Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Лучшие басни для детей

Крылов Иван Андреевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Лучшие басни для детей - Крылов Иван Андреевич - Страница 7

Изменить размер шрифта:

Мартышка и очки[29]

Мартышка к старости слаба глазами стала;

А у людей она слыхала,

Что это зло еще не так большой руки:

Лишь стоит завести Очки.

Очков с полдюжины себе она достала;

Вертит Очками так и сяк:

То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,

То их понюхает, то их полижет;

Очки не действуют никак.

«Тьфу, пропасть! – говорит она. – И тот дурак,

Кто слушает людских всех врак:

Всё про Очки лишь мне налгали;

А проку нá волос нет в них».

Мартышка тут с досады и с печали

О камень так хватила их,

Что только брызги засверкали.

К несчастью, то ж бывает у людей:

Как ни полезна вещь, – цены не зная ей,

Невежда про нее свой толк все к худу клонит;

А ежели невежда познатней,

Так он ее еще и гонит.

Червонец

Полезно ль просвещенье?

Полезно, слова нет о том.

Но просвещением зовем

Мы часто роскоши прельщенье

И даже нравов развращенье:

Так надобно гораздо разбирать,

Как станешь грубости кору с людей сдирать,

Чтоб с ней и добрых свойств у них не растерять,

Чтоб не ослабить дух их, не испортить нравы,

Не разлучить их с простотой

И, давши только блеск пустой,

Бесславья не навлечь им вместо славы.

Об этой истине святой

Преважных бы речей на целу книгу стало;

Да важно говорить не всякому пристало:

Так с шуткой пополам

Я басней доказать ее намерен вам.

Мужик, простак, каких везде немало,

Нашел Червонец на земли.

Червонец был запачкан и в пыли;

Однако ж пятаков пригóршни трои

Червонца на обмен крестьянину дают.

«Постой же, – думает мужик, – дадут мне вдвое:

Придумал кой-что я такое,

Что у меня его с руками оторвут».

Тут, взяв песку, дресвы и мелу

И натолокши кирпича,

Мужик мой приступает к делу.

И со всего плеча

Червонец о кирпич он точит,

Дресвой дерет,

Песком и мелом трет;

Ну, словом, так, как жар, его поставить хочет.

И подлинно как жар Червонец заиграл,

Да только стало

В нем весу мало,

И цену прежнюю Червонец потерял.

Из «Книги второй»

Лягушки, просящие царя[30]

Лягушкам стало не угодно

Правление народно,

И показалось им совсем не благородно

Без службы и на воле жить.

Чтоб горю пособить,

То стали у богов Царя они просить.

Хоть слушать всякий вздор богам бы и не сродно,

На сей, однако ж, раз послушал их Зевес:

Дал им Царя. Летит к ним с шумом Царь с небес,

И плотно так он треснулся на царство,

Что хóденем пошло трясинно государство:

Со всех Лягушки ног

В испуге пометались,

Кто как успел, куда кто мог,

И шепотом Царю по кельям дивовались.

И подлинно, что Царь на диво был им дан:

Не суетлив, не вертопрашен,

Степенен, молчалив и важен;

Дородством, ростом великан,

Ну, посмотреть, так это чудо!

Одно в Царе лишь было худо:

Царь этот был осиновый чурбан.

Сначала, чтя его особу превысоку,

Не смеет подступить из подданных никто:

Со страхом на него глядят они, и то

Украдкой, издали, сквозь аир и осоку;

Но так как в свете чуда нет,

К которому б не пригляделся свет,

То и они сперва от страху отдохнули,

Потом к Царю подползть с предáнностью дерзнули:

Сперва перед Царем ничком;

А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком,

Дай попытаться сесть с ним рядом;

А там, которые еще поудалей,

К Царю садятся уж и задом.

Царь терпит все по милости своей.

Немного погодя, посмотришь, кто захочет,

Тот на него и вскочит.

В три дня наскучило с таким Царем житье.

Лягушки новое челобитьё,

Чтоб им Юпитер в их болотную державу

Дал подлинно Царя на славу!

Молитвам теплым их внемля,

Послал Юпитер к ним на царство Журавля.

Царь этот не чурбан, совсем иного нрава:

Не любит баловать народа своего;

Он виноватых ест, а на суде его

Нет правых никого;

Зато уж у него,

Чтó завтрак, чтó обед, чтó ужин, то расправа.

На жителей болот

Приходит черный год.

В Лягушках каждый день великий недочет.

С утра до вечера их Царь по царству ходит

И всякого, кого ни встретит он,

Тотчас засудит и – проглотит.

Вот пуще прежнего и кваканье, и стон,

Чтоб им Юпитер снова

Пожаловал Царя инова;

Что нынешний их Царь глотает их, как мух;

Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)

Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;

Что, наконец, их Царь тошнее им засýх.

«Почтó ж вы прежде жить счастли́во не умели?

Не мне ль, безумные, – вещал им с неба глас, —

Покоя не было от вас?

Не вы ли о Царе мне уши прошумели?

Вам дан был Царь? – так тот был слишком тих:

Вы взбунтовались в вашей луже;

Другой вам дан – так этот очень лих;

Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!»

Лев и барс[31]

Когда-то, в старину,

Лев с Барсом вел предолгую войну

За спорные леса, за дебри, за вертепы.

Судиться по правам – не тот у них был нрав;

Да сильные ж в правах бывают часто слепы,

У них на это свой устав:

Кто одолеет, тот и прав.

Однако, наконец, не вечно ж драться —

И когти притупятся;

Герои по правам решились разобраться;

Намерились дела военны прекратить,

Окончить все раздоры,

Потом, как водится, мир вечный заключить

До первой ссоры.

«Назначим же скорей

Мы от себя секретарей, —

Льву предлагает Барс, – и как их ум рассудит,

Пусть так и будет.

Я, например, к тому определю кота:

Зверек хоть неказист, да совесть в нем чиста,

А ты осла назначь: он знатного же чина,

И, к слову молвить здесь,

Куда он у тебя завидная скотина!

Поверь, как другу, мне: совет и двор твой весь

Его копытца вряд ли стоят.

Положимся ж на том,

На чем

С моим котишком он устроит».

И Лев мысль Барса утвердил

Без спору;

Но только не осла, лисицу нарядил

Он от себя для этого разбору,

Примолвя про себя (как видно, знал он свет):

«Кого нам хвалит враг, в том верно проку нет».