Звездолет «Иосиф Сталин» - Перемолотов Владимир Васильевич - Страница 29

– Нам нужен профессор Вохербрум.

Человек дома посмотрел на рабочих заинтересованно.

– Я профессор. Слушаю вас…

Деготь смерил его взглядом и негромко сказал.

– Твой размер.

– Да уж вижу…

– Я вас не понимаю, господа…

– Позвольте войти профессор, – негромко сказал Федосей, одновременно похлопывая рукой по ковру. – Наверное, мы те, кого вы ждете… Вы писали в Москву…

– Да, я писал господину Сталину, но я не просил его прислать мне ковры, – улыбнулся профессор все еще стоя на пороге. Он видел в происходящем чью-то шутку, не иначе, – или в СССР вручение ковра является знаком особого внимания?

Федосей почувствовал, как спину царапают взгляды наблюдателей. «Интересно по губам там кто-нибудь читает? А то ведь есть такие умельцы…»

– Это скорее знак того, что особое внимание привлечено к вашему дому. Может быть вы, все-таки проявите традиционное немецкое гостеприимство?

Профессор машинально отдвинулся и, прислонив один из ковров к дверям, гости вошли в дом. Когда дверь закрылась, Дёготь не спрашивая разрешения, присел за окном и чуть-чуть отодвинул занавеску. В просвете между горшками с геранью видна была и площадь и кафе, где они пили пиво. С десяток секунд он сидел неподвижно, следя, не заинтересовался ли кто-нибудь ковроносцами, но на улице ничего не менялось.

– И все-таки что все это значит?

– За вашим домом следят, профессор, – объяснил Дёготь.

В глазах профессора мелькнуло недоверие.

– Вот как? Интересно.

Он попытался выглянуть в окно, но Дёготь аккуратно оттер его в сторону.

– Ничего интересного, – возразил он. – Добрым людям, вроде нас, только лишние хлопоты. Как вы думаете, кто это может быть?

– Скорее всего вам просто что-то показалось.

Дёготь усмехнулся так, что хозяин сбавил тон.

– Вы уверенны?

– Разумеется…

– Полиция? – Предположил профессор, но тут же сам себя опроверг. – Да нет. Не может быть. Я не давал повода.

– Ваша работа не связана с государственными секретами?

С легкой горечью непризнанного гения он сказал.

– Если б Германию интересовали мои разработки, то ко мне относились бы иначе…

– Может быть преступники?

Он пожал плечами и невольно оглянулся. Это было лучше любого ответа. Брать тут и впрямь было нечего.

– Не думаю, – ответил хозяин, – что наших воров интересует физика или химия…

Пожатием плеч он отбросил и эту гипотезу.

– Думаю, что все же вы ошиблись. Кому я нужен?

– Вы нужны нам, профессор!

Из бокового кармана Дёготь достал плотный конверт и протянул его хозяину.

– Господин Вохербрум! Нам поручено передать вам приглашение Советского Правительства приехать в СССР для участия в научной работе.

Профессор повертел конверт в руках, не решаясь его вскрыть, словно это означало необратимость решения.

– Это несколько неожиданно…

– У вас изменились планы?

– Нет, нет! Просто я устал ждать…

Он вдруг сообразил, что принимает у себя представителей другого государства, и сконфузился.

– Одну минуту, господа. Одну минуту!

В три шага он пересек комнату и скрылся за дверью, ведущей вглубь дома. Стеклянные тарелки в комоде звякнули, а китайский болванчик закачал пустой головой.

– Думаешь там не немцы? – шепотом спросил Федосей, кивая на окно.

– Скорее всего, нет.

– С одной стороны это плохо.

– Зато с другой стороны – хорошо. С гостями можно не церемониться. Жаловаться не побегут.

Профессор появился минут через пять уже без конверта и одетый в потертую пиджачную пару. По одежде видно было, что не чести его наука у буржуев – рукава обтрёпаны, на локтях – пузыри.

– Если хотите, мы можем говорить по-русски. Я в достаточной степени владею вашим языком.

С акцентом, но вполне сносно сказал профессор.

– Это как вам будет угодно, профессор.

Тот, спохватившись, приглашающее развел руки.

