Война - Юрин Денис Юрьевич - Страница 5

– Далече не уйдет, седовласка брыкастая! Щас со зверинцем языкастым покончим, с девкой чуток позабавимся, а затем и дворянчика в леске догоним, – просопел старший наемник, нарочито медленно вытаскивая меч из ножен. – Прирежьте всех, да аккуратненько, не как в прошлый раз. Кровякой все не замарайте! Господину графу с кузеном в этой халупе еще отужинать…

Длинные речи заметно сокращают жизнь, в особенности если произносятся вместо дела. Командир наемников был слишком речист, вместо того чтоб отдать приказ одним единственным, емким словом «Убить!». Последствия этой оплошности не заставили себя долго ждать. Грозно сжимая в руках мечи, солдаты сделали только первые неспешные шаги к столу, за которым мирно ужинала чудаковатая троица, как в их рядах уже появились потери. Сладкое предвкушение кровавой резни, в которое только стали погружаться соскучившиеся по жестоким потехам головорезы, было вероломно нарушено рыжеволосой девицей. Лениво и даже как-то величественно отбросив в сторону обглоданную до кости куриную ножку, миловидная девушка почти одновременно совершила три неожиданных для присутствующих действа: мило улыбнулась в ответ на зловещие ухмылки медленно приближавшихся палачей, запустила кружку в голову их командира и грациозно извлекла из-под стола средний боевой арбалет.

Разбрызгивающему на лету жалкие остатки хмеля снаряду, конечно же, не суждено было достичь цели. Старший наемник без труда увернулся и тут же послал ответное послание в виде длинной забористой тирады, состоящей по большей мере из бранных слов. А вот одному из его солдат очень сильно не повезло. Выпущенный с расстояния всего двух – двух с половиной метров болт не только отбросил не ожидавшего подвоха бедолагу к противоположной стене, но и проделал в его нагрудном доспехе сквозную дыру размером с изящный дамский кулачок.

Внезапная гибель товарища не вызвала оцепенения у солдат, а, наоборот, побудила их к незамедлительным действиям. Троица наемников во главе с командиром быстро ринулась к столу, желая порубить оказавших сопротивление наглецов на мелкие куски, однако натолкнулась на жесткий и жестокий отпор маленького, невзрачного с виду, но зато хорошо сплоченного и, видать, побывавшего не в одной переделке отряда. Не сговариваясь, троица обреченных на смерть вскочила из-за стола. Размахивая лишь голыми руками, седовласый юнец безрассудно набросился на нападавших. Богато одетый старик, наоборот, трусливо спрятался за спиной доставшей из складок платья кинжалы и приготовившейся к отражению атаки девицы. Он судорожно копошился под плащом, наверное, стараясь побыстрее достать запутавшееся в складках оружие, однако его попытки были тщетны, зловредный предмет никак не хотел появляться на свет. Впрочем, в том и не было большой необходимости – до дальнего угла, в котором зажалась парочка, никто из солдат так и не добрался.

Широко открыв от изумления рот и даже позабыв вынуть из ножен меч, что было бы весьма кстати, Крамберг наблюдал, как шустрый, небывало проворный боец демонстрировал чудеса акробатики на узком пространстве средь стен, перевернутых скамей и столов. Но необычным было не только это! Юнец постоянно крутился, то уходя от ударов мечей и кулаков, сыпавшихся на него со всех сторон, то отражая их голыми, незащищенными даже простенькими кожаными наручами, руками. Как такое могло быть и почему острая сталь отскакивала от мягкой податливой плоти, а не разрубала ее, у герканского шпиона просто не укладывалось в голове.

– Да хватит уж копаться! Давай живее! – неистово кричала девица, подгоняя замешкавшегося старика за спиной в перерывах между тем, как отчитывала, по ее мнению, чересчур медлительного после сытной трапезы юношу. – А ты что возишься?! Не время для игр! Кончай забаву, да уходим!

– Отстань! – в ответ проскрежетал зубами юнец, с силой толкнув обеими кулаками в грудь приблизившегося к нему вплотную солдата, и тут же отбил мгновенно раскинутыми в стороны руками лезвия двух мечей, летящих к его седой голове. – Стой уж, курятинку переваривай!

