Игра вслепую - Афанасьев Валерий Юрьевич - Страница 60

— Ура! — вскричали гномы. Слово «праздник» для них привлекательно.

— Устроим гномьи пляски! — воскликнул Нимли.

— И борьбу на руках! — воскликнул Раста.

— Ура! — весело рявкнули гвардейцы.

Если герцог объявляет праздник, гвардии положено браво и с должным усердием кричать «Ура!».

Наемники тоже обрадовались и стали оживленно переговариваться друг с другом. Упоминание о вине, находящемся в трюмах кораблей герцога, приподняло им настроение. До чего тонкий бывает у некоторых людей слух. Если праздник всеобщий, то мимо наемников он тоже не пройдет.

Праздник не обошел никого. Из трюмов выкатили несколько бочек вина, на поляне накрыли большой импровизированный стол. Разносолов не было, приходилось довольствоваться свежепойманной рыбой и местной дичью. Но повар постарался на славу и поработал с большим умением. Даже при скромном наборе продуктов угощение было весьма разнообразным.

К своему столу Фагуа пригласил меня и офицеров гвардии. Вино было подано в керамических бутылях, стеклянные бутыли пока были дороги даже для герцога. Считались они большой диковинкой, так как стоили гораздо больше своего содержимого. Если их и заказывали, то для того, чтобы поставить на почетное место в виде коллекционного экземпляра, а никак не для повседневного использования. Тем не менее вино от хранения в керамике ничуть не становилось хуже.

Послышались тосты, сопровождаемые стуком походных кружек. Когда празднование было в самом разгаре, несколько задир из числа наемников затеяли было драку, но их быстро охладили давно проверенным способом: окунув в реку. Краем глаза я видел, как наши бородачи с шутками и прибаутками бросают в воду буянов, а после устраивают на поляне гномьи пляски.

Все это никак не коснулось нашего стола. Герцог после третьего кубка разговорился, и я наконец узнал, о чем он так настойчиво размышлял в последнее время.

— Я все думаю о письме, — рассуждал Фагуа. — Понимаешь, Вик, как-то странно оно появилось. Не было даже намека на интерес к Румиланте, и тут…

Герцог замолчал, собираясь с мыслями.

— О чем это я?

— И тут… — подсказал я.

— И тут?.. Тут здорово! Но в Занту все равно лучше. Не сбивай меня с мысли.

Фагуа поймал ускользающую от него мысль и продолжил:

— Брат мой никогда раньше не писал таких отстраненных писем. Не хотел ли он спровадить меня подальше? Или, может быть…

— Может быть, что?

— Может, он хотел от меня избавиться? Совсем. Рассчитывая на то, что я не вернусь?

— Не-э-эт. — Я покачал головой. — Это вряд ли. Уверен, император не хотел вашей смерти.

Не хватало еще, чтобы герцог разжег междоусобную войну. Такой поворот событий совсем никуда не годится.

— Да? С чего же тогда?.. — Фагуа обвел рукой окружающий берег.

— Возможно, император и хотел на время отослать вас подальше от Занту, но о смерти, я уверен, речи не шло.

— Но отослать все-таки хотел?

— Я уверен, он придумал это не сам. Наверняка его императорскому величеству кто-то подсказал эту мысль.

— Да? И кто же?

— Как насчет графа Остера?

— Да, вы, виконт, что-то говорили об интригах, которые он против вас затеял. Несомненно, Остер должен поплатиться за это. И он поплатится, я не позволю притеснять людей, которые находятся под моей рукой! — Герцог гневно вскинул голову. — Но не слишком ли вы предвзяты, любезный виконт?

— Вы думаете, что я наговариваю на графа? Право, я возмущен! Мне и в голову не пришло бы ничего подобного!

Вот и пойми этих герцогов. Какими замысловатыми путями двигаются их рассуждения.

— Ну-ну, друг мой, не горячитесь. В вашей честности я не сомневаюсь. Но зачем это графу?

— Как зачем? — удивился я. — Чтобы обстряпать в ваше отсутствие темные дела. Граф отлично понимает, что при вас это не получится.

Фагуа нахмурился, но через минуту просветлел:

— Так император ни при чем? А как же его письмо?

