Дело «Пестрых». Черная моль - Адамов Аркадий Григорьевич - Страница 45

— Так, так, — довольно отозвался Сандлер. — Дальше, рассуждайте, дальше.

— Значит, кто-то снабдил его этим билетом, — не спеша продолжал Сергей, вертя в руках билет. — Но этот кто-то не знал, что Ложкин объявится. Следовательно, билет у него был припасен на всякий случай. И купил он его не в какой-нибудь театральной кассе в городе, а в самом цирке. Здесь нет штампа кассы.

— И припомните, — добавил Сандлер, с живым интересом следя за ходом мыслей Сергея. — У Пересветова билеты были тоже куплены в самом цирке. Их ему дал Папаша. Ну, а что еще в этом билете интересного?

Сергей внимательно осмотрел билет. На обороте, в углу, бумага еле заметно ворсилась.

— А здесь кто-то прошелся резинкой.

— Вот именно! Хороший глаз у вас, Коршунов. Я это место только с лупой обнаружил. Итак, делайте выводы.

— Выводы? Сейчас сделаем, — Сергей на минуту задумался. — Этот кто-то скорей всего Папаша. Раз. Дальше. Он имеет связь с цирком. Иначе, зачем бы ему каждый раз ездить туда за билетами? Он бы покупал их где-нибудь по дороге, в метро или в районной кассе. Потом это стертое место. Там, наверное, была какая-то пометка карандашом. Их делают иногда, когда оставляют билеты кому-нибудь из своих, например из сотрудников цирка.

— Очень хорошо! Мне, пожалуй, нечего добавить. Теперь вам ясно новое направление в работе по делу «пестрых»?

— Цирк? — решительно переспросил Сергей.

— Цирк, — кивнул головой Сандлер. — Надо проверить всех там. Очень осторожно, не привлекая ничьего внимания, кроме разве начальника отдела кадров. В цирке много сотрудников. Действуйте методом исключения. Исходите из следующих данных. Первое — приметы Папаши, которые нам известны. Второе — местожительство. Мы имеем дело с опытным преступником. Он выберет себе для жилья тихое, далекое от центра место, чтобы в случае чего там можно было спокойно отсидеться, вовремя скрыться. Третье — может быть, кассирша вспомнит, кому из сотрудников она на воскресенье оставляла билеты. Вот пока и все. К работе приступайте немедленно. Сейчас у нас, — Сандлер взглянул на часы, — половина двенадцатого. Берите двух помощников и отправляйтесь. К вечеру у меня на столе должны лежать все личные дела, вызвавшие у вас хоть малейшие сомнения.

Сергей внимательно слушал. Раньше в таких случаях у него всегда появлялась потребность записать все вопросы, на которые требовалось ответить, и все обстоятельства и детали, от которых следовало отталкиваться в работе. Но Зотов терпеливо отучал его от этой привычки. И теперь Сергей был благодарен ему за это. Он научился легко запоминать все, начиная от длинной беседы вплоть до случайно брошенного кем-то слова.

— Вопросы есть? — спросил Сандлер.

— Все ясно. Думаю только, что надо выяснить, кто из сотрудников цирка сегодня не вышел на работу. С Папашей это может случиться после провала Ложкина.

— Верно. Вы радуете меня, Коршунов, — улыбнулся Сандлер. — Ну, а теперь отправляйтесь.

Сергей взял с собой Лобанова и Воронцова. Через двадцать минут все трое были уже около цирка. Здесь они разделились и поодиночке, под разными предлогами прошли через служебный вход на второй этаж, где помещалась администрация цирка.

В кабинете начальника отдела кадров их встретила высокая полная женщина.

— Я вам сейчас, товарищи, принесу все личные дела, — сказала она вставая. — Можете здесь располагаться как дома. Вот ключ, запритесь, чтобы вам не мешали.

— Я вас попрошу еще вот о чем, — обратился к ней Сергей. — Пусть вам дадут список сотрудников, не явившихся сегодня на работу. И второе. Нельзя ли узнать у вашей кассирши, кому из сотрудников она оставляла билеты на вчерашнее представление. Может быть, она помнит. Все это вам удобнее сделать, чем нам. Под каким-нибудь благовидным предлогом, разумеется.

Толстую кипу папок с личными делами разделили пополам. Первый отсев производили Воронцов и Лобанов. Отобранные дела они передавали Сергею для окончательного решения.

