Поводырь чудовищ - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 20

— Тут это, парни, я решил, что пора заканчивать с раздорами.

— А с тобой никто и не ссорился, — тут же набычился я.

— Подожди. — Олан успокаивающе положил руку мне на плечо. — Берислав прав, получилось глупо. А это, я надеюсь, мировая?

— Да, — оживился Берислав, демонстрируя бутылку, — отец прислал в подарок к инициации.

Бутылка на троих — это так, ерунда, но меня почему-то сморило.

Утро было таким, что добрым его не назовет никто в мире. И это с трети бутылки вина? Ерунда какая-то. Олан страдал не меньше меня, а вот Берислав был свеж как огурчик.

— Ты что, траванул нас? — тут же начал распаляться я.

— Успокойся, Молчун, он же пил вместе с нами. Может, это реакция на инициацию? Вот будет сюрприз, если так будет и дальше. Как прожить без вина?! — простонал Олан.

Выяснить все до конца мы не успели — в казарме появился директор.

— Внимание. Курсантам Деянову, Воронову, Мак Таранису и Гудимову собрать вещи и готовиться к выезду.

— Господин директор, Воронов и Мак Таранис заболели, — выпалил Берислав.

— Что?! Как заболели? Целителя сюда! — тут же впал в ярость директор. Что-то зачастил он с такими бурными реакциями.

Прибежал целитель, начал квохтать над нами. Как ни странно, он не нашел очевидной причины нашего недомогания. Директор долго думал, но все же вынес свой вердикт:

— Мак Таранис и Воронов не поедут. Вместо них…

— Прошу прощения, господин директор, — внезапно вмешался в разговор наш инструктор управления. — Насчет Мак Тараниса согласен, но Воронов лучший среди курсантов. Мы и так сильно рискуем, отправляя необученных птенцов.

— Согласен, — с явным недовольством кивнул директор, не решившийся перечить живой легенде, и тут же обратился к целителю: — Лечи Воронова.

— Но затраты энергии…

— Плевать мне на затраты. К обеду Деянов, Гудимов и Воронов должны быть уже в дороге.

Немного ошарашенный этой сценой, я так и не понял, куда нас отправляют и зачем.

Целитель едва не дошел до обморока, приводя меня в божеский вид, но даже при этом он сообщил, что снял только симптомы.

Спустя почти пять месяцев после моего прибытия в столицу я вновь оказался на боевом дракаре речной гвардии. Стоит упомянуть, что среди большого разнообразия королевских войск речная гвардия уступала по своему престижу лишь морской и конечно же тяжелым пехотным гвардейцам, которые защищали покой августейшей семьи. Точнее, сам покой охраняли телохранители, но с этими очень странными людьми мне еще только предстояло встретиться.

Все два дня пути, пока наш дракар поднимался против течения Дольги, мы почти не разговаривали: Зеленый вообще был нелюдим по своей натуре, а Берислав не выходил из мрачного состояния. Лезть к нему с расспросами желания не было никакого. Так что вместе мы собирались лишь на занятиях преподавателя по управлению, который отправился с нами в надежде вбить в тупые головы курсантов еще хоть немного нужных знаний. Он же и рассказал нам причину нашего срочного выдвижения из школы.

— Хочу, чтобы вы выкинули из головы все ненужное и сконцентрировались на том, что важно. Даже не знаю, можно ли это назвать везением, но одному из вас удастся перешагнуть через несколько ступеней. Недавно в гарнизонном городке Ониборге погиб поводырь хах-ковая. Заменить его оказалось некем — среди помощников поводырей не оказалось ни одного укротителя.

— А среди нас он есть? — спросил я, заинтригованный новым словом.

— Не знаю, и никто не знает. Это можно проверить лишь на практике, потому боярин Возгарь приказал опробовать лучших учеников нашей школы. Увы, научить вас искусству укротителя я не могу, потому что сам его не ведаю.

О том, кто такой боярин Вторак Возгарь, знал любой курсант. Он являлся не менее легендарной личностью, чем наш преподаватель. Один из внебрачных сыновей — судя по имени, второй — князя, ведущего свой род от великих князей славян. Бастарду в этом королевстве была одна дорога — получить титул боярина и отправиться в армию. Талант поводыря предопределил дальнейший карьерный путь Вторака, а настойчивость и злость на весь мир вознесли на высшую ступень — максимум для таких, как он.

