Валя offline - Никольская-Эксели Анна Олеговна - Страница 8

— Потому что принцессы должны блистать! — ответила бабушка на мамин молчаливый вопрос.

А потом на ночь мама мне рассказала страшную сказку про одну девочку, которая красилась с малых лет, и однажды у неё исчезло лицо. Насовсем! Его съела ядовитая краска.

Я до сих пор помню эту сказку.

— Можно и косметикой, — кивает Наташа. — Только не в школу. А вот если тебя пригласили куда-нибудь — в кафе или на вечеринку, то даже не можно, а нужно. Лёгкий мейкап тебе очень пойдёт. Сейчас и специальные молодёжные серии выпускают.

— Я знаю. Только мама мне пока не разрешает. И потом меня никто ещё в кафе не приглашал.

— Ааа… — тянет Наташа. — Слушай, а хочешь, пойдём с тобой в салон? У моих друзей салон красоты — прямо на набережной, «Алиса».

— Ой! А я никогда ещё в салоне не была.

— Вот и побываешь, — поддерживает нас папа и бьёт клюшкой по мячу. Мяч залетает в пасть пластиковому динозавру — он где-то с меня ростом.

— А когда? — я начинаю нервничать. Скоро с работы придёт мама, и если меня не будет дома…

— Тебе когда удобней? — спрашивает Наташа. — Я до сентября свободна, как ветер! Хочешь, завтра и поедем, прямо с утра?

Теперь у меня есть папа. Он появился и заполнил собой всё-всё! Всю мою пустоту. Пустоту, которая бывает внутри, когда на утренник в школе все приходят с родителями — все, кроме тебя. Или когда соседка, которая идёт мимо по улице, вдруг остановится и спросит:

— Трудно вам с матерью, без папки-то?

Или когда просыпаешься ночью, после очередного кошмара и думаешь, думаешь. Представляешь, как они с бабой Лизой там — в искорёженной машине…

Но теперь жизнь у меня будет другой! Точно ещё не знаю, какой, но скоро со мной обязательно случится что-то очень-очень-очень хорошее!

А ещё Наташа — она станет моей лучшей подругой. Мы будем ходить с ней в кафе и на какие-нибудь вечеринки. Что-нибудь будем вместе придумывать. Она научит меня, как одеваться и всякому такому. Познакомит меня с каким-нибудь парнем.

Вот только мама…

А что «мама»? Она ведь ничего не узнает.

В тот вечер я заснула абсолютно счастливой. И мне не снился тот сон про зелёную машину — ещё долго-долго не снился.

Глава 7

Ага, щаз!

Знаете, где я сейчас? В «Алисе» — самом крутом салоне красоты нашего города! Маме я сказала, что пойду сегодня по магазинам — к школе нужно купить тетрадки и всё такое.

Мы сидим с Наташей в глубоких кожаных креслах, и нам делают педикюр! А знаете, кто? Ни за что не догадаетесь. Рыбки! Живые! Представляете? Я как увидела, обалдела! Ты ставишь ноги в маленький стеклянный бассейн, и они начинают тебя покусывать. Щекотно так! А когда накусаются, ложатся спать — прямо на твои пальчики!

Интересно, а чем их тут кормят? Или они за рабочий день наедаются?

А ещё мне одновременно делают маникюр — это уже женщина, не рыбки. Я попросила покрасить ногти фиолетовым лаком, но Наташа посоветовала сделать «френч» — французский маникюр. Это и модно, и в то же время аккуратно смотрится.

Потом она ушла на массаж, а меня посадили перед огромным зеркалом с лампами по бокам и стали стричь.

Парикмахер, вернее, стилист — классный парень, мы с ним познакомились. Его зовут Володя. Пальцы у него, как у орангутанга, наверное. Длинные-длинные. Володя — специалист экстра-класса — у него вся стенка дипломами увешана! Когда из Москвы прилетает Алла Пугачёва, она только у него причёски делает.

— У тебя, звезда моя, тонкий волос, — немного капризно говорит Володя. — Тебе раз в три недели необходимо делать ламинирование.

— Понятно, — говорю.

Я потом у Наташи спрошу, что это такое.

— Сделаем тебе асимметричное каре! Затылок к чёртовой бабушке! — орёт Володя, и ножницы его взлетают к небесам.

