Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет. - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 29

– Звизди-и-и-и-ишь. Какая-такая ответственность? – веселился будущий шафер.

– А простая – материальная. Ежели молодожёны в течение года разведутся, то со свидетелей штраф берут. За лжесвидетельство.

– Звизди-и-и-и-ишь…

«Не звиздел, видать, Лёха-то, раз и на свидетелей данные куда-то записывают», – и новенькое, ещё без обложки, удостоверение личности офицера перекочевало в руки работницы ЗАГСа, а та бросилась вслед за невестой. Поспешил за ними и лейтенант–свидетель.

Наконец, зазвучал марш Мендельсона…

– Мы собрались в этот знаменательный день…

– Согласны ли вы, жених…

– Согласны ли вы, невеста…

– Обменяйтесь кольцами…

– Подойдите и распишитесь… вы …, а здесь – вы…

– Объявляю вас мужем и женой…

– А теперь можете скрепить брак первым поцелуем…

– Как официальные свидетельства вашего брака, получите…

На серебряном подносе вынесли красиво разложенные свидетельство о браке, паспорт и удостоверение личности офицера.

И тут радостно улыбающийся до того жених явственно поменялся в лице и даже схватился за сердце. Зашептались гости. Отшатнулась невеста. Отец невесты невольно сделал шаг вперёд, готовый оградить дочку от малейшей попытки «этого солдафона» её обидеть. Замолкла, почувствовав повисшее в воздухе напряжение, администраторша. Общее замешательство ещё больше усилилось, когда жених неожиданно захохотал. А в следующее мгновение его рука метнулась за пазуху и вынырнула с корочкой точно такого же новенького удостоверения.

Боясь поверить случившемуся, свидетель ринулся к подносу и, схватив лежащее там удостоверение, раскрыл. На первой странице он с ужасом обнаружил собственную фотографию, а на 13-й странице вопреки всякому здравому смыслу нагло сиял свеженькой синевой штамп о заключении браке.

– Да как же мне теперь!!! – взвыл лейтенант.

– Ничего, ничего, сейчас всё исправим, – профессионально невозмутимая администраторша одним ловким движением сгребла в кучу все документы, захватив заодно и удостоверение жениха, и, объявив с вновь «надетой» на лицо радостной улыбкой, – А теперь гости могут подойти и поздравить новобрачных! – куда-то быстро ушла.

Так и не понявшие в чем дело гости вереницей потянулись вручать букеты периодически всхахатывающему жениху и продолжающей нервничать невесте.

Поздравления ещё не иссякли, когда администраторша, материализовавшись как из воздуха, вновь взяла бразды правления в свои руки и решительно повела ритуал бракосочетания к концу:

– А теперь, молодожёны, как официальные свидетельства вашего брака получите первый семейный документ – свидетельство о браке… паспорт невесты… удостоверение жениха. От всей души желаю вам счастья и любви!

– А вот и ваши документы, – работница ЗАГСа успокаивающе улыбнулась свидетелю, – Всё исправили, как я и говорила.

Лейтенант раскрыл своё удостоверение. Чуда не произошло – штамп о бракосочетании никуда не делся. Но теперь рядом с ним красовался второй штамп – «О расторжении брака».

Кэп     Тревога

Тревоги имеют нехорошее свойство иногда быть внезапными.

В принципе, они и должны быть такими, но всё же…

Вот согласитесь, когда всё известно заранее, это совсем другое дело. Где-то даже очаровательно и приятно. И героические чувства всякие в организме пробуждают. Нет, правда.

Вот приходит Он домой:

– Ночью тревога! – и взгляд такой суровый.

Жена сразу вспоминает, что муж – военный, начинает суматошно носиться, стараясь скорее накормить, заглядывает в глаза и весь вечер не ворчит. Благодать просто.

В такие вечера господа военные спиртное вовсе даже не употребляют, а наоборот совсем – любовно собирают-перебирают «тревожный» чемоданчик, как старенькая бабушка – свой замшелый сундучок, наполняя его по списку необходимыми в бою вещами: всякими кальсонами–носками-фонариками и прочей тушёнкой.

