Поводырь чудовищ - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 67

Не придумав ничего умнее, скачущий впереди Горыня опустил свое копье горизонтально и пришпорил коня. Его примеру последовали два других дружинника, те, у кого были длинные копья.

Блин, да их же размажет одним ударом летающего, как палочка дирижера, хвоста.

Стоп. Это если удар состоится.

Чувствуя себя последним идиотом, я развернул Бома и послал его на хидоя. Ковай от ужаса завизжал, чем, как ни странно, частично приглушил мой собственный страх.

Бом действовал на чистых инстинктах и без указок своего наездника. За секунду до того как хвост хидоя устремился вперед, он прыгнул в сторону, едва не уронив меня на землю. Усиленное металлическим острием жало глубоко вошло в землю и тут же выскочило обратно, увлекая за собой комья земли и сгнивших листьев. Перед новым ударом хидой стал очень похож на скорпиона — лапы вцепились в ободранный ствол дерева, а жало замерло в самой высокой точке замаха.

Второй раз он точно не промахнется, но меня это не пугало, потому что времени на второй удар у хидоя уже не было.

Все-таки у всадника есть шанс победить хидоя, но только вот в такой, практически идеальной ситуации. Подталкиваемое изрядной массой разогнавшегося тандема лошади и обвешанного железом всадника, острие копья с хрустом проломило панцирь хидоя. Отпустив застрявшее где-то в глубине звериного тела копье, Горыня резко отвернул в сторону.

Округу огласил жуткий вопль, от которого застонал воздух. Жало на хвосте хидоя попыталось достать своего нежданного обидчика, но тот уже выехал из радиуса поражения. В следующую секунду второе копье врезалось в тело хидоя, а за ним третье. Последнему витязю не повезло, но не потому что хидой успел среагировать на атаку — просто началась агония — и, уже в беспорядочном мельтешении, хвост все-таки достал коня по голове, размозжив ее в кашу. Опытный всадник рыбкой сиганул из седла и грамотно вошел в перекат.

Добивать наездника хидоя не потребовалось — у него и так не было ни малейшего шанса пережить агонию огромного зверя. Шипы на панцире перемололи наездника вместе с его броней. Не пережило смерти хидоя и пленившее его дерево. С громким треском огромная крона рухнула на землю, едва не придавив дружинников.

Моих сил осталось только на то, чтобы свалиться с легшего на землю ковая и буквально на карачках проползти десять метров. Почему-то очень захотелось подставить лицо пробивающимся сквозь ветки лучам восходящего солнца. Бому было неплохо и в тени, поэтому он остался на месте.

Через минуту ко мне присоединился Горыня.

— Это было славно, — выдохнул он, спешившись и присев рядом со мной на траву.

— А то, — согласился я. — Теперь тебя ждет слава победителя хидоя.

— Даже не знаю, радоваться ли этому. Много ли счастья принесла тебе слава истребителя магов?

— Это как посмотреть, но неприятностей хватает, — ответил я, понимая, что мои приключения на границе только начинаются. — Как вы нас догнали?

— Да без проблем. Вы же петляли по лесу, как заяц и лиса. Пару раз мы срезали по дороге, а затем вышли на ровный участок, и появилась возможность пуститься вскачь. Риск поломать лошадкам ноги был, но не оставлять же тебя без подмоги.

— Благодарствую, — абсолютно искренне поблагодарил я и поднялся на ноги. — Пора возвращаться на заставу.

— Да уж, патруль закончен.

— Кто-то погиб? — напрягся я, услышав раздражение в голосе десятника.

— Слава Перуну, только раненые, да и то не сильно. С милостью Велеса выходим.

— Да уж, действительно повезло. Надеюсь, зла на меня ты не держишь?

— Ты же все-таки родич, — впервые с полной серьезностью вспомнил о моей принадлежности к Вепрям Горыня. — К тому же у воев одна доля. Но боюсь, что князю это не понравится.

В захваченную аравийцами деревню заезжать мы не стали. Десяток дружинников во главе с Горыней сопроводил меня сразу к заставе.