Ножницы порхают надо мной, как стрижи, волосы падают на нос, щёки, плечи, колени! По Володиному вдохновенному лицу шуруют грозовые молнии! Я сижу, как будто на представлении, не хватает только музыки в стиле джаз! А Володя рассказывает на ходу, как стриг однажды карликовых пуделей первой леди Франции.

— Ну, как делишки? — к нам подходит Наташа в махровом халате. У неё на лице тряпочная маска, и Наташа смешно шепелявит.

— Лучше всех, — говорит Володя и, поджимая губы, рассматривает моё отражение в зеркале. — Красить-то будем? Предлагаю оттенок «Горький шоколад».

— А можно «Платиновый блондин»? — говорю я и тыкаю пальцем в понравившуюся картинку в журнале.

Володя закатывает к потолку глаза и говорит:

— Ага, щаз!

А потом мы ездили по магазинам. На настоящем кабриолете! Белом-белом, как будто его окунули в сметану!

Наташа сидела за рулём, и ветер развевал её каштановые волосы. А я смотрела на неё, слушала её любимую группу «Сизер Систерс» и думала, что когда вырасту, стану как она. Такой же весёлой и уверенной в себе.

Я буду работать художником-дизайнером в каком-нибудь крутом бюро… Или нет! У меня будет своё бюро, которое я назову… «Алиса» — в честь себя (меня к тому времени тоже будут звать Алисой). А ещё у меня будет муж — такой, как мой папа, — тоже весёлый и успешный, и вместе мы будем жить где-нибудь в Калифорнии или Нью-Йорке, я ещё не решила.

А потом я глазела по сторонам и видела, как мужчины в других машинах смотрят на Наташу. На маму так никто никогда не смотрит.

А потом случилось вот что. Какой-то парень, когда мы стояли на светофоре, высунулся из окна и сказал:

— Привет, красотка! Тебя как зовут?

Я посмотрела на Наташу, она говорила по телефону.

— Я к тебе обращаюсь, — сказал парень и подмигнул мне.

Ко мне? Ничего себе! Пока я думала, что нужно в таких случаях делать, загорелся зелёный, и парень уехал. На прощание он крикнул:

— Пока, кареглазая!

А ведь ему, наверное, лет двадцать!

— Вот видишь, у тебя уже поклонники, — сказала Наташа и засмеялась.

Мне вдруг стало так радостно, что захотелось её обнять! А потом вскочить на ноги и ехать стоя, и махать руками прохожим, а ещё петь — чтобы совсем как в каком-нибудь американском клипе!

Наверное, Наташа это почувствовала, потому что она прибавила газу и врубила на полную громкость музыку.

По сторонам замелькали машины, деревья, люди, дома. Я ехала и смотрела на себя в зеркало. И не узнавала себя.

— Лиза, а когда мы умрём?

— Каждый умирает тогда, когда должен.

— Но ты же сама говоришь, что мы никому ничего не должны.

— Значит, мы не умрём никогда.

Бабушка планирует залезть в хрустальный гроб, как принцесса, и уснуть там где-то на сто лет. Когда люди, у которых хранится ключ от гроба, умрут, Лиза наконец сможет ото всех отдохнуть.

Баба Лиза собирается жить вечно. А для этого нужно много сил.

— Что это такое, а? Откуда все эти вещи?

— Мы ездили по магазинам…

— Мы? Кто это «мы», позволь полюбопытствовать?

— Мы с Наташей. С Натальей Юрьевной.

У мамы глаза становятся узкими щёлками, как у покойного Жозефины.

— Так-так… — тянет она. — И что, вот эту мерзость на твоей голове тоже Наталья Юрьевна устроила?

— Это не мерзость! Это тренд сезона, ты не понимаешь.

— Ну, конечно, мать у тебя глупая, совсем ничего не понимает! Ты хоть знаешь, что от краски волосы выпадают?

— Это в твоей молодости они выпадали, а теперь есть специальные краски, щадящие. Они и седину закрашивают.

Мама нервно касается рукой своих волос. Потом она берёт мои пакеты и вытряхивает их содержимое на диван. Вниз беззвучно сыплются юбки, платья, колготки, красивое нижнее бельё… — листопад в тихую безветренную погоду.

— А ты, я смотрю, не теряешься — прибарахлилась. Не совестно тебе подачки от этой… принимать? — мама осекается.

— Нет, не совестно, — отчеканиваю я. — И это не её подачки, это куплено на папины деньги. Это подарок к новому учебному году.