал лихорадочно рыться в карманах в поисках паспорта, одновременно с ужасом думая, что он мог вывалиться там, на диване. Нашелся! — Вот паспорт! — вскрикнул он, показывая его.

— Да на кой нам-то твой паспорт, — уныло сказал тот, что держал пыточный инструмент, — мы техники.

Последнее разъяснение нисколько не успокоило Заура. Он и так знал, что палачи — это техники и могут никакого представления не иметь о золоте Вильгельма.

— Уже показывал, — вскрикнул Заур, — когда входил в вестибюль.

— Вы шляпа, — вдруг отчетливо и зло сказал человек в шляпе, все еще раздраженный, что кейс Заура оказался пуст, Заур это почувствовал, — вы не на ту кнопку нажали! Шляпа!

— Как не на ту? На ту! — возмутился Заур, чувствуя, что они хотят воспользоваться какой-то чудовищной бюрократической зацепкой. Нажал на ту кнопку — вышел на улицу. Нажал не на ту кнопку — попал к палачам.

— Пойдемте, — хмуро сказал человек с инструментом в руке и показал наверх. На ту первую дверь у лифта. «Оказывается, пыточная там, — удивился Заур, — а я по старинке думал, что она где-нибудь пониже».

— Куда? — спросил Заур, стараясь скрыть ужас.

— Как куда? К выходу, — ответил тот. Промельк надежды, но и бдительность нельзя терять.

— Только я за вами пойду, — упрямо сказал Заур, не желая подставлять спину.

— Да это псих какой-то, — сказал первый палач, тяжело под бременем инструмента взбираясь по лестнице.

— Не псих, а шляпа, — повторил человек в шляпе и последовал за первым, — а с тебя пол-литра, глухарь. Я же говорил, что кто-то барабанит в дверь, а ты не верил. — Открывая дверь ключом, человек в шляпе обернулся к Зауру: — Скажи честно, барабанил в дверь?

Заур осторожно поднимался за ними. Человек в шляпе распахнул дверь, и Заур узнал вестибюль. Вернее, часть его. Человек в шляпе продолжал смотреть на Заура, дожидаясь ответа.

— Ну, стучал, — признался Заур.

— Вот видишь, глухарь, с тебя пол-литра, — торжествующе сказал широкоплечий.

И теперь Заур внезапно понял, почему тот так разочаровался в его кейсе. Он ждал, что там может оказаться бутылка водки или коньяка.

Они уже прошли в вестибюль и стояли у двери. Заур прошел мимо них и радостно увидел знакомого милиционера.

— Михеич, — крикнул человек, державший инструмент, который теперь показался Зауру вполне применимым и в мирных целях, — ты этого человека видел?

— Конечно, — раздраженно ответил милиционер и, обращаясь к Зауру: — Это вы забыли дверь в лифте закрыть? Мне уже звонили.

Он почему-то не удивился, что Заур поднялся из подвального помещения.

— Нет, — сказал Заур, окончательно приходя в себя, — я закрыл дверь лифта. После меня он поднялся наверх.

— Ну, ладно, идите, — сказал милиционер устало.

Уф! С какой радостью Заур выскочил на улицу! Свобода! Свобода! Никаких провокаций не было! Бред какой-то! Но какое завихрение жизни после долгих, однообразных часов на кафедре и в тиши архивов! «А ведь я все-таки правильно угадал, что о провокации говорил ее отец», — с запоздалой гордостью думал он, направляясь в институт.

Вечером к соседке опять приходил джазист. И они снова устроили себе маленькую пирушку. Заур рано лег спать, чтобы завтра пораньше засесть за работу, восстановить выписки из жандармских докладов и потом продолжить работу над статьей. Часов в одиннадцать из соседней комнаты раздался первый торжественный звук трубы. «Труби, труби», — думал Заур, с удовольствием возвращаясь к распорядку нормального безумия.

Дней через десять статья была готова. Заур пошел в архив, чтобы уточнить некоторые мелкие детали, сперва показавшиеся ему несущественными. Каково же было его удивление, однако на этот раз не переходящее в мистический страх, когда он обнаружил, что папок с жандармскими отчетами нет на месте. Он решил, что за это время была проведена очередная идеологическая ревизия и папки просто убрали оттуда. Но тут-то нашего героя как раз подвела его прекрасная память. Дело в том, что перед выписками из жандармских докладов он автоматически ставил библиографический шифр материала. И он об этом начисто забыл. А отец Лины, читая эти выписки, как раз обратил внимание на эти шифры и переписал их в записную книжку. На следующий день он позвонил в соответствующую инстанцию и продиктовал их, после чего эти папки изъяли из архива и, вероятнее всего, уничтожили.

Заур не долго думал об исчезнувших папках. Это вообще была не его тема. Его тема была Византия, потому что он считал, что оттуда все главное пошло на Руси. Больше он Лине никогда не звонил, хотя долго помнил ее.