Маленькие дикари (Издание 1923 г.) - Сетон-Томпсон Эрнест - Страница 62

— Неподалеку отсюда я встретил старого приятеля и уговорился с ним, что он отвезет нас на своей телеге, — сказал Калеб.

Перевалив через последний холм, они нашли телегу с парой лошадей и возницей. Все уселись на телегу и, меньше чем через час, доехали до милого, старого бивуака у запруды. Дождь перешел, и Калеб, отправляясь к себе домой, спросил:

— Что вы думаете, мальчики, об избрании Главного Вождя? По-моему, теперь уж пора. Хотите, назначим выборы на завтра, в четыре часа пополудни? Я научу вас, как это сделать.

Эту ночь Ян и его друг провели вдвоем в своей типи. У Яна рука была на перевязи, и он гордился маленькими красными пятнышками, которые просачивались через бинты. Впрочем, боли у него не было, и вообще приключение обошлось благополучно. Толстая рубашка спасла его от заражения раны. Ян крепко спал, по обыкновению, до полуночи, а потом внезапно проснулся с каким-то особенным ощущением счастья и ясными мыслями. Ему казалось, что он где-то витает — не в типи и не в лесу, а во всем мире. Предыдущая жизнь с необыкновенной отчетливостью проходила перед его глазами: суровое воспитание; отец, сдержанный и благожелательный, но слепой, принуждающий его выбрать нелюбимую профессию и забыть то единственное, что было дорого его сердцу — любовь к природе.

Затем выступил Рафтен, крикливый, грубоватый на вид, но одаренный добрым сердцем и светлой головой. Фермер очень проигрывал от сравнения с отцом, но все-таки Ян готов был пожалеть, что Рафтен не его отец. Что у них было общего? Ровно ничего. Тем не менее, Рафтен дал ему два неизгладимых впечатления в жизни. Он, глава семьи, человек сильный и влиятельный, относился к Яну с уважением. Кроме того, Рафтен выражал ему симпатию. Не считал любовь к природе пустяком, фермер поощрял и поддерживал его. Далее, на память пришел Боннертон. Ян знал, что он должен возвратиться самое большее через год. Знал он также, что его заветная мечта о специальном изучении естественной истории не сможет осуществиться, так как отец обещал при первом же случае отдать его в приказчики. Он опять стал волноваться. Уж не лучше ли остаться здесь, на ферме у Рафтенов? Когда его взяли из школы и послали на ферму, то отец, очевидно, хотел отнять у него всякую надежду на продолжение занятий. Однако, повинуясь ему, Ян не только не пострадал, но нашел для себя самую благоприятную обстановку. И Ян принял решение.

Да, он возвратится и сделается приказчиком, чтобы так или иначе зарабатывать себе хлеб, но для часов досуга у него будет свое маленькое царство. Если даже дорога к этому царству пройдет через бакалейную лавку, то он не отступит. Он будет работать и стремиться к тому, чтобы сделаться натуралистом. Жизнь в лесу уж показала ему, что у него есть свой мир птиц и зверей и способность понимать их. Всякое сомнение отлетело от него, и он был счастлив, что одержал над собою победу.

Снаружи послышался шум. Дверь типи тихонько приотворилась, и вошел какой-то большой зверь. В другое время Ян, может быть, встревожился бы, но теперь он еще находился под влиянием своего видения. Он смотрел на зверя с невозмутимым спокойствием. Зверь подошел к его кровати, лизнул ему руку и улегся около него. Это был Турок. В первый раз в жизни он к кому-нибудь приласкался, кроме Калеба.

XXXII

Новый Главный Вождь

Калеб был чем-то очень занят целый день, Сарианна тоже. Она уже давно что-то мастерила, а теперь совсем захлопоталась. Потом Калеб побывал у м-сис Рафтен, и она принялась хлопотать, а Гай на минутку сбегал к матери, которая тоже занялась какими-то хлопотами. Одним словом, получился настоящий улей.

