Злыднев Мир. Дилогия (СИ) - Чекрыгин Егор - Страница 39

Успокойся, мой дорогой и возможно единственный читатель. В моей книге, подобной достоевщине места нет. У нас все типа по взрослому, по‑пацански. У нас ежели кого замочили, значит так и надо, и нечего об этом переживать.

…Ну куда, зачем, а главное НА КОГО, поперли эти сопляки? Ведь это же НАШ ГЕРОЙ. Самый главный в этой книге. Он велик и прекрасен! Практически не убиваем, мудр, силен, красив и ловок, почти как сам Аффтырь.

И чтоб такой красавец, валялся в грязи перед парой дохлых тушек? Чтоб растрачивал свои драгоценные слезы и прочие высокие порывы геройской души, на возомнивших о себе барчуках? – Нет. Никогда такого не будет. (По крайней мере в нашем повествовании). Поэтому оставим лирику и розовые сопли писательницам женских романов, и продолжим наше чисто мужское, крутое и жесткое чтиво).

Так о чем же все‑таки думал Седой, разглядывая лежащие в грязи трупы? Да практически не о чем. Просто прокручивал в голове произошедшие события. Удивлялся как ловко и быстро расправился с врагами, и чувствовал от этого, если не радость, то…

Вот те раз! Не так‑то просто объяснить, что же чувствовал Седой в данной ситуации.

Злобной радости от произошедших убийств, он не испытывал. Горя и раскаяния, – тоже. Скорее всего то что он чувствовал в данный, можно описать словом «комфорт».

Откуда «комфорт»? – Седой будто бы влез в привычную для себя шкуру. В ту одёжку в которой ходил многие годы. Обрел себя. Вернулся в родную стихию.

То как он жил раньше, это не его. Не достояно его! Он должен уйти…, куда‑нибудь, и делать…, что‑нибудь. Но главное делать, а не прозябать разбрасывая навоз в какой‑то заброшенной деревне. Вот только куда?

Знания о мире у нашего героя были весьма ограничены. Он даже не знал что делается за ближайшем лесом. Но он сейчас, об этом и не задумывался. Тем более что появившийся все из‑за того же поворота очередной временный персонаж, избавил его от необходимости решать эти вопросы прямо сейчас.

Выглядел этот персонаж как крепкого вида мужик, лет сорока – пятидесяти. Чем‑то напоминал он старый могучий дуб, который простоял на земле уже тысячу лет и готовый простоять еще два раза по столько же. Выдубленная солнцем дождем и вольным воздухом кожа, казалась прочной и шершавой как кора, а узловатые от проступающих даже сквозь одежду мышц, руки и ноги, напоминали ветви и корни. Только в отличии от дерева, – плотный и грузный с виду мужик, двигался тем не менее легко и пружинисто.

И вот этой легкой и пружинистой походкой, он быстро преодолел расстояние, от рокового поворота, до места преступления. И выражение беспокойства, которое появилось на его лице, после того как он разглядел пустые седла на лошадях, усиливалось с каждым шагом.

Наконец он добежал до Седого, и бросив один единственный взгляд на лежащие тела, сразу понял все. И это понимание, отнюдь не разгладило морщин на его лице, а напротив, перекосило последнее в болезненной гримасе.

– За что ты их? – спросил он, с тоской глядя на Седого.

– Борзели много. – Спокойно и равнодушно ответил тот, с интересом разглядывая подошедшего.

– Ты хоть понимаешь кого ты убил?

– Да мне плевать, борзеть не надо было.

– Нет дурак, – ты не понимаешь, кого ты убил! Думаешь, только этих мальчишек? Нет! Ты и меня убил, и мою семью, и жителей этой деревеньки…, не говоря уж о самом себе!

– Не слишком ли круто берешь?

– Круто? Да ты нашего барона не знаешь. Он за своего единственного сына, полмира кровью зальет.

– Баронский сынок значит. Гм, – понятно откуда столько наглости. А второй кто?

– Сын начальника стражи, – тоже живодер тот еще.

– А ты при них значит, навроде няньки?

– Навроде. Жить‑то надо как‑то. Вот и нанялся, – приглядывать.

– Что ж не углядел?

– Так они с папиной охоты удрали, чтоб значит в окрестных деревеньках на девок поохотиться. Я за ними. Нашел, думал назад отвезти. А они удрали и коня моего увели…, козлы малолетние.

– Это плохо! Что делать дальше будешь?

– А что же тут делать‑то остается. Вернусь к барону на расправу. Может, если твою голову принесу, он хоть детей и жену пощадит.

– Может и пощадит, – с сомнением сказал Седой, – только я ведь просто так с ней, в смысле с головой, не расстанусь…..