Дело шло быстро и споро. Все трое умели работать. Под потолком наливалось синевой облачко дыма. Тишина прерывалась только редкими замечаниями Сергея или веселыми репликами Лобанова.

Постепенно в окно начали заползать сумерки, в углах комнаты тьма сгущалась. Увлеченные работой друзья ничего не замечали.

Наконец работа была окончена. Воронцов вызвал машину. Сергей тщательно перевязал пачку отобранных дел. Среди них было одно, изучая которое Сергей вдруг почувствовал, как у него забилось сердце. С фотографии на него смотрел худощавый старик с обвислыми усами и большими, чуть навыкате глазами. Его фамилия значилась в обоих списках, которые передала Сергею заведующая отделом кадров.

Было уже около семи часов вечера, когда Сергей вошел для доклада к Сандлеру.

— А, Коршунов! Ну, показывайте вашу добычу.

Они принялись разбирать дела.

Когда очередь дошла до папки с личным делом, на которое обратил внимание Сергей, Сандлер неожиданно нахмурился и, надев очки, стал внимательно разглядывать фотографию. Потом он посмотрел на Сергея.

— Почему вы так насторожились, когда я взял в руки это дело?

— Сам не знаю, — признался Сергей. — Но что-то здесь подозрительно.

Сандлер усмехнулся.

— Это называется интуицией. Ну, а что касается этого гражданина… — он поглядел в анкету, — гражданина Григорьева, то…

Сандлер принялся снова изучать фотографию.

— Нет! Я не ошибаюсь. Это знаменитый Пан. Неужели он переменил кличку? С ворами это случается редко. Да, это Пан! Когда-то он мне стоил многих бессонных ночей. Пан… Опасный и очень опытный преступник… Он родом из Варшавы. Сын акцизного чиновника. Перекочевал к нам в семнадцатом году. А тут революция, буржуи бегут, состояния бросают, новая власть еще не окрепла. Пан в Москве живо освоился, выделился и при нэпе верховодил уже большой бандой. Целые сражения с агентами МУРа закатывал. Много на его совести черных дел, много человеческих жизней. Напал я тогда на его след. Но и он меня узнал, начал ловушки строить. Борьба пошла у нас насмерть. Все-таки однажды перехитрил я его. Схватили мы Пана. К несчастью, я получил тут же другое задание и из Москвы уехал. А этому негодяю попался не очень опытный следователь. Пан прикинулся простачком, в одном преступлении сознался, а главное скрыл. Ну и дали ему всего десять лет. Отсидел, а после этого как в воду канул. А дела-то его и всплыли. Но все эти годы на след его выйти не удавалось. И вот теперь…

Сандлер снова задумался, потом сказал:

— Нельзя терять времени. Сейчас же свяжитесь с центральным архивом. Пусть немедленно разыщут по картотеке кличек все данные о Пане. Эту фотографию увеличить и передать на экспертизу. Пусть установят ее идентичность с фотографией Пана. Прошло все-таки много лет. Выполняйте, Коршунов, и побыстрее возвращайтесь.

Сергей поспешно вышел. Внутри у него все дрожало от радостного нетерпения. Наконец-то они вышли на прямой след этого неуловимого Папаши. Ну, теперь он уже не уйдет. Адрес известен, а Папаша, конечно, ничего не подозревает.

Сергей пересек большой двор и поднялся на второй этаж невысокого желтоватого здания, где размещались лаборатории научно-технического отдела. На дверях, выходивших в широкий длинный коридор, виднелись таблички: «Химический сектор», «Биологический», «Физический», «Баллистический», «Дактилоскопический…» Таблички уходили в даль коридора.

Когда Сергей вернулся в кабинет Сандлера, тот сидел в глубоком раздумье, машинально перебирая карандаши на столе. Увидев Сергея, он не спеша проговорил:

— Я сейчас вспомнил любопытную деталь об этом Пане, то есть Папаше. Он страстный коллекционер, сущий маньяк. И чего бы вы думали? Медальонов. Золотых, серебряных, с драгоценными камнями. Он мне сам однажды признался в этом. Он готов был есть один черный хлеб и все деньги, — а их у него было немало, — вкладывал в свою коллекцию. Он был весь поглощен этой бессмысленной страстью. И разбирался он в медальонах, как редкий специалист, имел связь с продавцами всех антикварных магазинов и не только в Москве. Удивительно? — улыбнулся Сандлер, заметив недоумение на лице Сергея. — Да, редкий экземпляр.