Игра вслепую - Афанасьев Валерий Юрьевич - Страница 26

— Проходите, Апунт.

Наверняка купец пришел не просто так.

— Ваше распоряжение выполнено. Семьи гвардейцев опрошены. Подарки им розданы, — отрапортовал пришедший.

— Неужели всех успели обойти? — удивился я.

— Пока что не всех, — смутился купец. — Но кое-что узнать все же удалось.

— Излагайте.

— О том, куда именно направляется герцог, никому ничего не известно, но он должен был вернуться к концу лета.

— Вот как?

Это были еще более сжатые сроки, чем те, что назвал управляющий.

— Это подтвердили несколько человек.

— Спасибо, вы мне помогли. Если будут новости, дайте знать.

— Непременно. Я вот что подумал… — Купец замялся.

— Говорите.

— Не связано ли исчезновение герцога с исчезновением караванов, идущих на юг?

— Ну-ну, поподробнее.

Эта новость обошла меня стороной. Неужели опять караваны начали пропадать по пути к вольным городам?

— Точных сведений у меня нет, но люди болтали о двух небольших караванах, не вернувшихся с юга.

— Насколько этому можно верить?

— Думаю, с достаточной долей вероятности. Небольшие караваны, организованные в складчину купцами, которые живут ниже по реке, пропали бесследно.

— Странно, что я об этом ничего не слышал.

— Слухи стали распространяться лишь осенью, когда движение по реке прекратилось.

— Досадно. Это может подвигнуть купцов к сокращению торговли с югом.

— Вряд ли. Десятки удачно завершенных походов и два пропавших каравана. Прибыль от торговли с югом слишком велика, чтобы о походах забыли. Думаю, караваны будут укрупняться.

Что же все-таки произошло? Опять взялись за свое люди-рыбы, проживающие в низовьях Ропы? Но их тактика хорошо известна, как и меры противодействия ей. Вряд ли они могли придумать что-то новое. До караванов все-таки удалось добраться степнякам? Это более вероятно — тилукмены не оставляют попыток захватить корабли, идущие мимо их кочевий. Некоторые вылазки могли увенчаться успехом. Меры, которые следует предпринять, известны, Апунт их сам и озвучил — это укрупнение караванов. Надеюсь, это ясно и другим.

Известие было тревожным, но оно мало объясняло, при чем здесь герцог. Он отправился к вольным городам? Но для чего? Торговые караваны из Занту ходят на юг три года без участия его светлости. Да и найденная в кабинете Фагуа испорченная копия карты говорила против такого предположения — нет по дороге к вольным городам местности, хотя бы близко похожей на то, что пытался изобразить герцог.

— Это полезные сведения. Спасибо, — поблагодарил я Апунта. — О бароне Липеце ничего не удалось узнать?

— Нет, пока ничего, но младшие купцы предупреждены, они расспрашивают всех приезжих.

— Будьте осторожнее. Это очень опасный человек.

— Я передам, чтобы расспросы вели аккуратно. Будут еще какие-нибудь распоряжения?

— Пока нет.

Купец исчез так же тактично, как и появился.

Следующий день выдался спокойным, и это было ужасно. Тревога за близких, которую удавалось немного отогнать текущими делами, навалилась в полной мере.

Как там Найя и Лесли? Удалось ли им добраться до Абудага? Удалось ли Нимли разыскать их?

Тоска и беспокойство приняли просто угрожающие размеры. Надо было срочно что-то предпринять. Я разыскал Сонъера:

— Пойдем прогуляемся.

— Как скажете, мастер. Лук брать или только меч?

— Меча хватит, за город я сегодня не собираюсь.

Через пять минут мы вышли за ворота представительства, миновав обычную толпу зевак у входа.

Поход этот не ознаменовался бы ничем интересным, если бы не одна неожиданная встреча.

— А ты паразит! Что наделал, негодник!

Я невольно оглянулся. Такая темпераментная тирада не могла остаться незамеченной. Дед весьма почтенного вида схватил хворостину и самым решительным образом направился к юному отроку лет двенадцати. Тот испуганно отскочил в сторону, но совсем убегать не спешил.

— Получишь у меня сейчас! Опять из-за тебя забор красить!

— Деда, так же красивее, — тонким голосом оправдывался парнишка.