В Сенгере всякие маленькие сборища играли такую же роль, как клуб, театр, газета для городских жителей. Крестины, свадьба, похороны, закладка дома, окончание постройки, молотьба, отъезд или приезд, покупка новой упряжи или веялки, — все это был предлог для сборища, и уж заранее все колеса пускались в ход.

В три часа в лес свернули три шествия: одно от Бёрнсов, состоявшее из членов их семьи; другое от Рафтенов, состоявшее из семьи и батраков; третье от Калеба, в которой участвовали Сарианна и многие Бойли. Все несли корзины.

Гости сели в кружок на зеленом берегу запруды. Калеб и Сам были распорядителями. Праздник начался состязанием в беге. Победителем был Ян; вторым оказался городской мальчик. Далее шла стрельба в цель и «охота на оленя», в которой Ян не мог принимать участия из-за своей раны. Хотя это не входило в программу, но Рафтен потребовал, чтоб Ян измерил высоту дерева, не влезая на него, и пришел в восторг, когда вычисление оказалось правильным.

— Смотри, что значит образование, Сам! — воскликнул он. — Когда ж ты сможешь это сделать? Ну, молодец, Ян! Погоди, у меня есть для тебя что-то приятное.

Рафтен достал кошелек и передал Яну пять долларов — премию от общины за убитую рысь. Затем он сказал:

— Если подтвердится, как вы все уверяете (и это впоследствии подтвердилось!), что овец душила рысь, а не Турок, то я от себя добавлю еще десять долларов.

Ян получил такой капитал, какого еще никогда в жизни не имел.

После того индейцы разошлись по своим типи. Калеб воткнул в землю шест, к которому прибит был новый деревянный щит, обтянутый кожей и сверху закрытый куском брезента.

Гости сели вокруг шеста. Около него с одной стороны лежали шкуры рыси и енота, с другой помещались два чучела сов. Раздался барабанный бой: «там-там… там-там… там-там… там-там…» Из типи с громкими возгласами выбежали Сенгерские индейцы в полной боевой татуировке.

Они плясали в такт с барабаном, в который бил Черный Ястреб. Три раза они обошли вокруг столба со щитом. Затем барабан замолк, и индейцы с заключительным возгласом сели на корточках в круг впереди гостей. Поднялся Великий Дятел (родная мать не сразу узнала его) и произнес речь:

— Великие Вожди, Малые Вожди, жены и дети сенгерских индейцев! Произошли события, лишившие ваш народ благородного Главного Вождя. Другого, равного ему, не найдется; но вы собрались здесь затем, чтобы выбрать нового. Мы пробовали состязаться, но не пришли к соглашению. После того у нас была большая экскурсия, и кое-что выяснилось. Когда бросают котят в пруд, то видно, который из них в состоянии плавать. Сегодня мы должны это решить.

Под громкие крики «гау! гау! гау! гау!» Черный Ястреб со всей силой бьет в барабан.

— Конечно, у каждого есть свои дарования. Но кто из племени лучше всех бегает? Маленький Бобер.

(Гау! гау! гау! и барабан).

— Это мой барабан, мама, — шепчет Гай.

— Кто лучше всех лазит по деревьям и выслеживает зверя? Маленький Бобер.

(Гау! гау! гау! гау! и барабан).

— Он дальше своего носа не видит, — шепчет Гай матери.

— Кто выдержал испытание характера на могиле Гарни? Опять-таки Маленький Бобер.

— И как еще трусил при этом, — замечает Гай.

— Кто попал сове прямо в сердце? Кто убил рысь, не говоря уж о еноте? Все Маленький Бобер.

— Он за всю жизнь не убил ни одного сурка, мама.

— Кто из нас может побороть всех остальных? Маленький Бобер.

— Я во всякое время могу побороть Чарльза, — бормочет Гай.

— У кого из нас больше всего гранку и скальпов?

— Ты забываешь о его образовании! — вставляет Рафтен, но его замечание остается без ответа. Даже Маленький Бобер чувствует, что это не по-индейски.

— У кого больше всего скальпов? — твердым голос повторяет Сам. — Вот скальп, полученный в битве с врагом.

Дятел протягивает скальп, а Чародей прикрепляет его к краю щита, прибитого на столбе.