Королева Юга - Перес-Реверте Артуро - Страница 98

В конце концов, его убили. Формальный предлог сомнений не вызывал: обожая рисковать сверх меры, он использовал свои авиарейсы для перевозки собственных наркотиков. Ему нравилось играть в разных командах, и в этой игре был замешан также его родственник — Индеец Парра. ДЭА находился более или менее в курсе дел Блондина, но поскольку он был ценным агентом, ему не мешали. Кончилось тем, что наркомафиози с ним разобрались. Ранхель некоторое время сомневался, действительно ли это было связано с его частным наркобизнесом или же его кто-то выдал. На выяснение ушло три года. Некий кубинец, задержанный в Майами (он работал на людей из Синалоа), уцепился за возможность стать защищаемым свидетелем и восемнадцать часов диктовал на магнитофонную пленку свои признания. По его словам, Блондина Давилу убили потому, что его раскрыли. Глупейший прокол: один американский чиновник из таможенной службы Эль-Пасо случайно получил доступ к конфиденциальной информации и продал ее наркомафиози за восемьдесят тысяч долларов. Те сопоставили кое-какие факты, начали подозревать и в конце концов вышли на Блондина.

— Та история с кокаином в его самолете была лишь предлогом, — закончил Ранхель. — Они охотились на него. Самое любопытное: те, кто убрал его, не знали, что он наш агент.

Он умолк. Тереса некоторое время сидела, переваривая услышанное.

— А почему вы так уверены в этом?

Для пущей убедительности американец кивнул: мол, профессия обязывает.

— С тех пор как убили агента Камарену, — ответил он, — наркомафиози знают, что мы никогда не прощаем гибели своих людей. Мы не отступаемся, пока виновные не окажутся в земле или за решеткой. Око за око. Таково правило; а уж в правилах и кодексах они разбираются.

Он произнес это каким-то иным, более холодным тоном, казалось, говорящим: мы очень плохие враги. Которые действуют по-плохому. У которых много денег и много упорства.

— Но ведь Блондина убили.

— Да, — снова кивнул Ранхель. — Поэтому я и говорю вам: тот, кто непосредственно отдал приказ устроить засаду на Хребте дьявола, не знал, что он наш агент… Имя этого человека, возможно, вам знакомо, хотя совсем недавно вы сказали, что не знаете его: Сесар Бэтмен Гуэмес.

— Я его не помню.

— Ясно. Но все же могу вас уверить, что он всего лишь выполнял поручение. Ему сказали: этот парень толкает наркоту налево. Надо бы наказать, чтоб другим неповадно было. Нам известно, что Бэтмена Гуэмеса пришлось уговаривать. Судя по всему, он симпатизировал Блондину Давиле… Но в Синалоа обязательства есть обязательства.

— И кто же, по-вашему, заказал Блондина, да еще и настоял на этом?

Ранхель потер нос, взглянул на Эктора Тапиа, потом, с кривой улыбкой, снова на Тересу. Он сидел на краешке кресла, упершись руками в колени. Он больше не выглядел добродушным. Теперь, подумала Тереса, он ведет себя, как умная, злопамятная охотничья собака.

— Человек, которого вы наверняка тоже не помните… Нынешний депутат от Синалоа и будущий сенатор Эпифанио Варгас Ороско.