– Вы присаживайтесь…

Квартира была крошечной. У противоположной стены стоял маленький диван, да темнела еще одна дверь, то ли в другую комнату, то ли в чулан…

– Спасибо, герр Вохербрум, мы не надолго. Так что вы нам скажите? Или вам нужно время подумать?

– Я готов ехать туда, где нужен! – торжественно сказал немец.

– Ваш отъезд не может никого обеспокоить?

Он отрицательно взмахнул рукой.

– Нет. Родственников у меня нет, а соседи и друзья привыкли к тому, что я много езжу по нашей бедной стране.

– Отлично. Вы идеальный спутник, – наконец улыбнулся Дёготь. – Осталось придумать, как вывести вас, такого идеального, из дома мимо любопытствующих…

– Надеюсь, что вы не планируете вынести меня отсюда, завернув в ковер? – с неким беспокойством спросил профессор, кося глазами на сверток.

– Была бы на то моя воля, – совершенно серьезным голосом ответил Дёготь, – я бы вас в карман положил и в кармане бы вынес…

– Ну? – заинтересовано повернулся к нему немец.

– Что «ну»? Желание есть, а вот возможности такой нет. И про ковер вы зря подумали – заметят… Там не дураки сидят.

– И что же делать? Вы ведь знаете, что нужно делать?

– А с чего вы решили, что мы знаем?

Профессор посмотрел на них недоуменно.

– Если бы вы не знали, то не пришли бы сегодня. Так что? Знаете?

Чекисты переглянулись. Не дурак, профессор.

– Для начала принесите, если не трудно, молоток и что-нибудь из вашей повседневной одежды…

– Зачем? – заинтересованно спросил хозяин, не двигаясь, впрочем, с места.

– Несите, несите. Устроим маскарад…

Профессор, похоже, не понял, какое отношение к маскараду имеет молоток, но подчинился.

Им повезло, что он оказался одной комплекции с Федосеем, и не пришлось придумывать чего-то нового.

На этом и строился план. Малюков, отойдя подальше в угол начал стаскивать с себя спецовку. Профессор застал полураздетого гостя из СССР, когда тот, прыгая на одной ноге, стаскивал с себя штаны.

– Раздевайтесь и вы, профессор.

– Зовите меня Ульрих Федорович, – позволил хозяин. – Объясните, зачем все это?

– Чтоб без помех выйти.

– Вам придется переодеться в мою одежду, – объяснил Федосей. Стоять большевику перед иностранцем в полуголом виде было холодно и неудобно. Он стеснительно пошевелил пальцами ног. – Вы и мой товарищ выйдете отсюда вместе.

– Наверняка те, кто сторожит меня, если они не плод вашего воображения, знают меня в лицо.

– Не плод. Можете не сомневаться и, разумеется, знают. Только они ничего не разглядят. Вы пойдете так, что от наблюдателей вас загородит второй ковер.

Дёготь, не принимая участия в разговоре, подхватил молоток и несколько раз ударил по стене. Грохот улетел в открытое окно и не вернулся. Тем, кто стерег профессора на улице, нужны были объяснения – что ж там так подзадержались посыльные? А они, оказывается, господину профессору ковер вешают!

Секунд десять профессор хмурил брови, наверное, прикидывая уместен ли в этих стенах такой маскарад, но по зрелому размышлению решил – уместен и сбросил с плеч пиджак…

Немец не стал скакать на одной ноге, надевая комбинезон, а сев на стул цивилизованно, по-европейски натянул обе штанины. Пока они переодевались, Деготь постукивал молотком по полу и пару раз прошел мимо окна, давая наблюдателям повод для размышления.

– Так, профессор…

Дёготь задумался, что-то посчитал в уме.

– Ульрих Федорович… – поправил немец гостя.

– Ульрих Федорович. Я выхожу первым. Ковер у меня на правом плече. На правом.

Он для убедительности похлопал себя по правому плечу.

– Через тридцать шагов я споткнусь и уроню свой край ковра. Вы до тридцати считать умеете?

Деготь хотел пошутить, разрядить обстановку, но профессор принял его слова за чистую монету.

– Разумеется.

– Хорошо, – не показал удивления чекист. – Будьте к этому готовы. В этом месте вы остановитесь и перекинете ковер на левое плечо и прежним порядком, я первый вы за мной, мы уйдем с площади. С ковром на левом плече. Если мы сделаем все, так как обговариваем, подмены никто не заметит.