Наперекор всему (СИ) - Радкевич Алекс - Страница 51

- Глеб, родной, ты с ума сошел?! — Ник схватился за сигареты, забыв, что любимый не терпит курения в машине при нем. — Шантажистам нельзя платить! Он же не успокоится, теперь начнет тебя постоянно доить!

- Он обещал уничтожить негативы.

- Какие негативы? Он что, на пленку снимал?

- Ну или исходники, как там это правильно называется.

- И как ты можешь быть уверен, что уничтожит?

- Да никак, — вздохнул Глеб. — А что ты предлагаешь? Послать его к черту и проверить, опубликует он завтра наши снимки во всех газетах или нет? Ты хотя бы понимаешь, что в таком случае мне конец?

Ник понимал. Очень хорошо понимал. С его точки зрения это было бы неприятно, но не смертельно. О звездах эстрады и не такое пишут, иногда даже с их подачи. Но Глеб артист старой закалки и старых принципов, он просто не сможет выходить на сцену после подобного скандала. Да и его целевая аудитория — бабушки и дедушки — прикола не оценят, могут и перестать на концерты ходить. И, опять же с точки зрения Ника, черт бы с ней, с этой сценой. Шестьдесят — уже можно и на покой. Он бы с огромным удовольствием взял Глеба в охапку и утащил куда-нибудь далеко-далеко, в Таиланд, например, на Самуи. Сняли бы там домик на берегу океана, и жили бы так, как хотят. Без посторонних глаз, без страха, без холодных московских зим. И Глеб был бы здоровее, не гробил себя ради непонятно чего. Но Ник также прекрасно понимал, что Глеб не сможет без сцены. Без внимания, без обожания публики, пусть даже бабушек с тюльпанчиками, без аплодисментов он зачахнет на самом теплом и солнечном острове.

Сказать все это вслух он, конечно, не мог. А Глеб уже продолжал:

- Мы сами во всем виноваты. Не надо было так рисковать. Почему мы решили, что в Израиле можно целоваться на улице? Каким местом я думал?

- Глеб, перестань, пожалуйста! На этой набережной не было ни души! Я тоже виноват, не надо было к тебе приставать. Но у тебя был такой несчастный вид, тебе требовалась поддержка.

- А теперь мне требуется полтора миллиона. И хорошо, если этим дело ограничится.

- А если нет?

- Буду платить. Ник, ну а что ты предлагаешь?

Ник ничего не предлагал. Для себя он уже твердо решил, что найдет этого Горнова и сам с ним разберется. По-мужски. А иначе Глеб, с его принципами прошлого века и верой в людскую порядочность, будет регулярно этому подонку деньги отстегивать. А деньги эти, между прочим, Глебу не с неба падают. Ник уже видел, каким трудом они зарабатываются.

- Попробую у Ромки занять, — словно сам с собой говорил Глеб, по-прежнему не открывая глаз. — У него всегда заначка имеется. Только не говори ему, пожалуйста, на что.

- Это понятно.

Ник завел мотор и достал телефон. Двенадцатый час ночи, самое время для гостей. Набрал нужный номер:

- Ташенька? Да, я. Мы тут к вам свалимся на голову, пользуясь вашим гостеприимством? С Глебом, да. Едем.

Бросил мобильник на панель, машинально закурил снова.

- Ну все, нас ждут, родной.

Родной не ответил — он уже дремал, уткнувшись подбородком в грудь.

***

- Господи ты боже мой!

Крыльцо у Вяземских освещалось хорошо, и открыв дверь, Таша смогла по достоинству оценить увиденное.

- Красавец, краше в гроб кладут! А размалеванный! У тебя один гример с Борей Моисеевым?

- И тебе привет, — попытался улыбнуться только что разбуженный и практически волоком доставленный от машины Глеб.

- Таша! — поддерживающий Глеба Ник укоризненно взглянул на тетушку. — У него просто был тяжелый день.

- Так вот и мне интересно, кто ему этот тяжелый день устроил? Ты почему не отлеживаешься дома? Судя по твоей физиономии, ты с концерта?

- Почти. Дома я уже успел побывать. Ты нас пустишь или мы так, на пороге постоим?

- Да заходите уже! Ромка еще не приехал, у него спектакль сегодня и еще какое-то мероприятие потом. Ник, ты голодный?

- Ну поел бы чего-нибудь, — пожал плечами Ник, помогая любимому войти и разуться.

- А мне что, поесть не предлагают? — возмутился Глеб.

- Ты у меня сейчас будешь есть, хочешь ты того или нет, — мрачно пообещала Таша. — Первое, второе и плюшки с чаем. На тебя же смотреть страшно! Бледный, худющий! Тебе на сцену в таком виде не стыдно выходить? И пока я разогреваю, быстро в ванную смывать всю эту дрянь с морды!

Глеб безропотно подчинился. Взял чистое полотенце и послушно потопал в ванную, смывать грим. На душе сразу стало легче — в доме Вяземских было как всегда тепло, светло и уютно, пахло домашней выпечкой, а Таша хоть и ворчала, но как-то беззлобно. И ей было не все равно, как выглядит Глеб и как он себя чувствует.

Ужин ему подали в его спальню, что противоречило всем принципам Таши. У Вяземских было принято завтракать, обедать и ужинать в столовой за большим столом или на кухне. Но усаживать Глеба за стол сейчас было бы жестоко. Поэтому он полулежал в кровати, на которой появилась вторая подушка и второе одеяло для Ника, и уплетал невозможно вкусный Ташин суп с куриными потрошками. Ник устроился с тарелкой за туалетным столиком, а Таша сидела рядом с Глебом на кровати и пристально следила, чтобы он съел все, что дали.

Наконец Глеб допил чай и отставил поднос:

- Спасибо, Ташенька, очень вкусно.

- На здоровье. Тебе никакие лекарства пить не надо?