Тереса прислонилась спиной к стене и обвела взглядом немногочисленных в этот час посетителей за столиками в «Олд Рок». Ей часто думалось лучше, когда она была среди незнакомых людей и наблюдала за ними — вместо того, чтобы оставаться наедине с той, другой женщиной, всюду сопровождавшей ее. Уже подъехав к своему дому в Гуадальмине, она вдруг велела Поте Гальвесу ехать в Гибралтар, а когда они оказались за решетчатой оградой, стала подсказывать ему путь среди узких улочек, пока не приказала остановить «чероки» перед белым фасадом небольшого английского бара, где в прежние времена — в прежней жизни — частенько бывала вместе с Сантьяго Фистеррой. Внутри все было как раньше: кувшины, подвешенные к потолочным балкам, стены, увешанные фотографиями кораблей, картинами на исторические темы и сувенирами от моряков. Она заказала у стойки «Фостерз» — пиво, которое всегда пил Сантьяго, когда они заходили сюда, и, даже не пригубив его, пошла и села за их всегдашний столик у двери, под картиной, изображающей гибель английского адмирала; теперь она знала, кто был Нельсон и как ему досталось при Трафальгаре. Та, другая Тереса Мендоса издали внимательно следила за ней. Ожидая выводов. Реакции на все, что ей только что рассказали, что понемногу складывалось в общую картину, объясняющую и ее саму, и ту, другую, и, наконец, что истолковывало все события, приведшие ее к этой вехе жизни. И теперь она знала даже больше, чем думала сама. Было очень приятно, ответила она. Именно это — дословно — сказала она, когда человек из ДЭА и человек из посольства закончили рассказывать ей то, что пришли рассказать, и оба воззрились на нее в ожидании реакции. Вы сошли с ума, было очень приятно, прощайте. Тереса видела, что они уходят обескураженными. Возможно, ожидали комментариев, обещаний. Обязательств. Но ее бесстрастное лицо, ее равнодушие оставили им мало надежды. Никакой. В общем-то, она просто послала нас к такой-то матери, тихо сказал Эктор Тапиа, когда они уходили, однако не настолько тихо, чтобы Тереса не расслышала. Несмотря на всю свою выучку, дипломат выглядел подавленным. А тот, другой, сказал: подумайте как следует. Они попрощались. Не понимаю, ответила она, когда они уже закрывали за собой дверь, о чем я должна подумать. Синалоа очень далеко. С вашего разрешения.

И вот теперь она сидела в гибралтарском баре и думала. Вспоминала крупицу за крупицей, по порядку выстраивая в голове все сказанное Вилли Ранхелем. Историю дона Эпифанио Варгаса. Историю Блондина Давилы. Свою собственную историю. Сам шеф Блондина, сказал этот гринго, сам дон Эпифанио узнал обо всем связанном с ДЭА. Став владельцем «Нортенья де Авиасьон», Варгас на первых порах сдавал свои самолеты в аренду «Сазерн Эйр Транспорт», компании-ширме правительства США, для перевозок оружия и кокаина, посредством которых ЦРУ финансировало контрреволюционное партизанское движение в Никарагуа.

Блондин Давила, в то время уже агент ДЭА, был одним из тех летчиков, что выгружали оружие и боеприпасы в аэропорту города Лос-Льянос в Коста-Рике, а потом возвращались во флоридский Форт-Лодердейл с грузом наркотиков от Медельинского картеля. Когда все это закончилось, Эпифанио Варгас сохранил неплохие связи на той стороне, и именно так ему впоследствии стало известно о находке того американского таможенника, что выдал Блондина. Заплатив доносчику, Варгас некоторое время держал информацию при себе, не принимая никаких решений. Хозяин гор, в прошлом терпеливый крестьянин из Сан-Мигель-де-лос-Орнос, был из тех, кто никогда не торопится. Он уже почти отошел от непосредственного участия в наркобизнесе, намечал себе иные цели, у фармацевтической компании, которой он руководил издали, дела шли хорошо, а недавние государственные приватизации позволили ему отмыть крупные суммы денег. Его семья жила на огромном ранчо в окрестностях Эль-Лимона, на которое он сменил дом в кульяканском районе Чапультепек, а его любовница, в свое время известная фотомодель и диктор телевидения, — в роскошной квартире в Масатлане. Ему было ни к чему осложнять себе жизнь решениями, которые сделали бы его объектом мести. Блондин Давила работал теперь на Бэтмена Гуэмеса, следовательно, Эпифанио Варгаса это дело не касалось.

— Однако, — продолжал рассказывать Вилли Ранхель, — ситуация изменилась. Варгас сделал себе целое состояние на эфедрине, килограмм которого шел в Соединенных Штатах по пятьдесят тысяч долларов — против тридцати тысяч за кокаин и восьми тысяч за марихуану. У него были хорошие связи, открывавшие ему двери в политику; наступил подходящий момент окупить те ежемесячные полмиллиона, которые он много лет отводил на подкуп должностных лиц. Он уже видел для себя спокойное, респектабельное будущее, далекое от треволнений, доставляемых прежними занятиями. Связанный где финансовым интересом, где взятками, где соучастием с наиболее видными семьями города и государства, он имел достаточно денег, чтобы сказать «хватит» или продолжать зарабатывать новые деньги общепринятыми способами. Так что внезапно начали умирать люди, подозрительным образом связанные с его прошлым: полицейские, судьи, адвокаты.