Повесть о Сегри и Абенсеррахах - Перес де Ита Хинес - Страница 42

Тут он умолк, почти вне себя от сказанных слов, и застыл будто вылитый из бронзы, с глазами, опущенными книзу, с побледневшим лицом.

Прекрасная Axa, внимательно выслушавшая Редуана и не менее им плененная, чем он ею, видевшая его отвагу, осанку, красоту лица и выражение нежных чувств, ответила ему в кратких словах то, что могла бы ответить пространно, но соблюдая должную сдержанность в отношении своего целомудрия. Она решилась говорить, ибо считала случай очень благоприятным, покуда не вернулись еще ее братья. Вот что она ответила:

– Хотя твои слова, отважный Редуан, и были иносказательны, я сразу поняла смысл, тобою в них вложенный. Ты говоришь – если оставить в стороне все украшения, – что любишь меня, что я причина твоих страданий, и что ты из-за меня превратился в Монхибело, Эстронгало, Сциллу и Харибду, и что в душе твоей – бурное море, полное клокочущих волн. Чтобы тебя не опровергать, я принимаю на веру, что все это так. Но, несмотря на свои молодые годы, я знаю уже, что мужчинам свойственно прибегать к таким речам для достижения своих желаний и что под их льстивой оболочкой скрыто иное, гибельное для бедных женщин, им легко поверивших. Я хочу быть краткой, ибо, кажется, уже возвращаются мои братья, и отвечаю тебе: если ты меня любишь, я также тебя люблю; если ты сразу полюбил меня, я также сразу тебя полюбила; я кажусь тебе прекрасной – таким же кажешься ты мне; если, как говоришь, хочешь добиться осуществления своих желаний, – скоро услышишь от меня брачное обещание. Проси меня в жены у моих братьев и моего отца Саида Амета, и даю тебе слово дочери рыцаря: если ты получишь их согласие, от меня не услышишь отказа. Приближаются мои братья, и я не прибавлю к этому больше ни слова; действуй же, проси и требуй – несправедливо было бы отказать сватовству столь славного рыцаря. И будь спокоен: если они в чем-либо откажут твоему желанию, обещаю тебе, что с моей стороны отказа не будет, все исполню. А чтобы ты был больше уверен в моем слове, – возьми вот это мое кольцо как залог того, что я сдержу слово.

С этими словами она сняла с пальца очень дорогое кольцо, украшенное прекрасным изумрудом, и отдала его Редуану. Последний взял его с радостью, несчетное количество раз поцеловал и затем надел себе на палец, чувствуя себя самым счастливым мавром на свете. Ему хотелось, чтобы прекрасная Axa говорила дальше, но не было уже больше времени, потому что возвратились, все в слезах, два брата Ахи: они похоронили уже убитых братьев и вели с собой их коней. Прекрасная Axa, их увидя, не могла удержаться от слез. Редуан очень хорошо их встретил и утешал, как только умел. Так, беседуя о многих вещах, они достигли Гранады. К этому времени уже наступила ночь и праздник кончился. Мавританские рыцари и их сестра спросили Редуана, не проводит ли он их до дома одного их родственника – брата их отца, знатного и уважаемого в Гранаде рыцаря из рода Альмаданов. Редуан отвечал, что сделает это с великим Удовольствием, и отправился с ними к дому, находившемуся на улице Эльвиры. Здесь он с ними простился и поехал к себе домой, в Аркильос дель Алькасава. Во время прощания двое новых влюбленных не сводили Друг с друга глаз, а расставшись, почувствовали себя так, будто вынули из них души; полный разных мыслей, ни один из них не смог уснуть в эту Ночь. Приезжие рыцари и их сестра были радушно приняты своим дядей, очень огорчившимся смертью племянников.

На другое утро Редуан оделся в свои лучшие одежды и отправился в королевский дворец поцеловать королю руки. Король в это время только что встал и оделся, чтобы идти в главную мечеть на асалу [68] в честь одного мавра по имени Сидемагахо. Король очень обрадовался приходу Редуана, которого он уже много дней не видел. И, увидев, что он одет в марлоту и плащ из зеленого дамаса, он спросил, где он был и чем кончился его бой с отважным Гасулом. Редуан ответил, что Гасул оказался храбрым и благородным рыцарем и что Муса уже помирил их.