Еще немного погоняв по теории, учитель оставил нас в покое, и последние часы перед прибытием на базу поводырей мы занимались самоподготовкой. Я понимал, что нужно освежить в памяти школьные занятия, но ничего в голову не лезло, и окружающий пейзаж притягивал взгляд. Все это мне уже довелось видеть, но сейчас берега великой Дольги выглядели как-то по-другому.

На расстоянии нескольких дней пути от столицы жизнь била ключом. Городки и деревеньки едва не касались окраинами друг друга, а рыбачьи лодки сновали по глади реки, как водомерки, и так же испуганно шарахались от дракаров, а точнее, от тех, кто, натянув под водой канаты, буксировал боевые суда. Узкие рамки школы и магического квартала внезапно треснули, позволяя по-новому взглянуть на окружающий мир. Он был огромен и вмещал в себя сотни тысяч людей с миллиардами мыслей, мечтаний и желаний. Именно осознание этого многообразия было нужно мне для пробуждения от ленивой дремы, а отнюдь не влюбленность и ссора с магом. Тело начало буквально зудеть от желания сделать что-нибудь важное. И как нельзя лучше в это настроение вписывалось грядущее испытание.

Резиденция поводырей находилась не на берегу Дольги, так что нам пришлось около часа трястись в похожей на арестантскую карете, и только после этого я увидел вдали стены Ониборга. Строители постарались на славу, и более жуткого места в этой стране я еще не видел. За темно-серой стеной возвышались готические пики внутреннего замка. И стену, и крыши замка оседлали каменные изваяния страшных тварей. Покопавшись в памяти, я уверился, что ни одно из виденных мною изображений они не имеет ничего общего с этими монстрами. Но все равно по спине пробежал противный холодок.

Основатели корпуса наверняка стремились нагнать на всех в округе побольше жути, но явно перестарались, и теперь это аукалось всеобщей ненавистью. Даже городок, где проживал обслуживающий персонал базы, охватывал крепость широким кольцом, словно боялся приблизиться вплотную.

Тяжеленная решетка с лязгом поднялась, и мы въехали во внутренний двор. У всех проходов на страже застыли воины в нихонских доспехах. В отличие от школьной брони, местная стража дополнила экипировку боевыми личинами «менгу» в виде скорченных рож. Хорошо хоть поводыри отказались от наклеенных на традиционные японские личины усов.

Толком осмотреться за воротами цитадели так и не удалось, потому что как только нас выпустили из кареты, тут же погнали по коридорам в одну из казарм, где и оставили дожидаться решения местных заправил.

Ожидание изматывало, мало того, позавчерашнее лечение целителя начало сходить на нет, и в висках заныло от боли, а в животе заурчало. Или это нервное?

— Курсант Воронов, идешь за мной, — едва открыв дверь в казарму, заявил один из поводырей.

Эта фраза, искаженная оскаленными клыками полумаски, прозвучала зловеще.

Сначала мы шли по очень широкому коридору с высоким потолком. Большие окна давали сносное освещение, но через пару поворотов коридор начал спускаться ниже, а дальше вообще перешел в лестницу.

На втором десятке ступеней я сбился, но спустились мы глубоко. Наши шаги отдавались гулким, зловещим эхом. Все проходы в цитадели были настолько огромны, что по ним мог пройти и слон.

Иногда — очень редко — в каменной кладке стен были вмурованы держатели для факелов, и желтовато-красный, мерцающий свет лишь временами выхватывал мрачную обстановку, но только для того, чтобы через пару секунд все вновь погрузилось во мрак.

Меня словно конвоировали на допрос — один поводырь указывал дорогу, еще двое шли сзади. Причем никто из них не имел при себе никаких осветительных приборов.

Что-то мне все это напоминает? Точно!

В голове тут же всплыл тот странный сон у костра перед самым переселением в этот мир. Появление края терявшейся во мраке решетки на правой стене подтвердило эту догадку, и все равно, даже предупрежденный, я вздрогнул, когда на решетку прыгнуло чудовище. Меня закономерно качнуло в сторону от опасности.