— Я тебе покажу «красивее»! Где это видано, чтобы забор был размалеванный?

— Смотри, Сонъер, а неплохо получилось.

Малолетний художник изобразил на заборе углем того самого деда, что приближался сейчас к нему с хворостиной. Сходство было заметно с первого взгляда. На картине дед гнал хворостиной козу. Юному художнику даже удалось передать удивленное выражение на морде животного.

— Да, похоже, — согласился охотник.

— Талант.

— Извините, милсдарь, — остановился дед. — Сейчас этот талант у меня получит.

— Отчего так строго? Красиво же получилось.

— На заборах рисовать не порядок, — как отрезал дед.

— А где мне еще рисовать? — Юное дарование шмыгнуло носом.

— Иди, закрашивай, — бросил дед. — И когда только успел набедокурить?

Парнишка отправился за кистью и краской.

— Так говорите, он быстро это нарисовал?

— Сладу с ним нет, милсдарь. Только успеешь отвернуться…

Парнишка вернулся, упрямо шмыгая носом.

— А еще что-нибудь нарисовать сможешь? — спросил я.

— А то как же. Могу животных или деревья. Или людей. Хотите, вас, мисдарь, нарисую?

Я улыбнулся:

— Меня, пожалуй, не надо. Со слов человека ты сможешь нарисовать?

— А это как? — оживился парнишка.

— Ну я тебе буду говорить, как выглядел человек, а ты рисуй.

Парнишка опасливо оглянулся на деда.

— За покраску забора мы заплатим. Сонъер, дай этому почтенному горожанину полсеребрака.

Охотник полез в кошель и достал требуемую сумму. Дед слегка поклонился.

— Угля принести? — поинтересовался он. — Вати с детства малеваньем балуется. Только это пока никому не было надо.

— Тебя, значит, Вати зовут? — спросил я у юного художника.

— Да, милсдарь, так меня назвали.

— И родители тебе рисовать не разрешают?

— Нет у меня родителей. Мы вдвоем с дедом живем.

— Ладно, потом расскажешь. Нарисуй нам человека. Форма лица примерно такая. — Я кивнул на одного из прохожих. — Нос прямой, длинный. Вот как у моего спутника, только еще длиннее.

— О ком это вы, мастер? — спросил Сонъер.

— Скажи, дружище, ты хорошо рассмотрел человека, друзья которого оставили тебе вот эту царапину?

Рана Сонъера была неопасной, но была хорошим напоминанием о нашей недавней стычке.

— Еще бы! Такого, пожалуй, забудешь!

— Вот его-то портрет я и хочу увидеть. Волосы прямые, длинные, глаза глубоко посаженные.

— Это как? — переспросил художник.

Я оглянулся в поисках подходящего примера.

Парнишка изрисовал весь забор прежде чем мы получили то, что надо.

— Ну вот. Не хватает одной детали. Вот так проходил косой шрам.

Вати изобразил шрам. Сходство было поразительным, на нас смотрел Допр. По крайней мере, так тот человек представился.

Случайные прохожие с любопытством заглядывались на эту галерею лиц.

— А графитовым стержнем на бумаге ты такой портрет нарисовать сумеешь?

— Не знаю, милсдарь. Кто ж мне даст бумагу? Они слишком дорога.

— Вати, у меня к тебе будет предложение. Как ты смотришь на то, чтобы получить работу?

— А сколько платить будете? — отозвалось юное дарование.

— Гхм. И тебя не интересует, какая именно это будет работа?

— Поди, посыльным нанимаете. А об оплате я спрашиваю, потому что хочу купить настоящие краски, а они, милсдарь, недешевы. — Парнишка печально вздохнул, заставив меня улыбнуться.

— Нет, не посыльным. А краски, бумагу и графитные палочки тебе покупать не придется. Я предлагаю тебе работать художником.

— Рисовать?

— Ну да, рисовать.

— Тогда я согласен даже без всякой оплаты.

— Зачем без оплаты? Много сразу не предложу, но пару серебраков в месяц будешь получать. Плюс возможность рисовать в свободное время то, что тебе вздумается.

— Готов приступить к работе хоть сейчас, милсдарь, — сказал парнишка.

— Тогда сделаем вот что. Ты знаешь, где находится почта?