Как таковой границы в привычном для меня понимании здесь не было. Временами на условной разделительной черте ставились каменные изваяния богов, но они являлись больше религиозными символами, чем пограничными знаками. Так что нарушением границы здесь считалось появление у чужой деревни и конечно же нахождение поблизости заставы. Так что в патруль дружинники ходили от заставы к деревням по связывающей поселения дороге.

Через полчаса после того как мы на полном ходу проскочили приютившую нас ночью деревню, наш небольшой отряд выехал к очищенному от леса холму. На вершине холма разместилась громада заставы. По большому счету это была деревянная крепость. Покрытые рунной вязью бревна как минимум в два обхвата давно приобрели цвет, которым древесину могут окрасить только долгие годы. Как ни странно, но застава еще ни разу не горела с тех самых времен, когда была построена, а было это очень давно.

В мой первый приезд я сразу подумал, что деревянное укрытие в любой момент может стать для защитников натуральным погребальным костром, но немного успокоился, увидев, что других обитателей заставы это не особо волнует.

Тайна деревянной крепости открывалась для меня постепенно. И даже спустя полтора месяца мне было известно далеко не все.

Несмотря на то что постовые на вышках прекрасно узнали не только седоков, но и скакунов, а меня так вообще было трудно с кем-либо спутать, Горыня все же протрубил в костяной рог. В ответ донесся такой же звук. Тяжелые ворота, набранные из толстых бревен, начали расходиться, причем проделывали это без малейшего скрипа.

Дружинники влетели в крепостной двор на всем скаку и окоротили коней только у самых конюшен. Мне такая бравада была без надобности, поэтому я сразу свернул к своему жилью. Взгляд привычно зацепился за натянутую над крепостным двором вязь медных проводов. В первый мой приезд этот факт сильно удивил, я даже начал искать взглядом электрические лампы и прожекторы. Как выяснилось позже, к электричеству медные провода не имели ни малейшего отношения. Впрочем, энергия по ним все же бежала, но не совсем привычная, почти не подчиняющаяся законам физики.

Где-то в подвале под крепостью опутывающие все ее стены провода сходились в один пучок, рядом с которым, словно паук, сидел маг-артефактор. Именно его стараниями стены не боялись не только пожара, но и воздействия враждебной магии. Работа мага была так важна, что всю свою смену он практически не поднимался на поверхность земли и даже обедал на посту. Кроме того, он же наблюдал за округой с помощью специальных магических датчиков.

Горыня, отдав своего коня дружиннику, сразу отправился на доклад, так что у меня осталось не так уж много времени. Я быстро подвел Бома к прижимающимся к правой стене строениям.

Для проживания дружинников в крепости имелись две огромные трехэтажные казармы, примыкающие задними стенками к северной стене заставы. Десятники и бояре размещались в двухэтажном доме напротив. Оба князя жили в центральном тереме, в котором к тому же находился арсенал, главный склад и канцелярия.

Я со своим зверем совсем не вписывался в данную схему. Так что нас поселили в одном из отделений для проезжих купцов. В смутные времена торговля с аравийцами проходила под плотным контролем пограничников, так что купцы ночевали и хранили свои товары за стенами заставы, а торговали на поляне у подножия холма.

Помещения для купцов подошли для нас с Бомом идеально. Двухэтажное строение, чем-то напоминавшее таунхаус, а точнее, набор блокированных городских зданий, было выстроено вплотную к западной стене, прямо напротив входа в целый комплекс конюшен, сараев и складов. Гостиный дом состоял из узких ячеек — первый этаж для товара, а второй для ночлега купца и прислуги.

Уставший после нелегкого похода Бом занял предварительно очищенное от стеллажей пространство, где обычно хранился купеческий товар. Я же, сняв с ковая сбрую, поспешил на второй этаж, чтобы переодеться и ополоснуться.

На баню времени не было, так что пришлось ограничиться плесканием в небольшой деревянной бадье.

Едва я натянул на еще влажный торс свежую рубаху, снизу раздался голос дружинника: