Звездный посланник - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 58

…Через десять минут Лера уже крепко спала и улыбалась во сне — ей снилось, что они с Наташкой шутливо борются со Славой, пытаясь скрутить его в бараний рог, а потом засыпают у него на плече.

Сквозь сон она услышала дикий грохот, но решила наплевать на все и никуда не ходить — заслужила она, в конце концов, отдых или нет? Но грохот не прекращался, и Лера все-таки продрала глаза и обнаружила, что лежит в незнакомом доме на смятых простынях. Несколько мгновений она не могла понять, как тут оказалась, потом все вспомнила — разом, спустила ноги с постели, встала и побрела по лестнице вниз.

— Привет, Одуванчик! Ох, какая у тебя попка! Я и представляла ее такой! Какая ты гладкая… как повариха, ни одного волоска! А тебе идет — все такое аккуратное, сочное…

— Заткнись, Хагра! — угрюмо сказала Лера и побрела в душевую, сопровождаемая сомнительными комплиментами.

Она мылась, слушая какой-то бред девушки, потом прервала ее вопросом:

— А откуда здесь вода-то берется? И куда стекает использованная?

— Хм… деревенщина! Воду возит бочка-водовозка, каждое утро. Платишь вознице деньги, она накачивает тебе емкости. А вода и дерьмо стекают в яму позади дома, потом ее чистят, эту яму. Тоже платить надо. Власть строго следит, чтобы ямы вовремя откачивали. В нашем климате стоит дерьму разлиться по улицам — жди беды. Был случай, когда один город чужого клана, плохо заботившийся о чистоте, полностью выкосил мор. Потом это место сожгли, а рядом никто не селится.

— Понятно. Чего будем делать? Учиться писать и читать?

— Ну-у-у… и это — тоже! — усмехнулась Хагра. — Вот я принесла книгу с алфавитом, перья, чернила. — Она показала на большой сверток. — Пойдем, попрыгаем с мечами, разгоним дрему, чтобы голова работала активнее, а потом возьмемся изучать эту мерзость. Нелегко тебе придется, коли ты раньше не изучала грамоту!

— Прорвемся! — бодро заявила Лера и повесила мокрое полотенце на специальные растяжки у стены. — А чем будем тренироваться — боевыми мечами, что ли?

— Нет уж — видала я, как ты боевым машешь! У них должны быть тренировочные, обязательно. Пошли поищем. И натяни на себя килт — ты меня отвлекаешь своей задницей! Мне все время хочется тебя завалить на постель, больше ни о чем думать не могу!

— Маньячка! — хмыкнула Лера, вздохнула и пошла рыться в чужих вещах. Надевать чужие юбки ей совсем даже не хотелось, но не ходить же целыми днями в одних и тех же шортах, пока не купишь что-то новое. Да и в килте удобнее тренироваться.

Скоро девушки стояли друг против друга в полосатых килтах, держа в руках тупые мечи, очень похожие на боевые.

Хагра встала в одну стойку, перетекла в другую и неожиданно нанесла серию резких, очень быстрых ударов, норовя врезать по груди и плечам Леры, потом перешла к сложным финтам — что-то подобное Лера видела у Шиты.

Все хагровские удары были отбиты вполне легко — противница досадливо закусила губу и, похоже, перешла на сверхскорость — удары сделались такими быстрыми, что обычный человек заметил бы вместо них только что-то вроде мерцания и теней. Но Лера легко все видела, автоматически встречала ударами, которые навсегда засели у нее в голове после нанесения матрицы бойца и сотен тренировок. Для нее девушка с мечом была гораздо безопаснее, чем пять кентавров с мечами на длинной рукояти в одной руке и короткими мечами в другой. Если бы Хагра знала, где Лере иногда приходилось сражаться и с кем, она бы не сделала попытки ее одолеть.

Но Хагра ничего не ведала и, пустив в ход весь арсенал уловок, все свои умение и природные способности, изо всех сил пыталась одолеть верткую и сильную девушку, как будто лениво и нехотя отбивавшую самые сложные и сильные удары. Так продолжалось минут десять, потом Хагра, совсем обессилев на сверхскорости, отбросила меч и со смехом и ругательствами бросилась на Леру, пытаясь схватить ее и повалить на пол. Лера совершенно автоматически поймала ее приемом, похожим на прием айкидо, швырнула на пол, уселась верхом и прижала руки противницы своими сильными, словно стальными ладонями.

