Гусар - Перес-Реверте Артуро - Страница 8

Несколько мгновений друзья молчали — каждый думал о своем. Наконец де Бурмон тряхнул головой и потянулся к фляжке с коньяком.

— Черт побери! — воскликнул он чересчур бодро. — А что, приятель, давай уж допьем эти два глотка, и пусть Господь с интендантами пошлют нам завтра еще.

Вновь зазвенели стаканы, но мысли юноши были уже далеко, в родном городе, у постели, в которой умирал его дед. Как ни мал был тогда Фредерик, в его памяти остались горестные картины: плотно закрытые ставни, не пропускавшие в дом солнечный свет, женский плач в гостиной, мокрые глаза отца; черные сюртуки и красные физиономии родственников — уважаемых в городе купцов. Дед полулежал в кровати, опираясь на подушки, его исхудавшие, утратившие былую силу руки покоились на одеяле. Болезнь заострила орлиные черты старика, еще при жизни превратив его лицо в посмертную маску.

«Он больше не хочет жить. Просто не хочет…» Слова матери, сказанные едва различимым шепотом, потрясли маленького Фредерика до глубины души. Старый Глюнтц давно отошел от дел, поручив торговлю своему сыну. Тяжкий недуг, поразивший суставы, до конца дней приковал его к постели, лишив надежды не только на выздоровление, но и на быструю, легкую смерть. Конец приближался неуклонно, но мучительно медленно. В один прекрасный день старик устал ждать, отказался от пищи, и с тех пор лежал неподвижно, не внемля отчаянным призывам домашних, всеми оставшимися силами торопя смерть. Последние дни своей жизни старый купец провел в темной спальне, отвечая на мольбы детей и внуков непостижимым молчанием. Его земное существование подошло к концу. Проницательный, как все дети, Фредерик догадался, что дед больше ничего не ждал от жизни и потому добровольно отказался от борьбы за нее.

Предстоящая битва не слишком тревожила юношу. Фредерик был готов ко всему — даже к тому, что валькирии из северных саг, которыми он зачитывался в детстве, спустятся на поле боя, чтобы пометить обреченного героя своими поцелуями. Молодой человек знал, что будет достоин мундира, который носит. Когда он вернется в Страсбург, Вальтер Глюнтц сможет по-настоящему гордиться своим сыном.

Де Бурмон вновь завалился на кровать и моментально заснул, на этот раз — очень крепко. Фредерик снял сапоги и тоже лег, не погасив свечи. Сон пришел не сразу и неглубокий, тревожный, полный причудливых образов. Перед глазами проплывали унылые, мрачные лица, длинные пики, обезумевшие лошади и обнаженные сабли, сверкающие в лучах солнца. Со страхом и тоской в сердце юноша искал в небе валькирий и выдыхал с облегчением, не увидев их. Фредерик несколько раз просыпался от собственных стонов с пересохшим горлом и горящим лбом.