– Да уж понятно, что не расстанешься. Рубить придется. – Ответил мужик, кладя руку на меч, и делая первый шаг к Седому.

Простой такой шаг. Но опытному глазу Седого, этот шаг сразу дал понять с каким противником придется иметь дело на этот раз. Этот старый вояка, стоил сотни сопляков, вроде тех, за которыми подрядился присматривать. Свой меч он носил не для выпендрежа, а как орудие труда, которым зарабатывал себе на жизнь. И естественно, – умел им пользоваться. И не только им, в руках подобного опытного вояки, все превращалось в оружие, да и сами руки были оружием. Седой это прекрасно понимал, потому что чувствовал себя таким же.

Было правда одно маленькое отличие, – в руках у противника был меч, а Седой оказался безоружен, поскольку даже его нож все еще оставался в горле мальчишки.

И хотя по правилам войны он, как победитель имел право претендовать на мечи побежденных, но что‑то ему подсказывало, что противник вряд ли позволит ему это право реализовать. Скорее уж, постарается не дать даже прикоснуться к лежащему, буквально в нескольких шагах от Седого, оружию.

Но бежать или сдаваться без боя наш герой и не думал. Он спокойно стоял, и разглядывал приближающегося врага, стремительно прокручивая а голове варианты предстоящей схватки. Как только расстояние между противниками сократилось буквально до нескольких шагов, Седой глянув на лежащий в паре шагов от него меч, и как бы случайно погрузил свою, обутую в лапоть ступню, поглубже в дорожную пыль. И когда до дистанции удара мечом, его противнику оставалось сделать один шаг…, он швырнув эту пыль в лицо противнику, сделал кувырок….

Вот только все эти манипуляции с пылью и взгляды на меч, не остались для его противника тайной. Эти уловки, хитрости и подлянки, – он и сам знал в совершенстве. …На что и сделал ставку наш герой. И когда прикрывший от пыли глаза противник, подшагнул в сторону меча и рубанул вслепую по тому месту, где должен был находиться бросившийся туда Седой …., наш герой, кувыркнувшись в противоположную сторону, схватил лежащую на земле плеть, и стеганул ей врага по глазам.

По глазам он не попал, его противник,в последний момент почуяв опасность пригнулся, и удар лишь вскользь задел его по макушке. Зато следующий удар, пришедшийся по руке, обезоружил врага. И как не пытался тот уворачиваться, – было поздно, Седой свою добычу уже не упустил. И вскоре мужик, у которого сегодня явно был не лучший день, был повержен на землю, изрядно избит, и даже ранен в бедро своим собственным мечом.

Сопротивляться с такой раной было бесполезно, и ему оставалось только дожидаться смерти. Но Седой с этим не торопился. Напротив, встав в нескольких шагах от поверженного врага, и опираясь на его же окровавленный меч, он предложил; – Может забинтуешь рану, и поговорим?

– О чем нам с тобой говорить? Узнать чего хочешь? ….. От меня ты этого не получишь. Не то что бы мне было жалко, а просто назло тебе.

– Да брось братан. Мы же с тобой не враги. Ты вояка, я вояка, просто сегодня наши дорожки пересеклись…. Но зла на тебя у меня нету.

– А у меня есть.

– Из‑за семьи?

– Да уж не из‑за баронского сынка.

– А если я сделаю кое‑что, что ее спасет?

– Как?

Седой, изложил внезапно появившуюся у него идею.

– Зачем это тебе? – спросил удивленный и обескураженный услышанным мужик.

– Сам не знаю. Обрыдло все. В земле этой ковыряться и вообще…

– Что ж, в это я могу поверить. Самому…. Вот если б ты мне про доброту свою, или жалостливость начал говорить…, а так верю.

– Ну вот и славненько, – сказал повеселевший Седой. – Давай‑ка рану твою замотаем и поговорим. Много чего обсудить надо.

Вот уже почти сутки, наш герой шел по лесным тропинкам, пробиваясь напрямую через лесную чащу. Он шел почти без остановок, не прерываясь на еду и отдых. Шел, не чувствуя усталости и боли в натруженных ногах. Шел, доверив выбор направления своему звериному чутью, что вело его к цели получше любого компаса. Он шел, волоча на спине приличных размеров мешок и размышлял о том что, еще сутки назад у него было жилье, спокойная и сытная жизнь. И как все это круто переменилось в один момент. И что сейчас он изгой и беглец, за чью голову, наверняка скоро будет объявлена награда, а за жизнь никто не даст и медной монеты. И что даже если ему удастся выбраться из этой заварухи живым, то сытой и спокойной жизни у него не будет еще очень и очень долго. И самое главное, – ему это нравиться!!!!!