Хагра лежала, задыхаясь и хихикая, извиваясь под Лерой, как угорь, девушка непроизвольно возбудилась и неожиданно для самой себя наклонилась и поцеловала Хагру в полные, красные губы. Та затихла, и когда Лера выпустила ее губы, хрипловатым голосом сказала:

— Давно бы так… а то… иди отсюда… Пойдем в душ, что ли? Хватит сегодня прыгать. Вымоемся, потом начнем заниматься. Видела, конечно, как ты танцевала вчера с мечом, но такого не ожидала! Ты мастер! Ты богиня! Пошли, моя богиня, я тебе спинку поскребу…

Лера встала, подала руку Хагре, та легко вскочила и пошла вниз по лестнице.

В душе они впились друг в друга, как старые любовники, еле дождавшиеся встречи, сбросили с себя килты и под струями воды начали ласкать друг друга, перемежая движения жаркими стонами.

Это продолжалось минут двадцать. Потом они, опустошенные, но довольные, вытерли друг друга полотенцами и пошли грызть гранит науки.

После душа по дороге в гостиную договорились о двух вещах: во-первых, заниматься любовью только после занятий грамотой, поскольку после этих сексуальных упражнений ничего делать уже не охота, остается желание только валяться в постели, а во вторых, поучиться часок, а потом пойти в харчевню и как следует поесть. И еще — взять с собой побольше вкусненького, чтобы не отрываться от учебы, тренировок на мечах и секса.

Занимались они часа полтора — алфавит этого мира не представлял для Леры никакой сложности.

У нее вообще с детства были способности к изучению языков, а после того как в ее голову рабовладельцы внедрили несколько языков — общеразговорный Алусии и еще несколько непонятных наречий, штук тридцать, не меньше, любой другой язык казался девушке простым, как велосипед.

Лера иногда думала — зачем столько языков, если они все время общались на наречии зеленых, а другие внедренные говоры она могла услышать только случайно, в толпе туристов? Землянка спросила об этом Сильмару, и та ей пояснила, что знание базовых языков галактики входит в набор знаний телохранителя, этот самый набор и был им внедрен. Через час прилежная ученица знала все буквы алфавита, безошибочно строила из них слова, читала по слогам.

С письмом обстояло гораздо сложнее — тут требовались опыт, тренировка руки, чтобы пальцы запомнили, как выводить те или иные буквы. Но и это не являлось проблемой — Лера была уверена, что скоро худо-бедно будет писать на языке Геранга. Ну а свободно читать начнет через неделю.

Хагра была потрясена ее успехами и отказывалась верить, что ее ученица ранее никогда не изучала грамоты. Она грозила кулаком и кричала, что грех врать своей любовнице и боги накажут злого Одуванчика за такой обман!

Затем они засобирались в харчевню — есть хотелось неимоверно. Но перед тем как вышли, Хагра неожиданно спросила:

— Ты искала тайник Шиты?

— Вообще-то нет, — пожав плечами, призналась Лера, — мне как-то было не до этого.

— Да ты чего?! — восхитилась та. — Пожрем, обязательно поищем! Это же так весело! Узнаем, где эта тварь заныкала кубышку, обязательно найдем, или я не Хагра!

Пересмеиваясь, они вышли из дома, Лера оглянулась на дверь, и подруга поняла:

— Прижми дверь вон той палкой — никто не войдет. Побоятся. Тут все на виду, раньше Шиты боялись, как огня, а теперь тут Смертельный Одуванчик живет — ну кто сюда залезет? А днем замок купим, повесим. Старый жаль — пришлось сломать. Ключа не нашли…

Девушки зашагали по улице, их можно было бы принять за двух студенток, направляющихся на занятия в университет, если бы не обнаженные, торчащие вперед груди и не перевязь с мечом, украшающая Хагру.

Глава 11

Первый день без Леры прошел незаметно — в суете, в беготне. Слава что-то мастерил, что-то делал, обустраивал свою пещерку. Требовалось соорудить какой-то деревянный настил — не на земле же спать? Он кое-как сплел его из гибких стеблей. Вячеслав когда-то видел рисунок, как плетут корзинки, читал об этом, вот теперь, казалось бы, ненужные знания и вылезли в нужный момент. Потом надо было собрать травы, устелить ими ложе, и когда он в конце концов оказался на лежанке, вытянул ноги и заложил руки за голову, тогда и охватило его отвратительное, гадкое чувство одиночества. Леры не было, и что с ней сейчас, что впереди — оставалось неизвестным.