На самом деле, что должно быть в «тревожном» чемодане, никто точно не знает. По рукам ходят замасленные бумажки с перечнем, которые не всегда соответствуют истине, а злобные проверяющие этот страшный секрет не раскрывают, чтобы всегда была возможность выдрать нерадивого военнослужащего за хреновую подготовку к тревоге.

И вот стоят они, красавцы, в одну шеренгу, как на базаре выложив перед собой распотрошённые «тревожные» чемоданы, представив на всеобщее обозрение незатейливый, пыльный скарб.

«Кому кальсоны почти не ношеные, почти свежие, почти не рваные, совсем не дорого?!»

А проверяющий с интересом шествует вдоль всей этой барахолки и вид имеет очень даже значимый.

Хм, отвлёкся я что-то.

Так вот, про эту тревогу никто не знал.

А потому запланированное празднование дня рождения отменено не было и закончилось далеко за полночь. Да какое там далеко, просто к утру закончилось, часа в четыре.

Владик шёл домой, поддерживаемый верной супругой, и, мечтая скорее добраться до кровати. Предстоящие три часа сна были сейчас очень необходимы для восстановления организма. Нет, он не был, конечно, пьян в сосиску, что вы! Среди недели, как можно?! Так, пошатывало легонько, этого не отнять.

И вот, у дверей своей квартиры Владик с отвращением обнаружил притоптывающего матроса – оповестителя. Бывает же такое западло!

– Куда ж ты в таком виде?! – заблажила жена.

– Тихо! Кофе мне сделай покрепче и «тревожный» чемодан собери, я пока переоденусь.

В это время в части командир раздавал вводные – вероятные направления атак противника и т.д. Все бегали, суетились и мешали друг другу.

Проверяющего на этот раз не прислали, поручили провести тревогу своими силами. Командир от оказанного доверия был возбуждён и хаотичен в движениях.

Владик ввалился в часть с чемоданчиком под мышкой и нескромно торчащими из него голубыми кальсонами. Ввалился, можно сказать, как раз в самый разгар действа.

Собственно, из-за этих кальсон он и спалился.

– Товарищ капитан-лейтенант, сюда подойдите! Так, это что у нас тут за демаскирующие нежно-голубые детали туалета? О! Так вы ещё и дышите взрывоопасными смесями?! Ну-ка отправляйте свою группу, и со мной поедете, вас первого и проверим.

Владик вздохнул и пошёл отдавать распоряжения мичману Фёдорычу.

Тот быстро понял состояние командира, отвёл в кабинет, налил чаю и обещал сам обо всем позаботиться.

Через полчаса выехали. Машина рассекала черноту полярной ночи ярким светом фар и неслась по серпантину, огибающему сопку.

Владик пытался забыться, прислонившись чугунной головой к холодному стеклу.

– Так! Останови здесь! – командир был энергичен и деловит, – Ну что, товарищи офицеры, похоже, здесь у нас первый рубеж обороны? Сейчас выясним, правильно ли этот нетрезвый товарищ поставил задачу своим подчинённым! Прошу!

Вышли дружным коллективом. Командир, зам, Владик.

Со стороны стратегической возвышенности раздавались странные звуки.

Как будто кто-то, завывая в полный голос, оплакивал безвременно ушедших родственников.

Настороженно приблизились.

Звуки стали более чёткими. Теперь они трансформировались во что-то вроде: «Гыр-гыр-гыыыыыр-гыр-гыр!»

– Это кто? – командир указал на маячившую впереди фигуру.

Владик пригляделся:

– Матрос Эргашев.

– Бля, певец земли русской. Давайте-ка подойдём…

– Не вспугнуть бы! Да, товарищ командир? – хихикнул зам.

Владик шёл как в тумане, вдыхал полной грудью ледяной Кольский воздух, и его постепенно отпускало.

Приблизились метров на двадцать.

– Эй! – крикнул командир, забыв фамилию.

– Стой, да! Ситрылят буду! Пароль говори! – сорвал с плеча автомат Эргашев.

– Будет? – озабочено спросил командир.

– Обязательно… Потомственный басмач, – успокоил Владик.

Зам переместился за спину командиру.

– Так какой же пароль? Я же никаких паролей не устанавливал? – растерянно спросил командир.

– Не знаю, вам виднее, – меланхолично протянул Владик, наслаждаясь свежим воздухом.