— Я думаю, что ваша светлость во всем разберется. Призываю вас лишь не рубить сплеча. Император есть император. Ваша ссора с ним не пойдет на пользу империи. Думаю, и он это понимает. Проявите дипломатичность, порой это дает большие результаты, чем прямое давление.

— Вы отличный собеседник, виконт. — Герцог подал знак наполнить кубки. — Скажите, вы всегда так снисходительны к противнику?

— Император не может быть моим противником, и я не хотел бы, чтобы он был противником вашим. Что касается моих врагов, то не думайте, что я о них забыл.

Вообще-то я не злопамятен и легко простил бы Остеру все его выпады, если бы был уверен, что на этом он успокоится. Но такой уверенности у меня не было.

Праздник продолжался до самого вечера. Хотя я и старался не злоупотреблять вином, на следующий день чувствовал себя прескверно. Вот почему я не люблю бывать на торжественных приемах — все эти праздники так выматывают. Требуется недюжинное здоровье, чтобы переносить весь тот вред, который они причиняют организму. А поскольку здоровье — величина не бесконечная, неплохо бы его и поберечь.

Увы, эта мысль появится здесь еще не скоро, общество пока не готово к борьбе за здоровый образ жизни. Впрочем, не все так плохо. Гномы, например, весьма умеренны в питии и вообще предпочитают пиво. Наемники не прочь посидеть в кабаке за кружечкой вина, но деньги у них бывают далеко не всегда. В империи люд попроще занят трудом, ему некогда отвлекаться на всякие глупости. Народные гулянья происходят лишь несколько раз в год во время всеобщих праздников. Дворяне? Те, кто чересчур увлекается излишествами, запросто могут потерять поместье, а то и голову (такой вот естественный отбор). Так что со здоровьем общества дела обстоят относительно неплохо. По крайней мере, мне не доводилось видеть на улицах того же Занту пьяных, валяющихся на мостовой. Да герцог и не допустил бы такого безобразия, все довольно умеренно. Кто бы еще это объяснил моей бедной голове. Нет, все, с этих пор избегаю торжественных приемов еще более упорно.

Мы наконец-то покинули гавань и землю, встретившую нас так неожиданно и не желавшую отпускать обратно. Весла вспенивали воду, при попутном ветре идти помогали паруса. Наши баржи мы решили оставить — тащить всю дорогу против течения пустые корпуса было бы слишком обременительно. Корабли гномов шли налегке и могли бы оторваться от каравана, но возвращаться решили все вместе. Водоворот, отправивший на дно реки один из наших кораблей, мы благополучно миновали, заблаговременно сместившись к противоположному от него берегу. Караван наш выглядел более чем внушительно.

Возможно, все так и прошло бы тихо и мирно, но неугомонный характер Дикси сыграл с наемниками еще одну шутку. Никак их командир не желал угомониться, даже гибель корабля на пути сюда не охладила его пыла. Вот надо же ему мчаться вперед!

Правда, на этот раз Дикси был более сдержан. Он обратился к Фагуа с предложением, согласно которому корабли наемников должны были следовать дозором, высматривая возможные неприятности. Никаких неприятностей герцог не ждал, как, впрочем, и я. Ждал ли неприятности Дикси или хотел отличиться? Скорее последнее. Таков уж характер у абудагцев.

— Следуйте. — Герцог махнул рукой.

— Не возражаете, виконт? — уточнил наемник, поскольку его нанимателем был именно я.

— Что ж, если его светлость ничего не имеет против, можете следовать авангардом, — согласился я.

На следующий день абудагские корабли двинулись в путь на полчаса раньше основного каравана. Мы шли следом. Я расположился на «Заре», герцог — на одном из своих кораблей.

До устья Ропы осталось идти примерно полдня, когда нашим глазам предстало неожиданное зрелище развернувшегося в полную силу речного сражения. Неизвестные корабли атаковали абудагцев, или те атаковали неизвестные корабли. Все смешалось. В воздухе свистели сотни стрел, осыпая корабли противника, экипажи трех или четырех стругов сошлись врукопашную, на палубах шла ожесточенная рубка. От сражения нас отделяло около километра.

— Полный вперед! — скомандовал я.