Получивший сильный удар точно в центр грудной клетки солдат не отлетел на несколько шагов назад, как того ожидал Крамберг, а лишь, слегка покачнувшись, отпрянул и вновь собирался кинуться в атаку. Однако уже занесенный для удара над его головою меч вдруг выпал из разжавшейся кисти, а грузное тело воина сперва зашаталось, заходило ходуном на почему-то ослабших, подкашивающихся ногах, а затем, описав вокруг своей оси полный круг, бессильно повалилось на пол. Уже бездыханное, но еще надсадно хрипящее и извергающее из широко открытого рта пену тело солдата упало на спину. Крови не было, крепкая кольчуга не порвалась, но ряды ее звеньев вместе с нашитыми поверх стальными пластинами были глубоко вдавлены в грудь.

«Это же колдовство! Чернокнижники! Быстрее бежать! Прочь отсюда! Быстрее в лес!» – мгновенно возникла в затуманенной голове Крамберга здравая мысль, а всего через миг ей нашлось весьма реальное и ощутимое подтверждение.

Увлеченные схваткой наемники, конечно же, заметили, что их ряды поредели, но им было некогда размышлять над причиной смерти товарища, и не нашлось даже пары секунд, чтобы мельком бросить взгляд на его мешающееся над ногами тело. Противник был быстр, а его руки крепки, как сталь, вот только не звенели при соприкосновении со стальными мечами. Однако на стороне солдат был не только численный перевес, но и приходящее с опытом хладнокровие, помноженное на завидную выносливость и дюжее мастерство. Вначале все их атаки были безуспешны, но затем вынужденный долгое время крутиться волчком противник стал уставать и, следовательно, пропускать удары. В отличие от рук зачарованного юнца, его тело и кучерявая голова не были столь тверды. Первый пропущенный сзади удар оставил на спине паренька неглубокую, но обильно кровоточащую отметину. Второй «поцелуй» стального клинка лишил колдуна мочки левого уха и срезал довольно большой кусок кожи со щеки. Третье скользящее касание меча безвозвратно испортило юнцу прическу, срезав с макушки вместе с кожей прядь седых волос. Неизвестно, как долго бы еще паренек продержался, упал бы он, обессиленный от потери крови или пронзенный мечом, но счастье ему улыбнулось – растяпа-старичок наконец-то достал из-под плаща предмет, оказавшийся вовсе не оружием, а маленьким, замусоленным, изрядно потрепанным и во многих местах надорванным свитком.

– Слава Небесам, свершилось! – не скрывая раздражения, тяжко вздохнула девица, после чего тут же покинула свой пост в уголке, решив, что поспешно разворачивающий трясущимися руками свиток старик уже не нуждается в ее защите.

Подмога пришла вовремя. И хотя быстро замелькавшим по воздуху кинжалам так и не удалось обагриться вражеской кровью, но одного из троих наемников красавица на себя отвлекла, тем самым заметно облегчив участь изрядно запыхавшегося, пошатывающегося и движущегося уже не так быстро товарища. Пока в разгромленном трактире продолжался бой и звенели мечи, старичок тихонько стоял в уголке и беззвучно шевелил губами, видимо, читая какое-то заклинание.

В ходе всей схватки на Крамберга внимания никто не обращал, и он являлся не участником, а всего лишь наблюдателем происходивших событий. Однако, как только дело стало двигаться к концу, герканский лазутчик наконец-то решился потихоньку ретироваться. Наемники не пребывают в восторге, когда кто-нибудь прознает про их грязные, далеко не всегда законные делишки. Чернокнижники тоже не любят, когда кто-то из обычных людей становится свидетелем их бесовского чародейства. Разведчику было даже страшно подумать, что с ним могут сделать и во что превратить, когда приспешники темных сил покончат с врагами. Рассудив, что уж лучше погибнуть от мечей двух дюжин солдат, расположившихся во дворе и почему-то не спешивших прийти на помощь своему командиру, Крамберг стал осторожно, бочком, пробираться к выходу. Однако свершить задуманное он не успел. Когда до спасительной двери оставалось не более пары шагов, старик перестал шевелить губами и, разорвав на мелкие части уже бесполезный, использованный свиток, откинул мелкие клочки в сторону.