Затем король и рыцари двора, обычно его сопровождавшие, – в большинстве Сегри и Гомелы – отправились в главную мечеть, находившуюся в городе. И там с большой торжественностью совершилась асала, а по окончании религиозной церемонии они вернулись в Альгамбру. В покоях короля они застали королеву и ее дам, так как было установлено Молодым королем, что когда бы он ни вышел из дворца, при возвращении его должны были встретить в тронном зале королева и ее дамы – это доставляло ему большое удовольствие. Мне же кажется, что ему было приятно видеть главным образом не королеву, а ее дам, среди которых находилась Селима, сестра Галианы; он был сильно в нее влюблен, из-за чего между ним и полководцем Мусой произошла серьезная ссора, как мы про то расскажем дальше.

При входе короля со свитой во дворец все дамы обратили свои взгляды на нарядного Редуана, весьма удивленные его бодрым и счастливым видом и одеждой цвета надежды. Прекрасная Линдараха смотрела на него очень пристально и удивлялась, что тот совсем на нее не смотрит и как бы даже не замечает. При виде этого она так говорила себе: «Великий притворщик – этот Редуан! Но пусть он не думает, что его показное пренебрежение сможет меня огорчить: я люблю лишь одного моего Гасула». А королева, подойдя к Линдарахе, спросила ее:

– Не вы ли, случайно, причиной тому, что Редуан оделся в зеленое?

– Причиной я тому или нет, – ответила Линдараха, – меня это мало занимает.

– Но я поклянусь Магометом. – возразила королева, – что у Редуана прекрасный вид, и любая дама может почитать себя счастливой, любя его.

– Да, разумеется, – ответила Линдараха, – всяческих благ заслуживает Редуан. Я рада была бы отдать ему свои чувства, если бы не отдала их уже другому.

Тут они замолчали, дабы остальные дамы не узнали, о чем они разговаривают.

Тем временем король говорил Редуану:

– Ты, наверное, хорошо помнишь, друг мой Редуан, что однажды дал мне слово в одну ночь завоевать для меня Хаэн. Если ты исполнишь обещанное, я удвою тебе жалование, если же не выполнишь, то тебе придется меня простить: я тебя отправлю на дальнюю границу и разлучу тебя с тем, что тебе всего дороже. А потому готовься к походу, я буду тебя сопровождать сам. Раздражают меня хаэнские христиане, ежедневно совершающие набеги на мои владения и разоряющие их. И раз они уже столько раз являлись ко мне, теперь мне пора отправиться к ним и причинить им зло, какое только смогу. Посмотрим, будут ли они после этого ежедневно нас тревожить.

Редуан, со спокойным и веселым лицом, ответил:

– Если я тебе некогда дал слово в одну ночь завоевать Хаэн, ныне тебе даю его еще раз. Предоставь мне только тысячу воинов и по моему выбору, – и посмотришь, как я умею сдерживать обещания.

– Не беспокойся, – сказал король, – не тысячу, но пять тысяч воинов обещаю тебе дать, и, хотя я сам отправлюсь вместе с вами, ты один будешь вождем над всем войском.

– Великая благодарность вашему величеству, – ответил Редуан, – и даже если мне предстоит лишь смерть, я умру со славою как полководец. Пусть ваше величество назначает выступление, когда захочет, я готов уже выполнить вашу волю.

– Я не ожидал меньшего от столь достойного рыцаря, как ты. С нами выступят все рыцари Абенсеррахи, Сегри и Гомелы, Масы, Венеги, Малики Алабесы – все отважные воители, тебе хорошо известно. А кроме них в поход отправится еще много славных рыцарей; достаточно выступить мне, чтобы никто из храбрых не остался дома.

В то время, как король это говорил, явился привратник королевского дворца и сказал, что у входа ждут два приезжих мавританских рыцаря с дамой и просят позволения войти, чтобы поцеловать королю руки.

– Кто бы они ни были, – проговорил король, – пусть во имя святого аллаха входят.

Привратник ушел, и вскоре в королевский зал вступили двое рыцарей, одетых в чалмы, марлоты и обувь черного цвета. Между ними шла дама, точно так же одетая во все черное; черный креп закрывал ей почти все лицо так, что были видны одни только глаза, походившие на два светоча и необыкновенно прекрасные.