Наперекор всему (СИ) - Радкевич Алекс - Страница 39

Господи, что за бред в голову лезет. Хоть бы Глеб уже проснулся. Ник с ума сойдет от этого мерного пиканья монитора в тишине.

- Пусти меня! Петь! Я ее спою лучше!

Ник чуть не подскочил от неожиданности.

- Глеб! Глебушка? Родной, ты чего? Что ты петь собрался?

Глеб открыл глаза — взгляд был мутный, какой-то совершенно невменяемый. И не фокусировался на предметах, как будто Глеб очень много выпил.

- Илья, иди на х…

- Ого! Родной, нет тут Ильи. Что за лексика вообще? Так, тихо, тихо, не дергаемся. Нельзя вставать!

Теперь Ник понял, о чем говорил анастезиолог. Глеб порывался то ли сесть, то ли встать, не переставая нести что-то бессвязное про Кароля и песню, которую они не поделили. Нику пришлось надавить ему на плечи, чтобы уложить обратно.

- Лежи, пожалуйста. Ты меня слышишь? Глеб? Мы в Израиле, в больнице. Петь не надо. Кароля тут нет.

- Бесполезно, он все равно не соображает, — в палату вошел Иосиф Нахимович. — Готовься услышать много интересного. Мои клиентки иногда такое выдают — впору записывать и потом книгу афоризмов издавать.

Доктор Тайлевич подошел к Глебу, взглянул на монитор, покачал головой, зажег лампочку над кроватью, оттянул Глебу веки, посмотрел зрачки на свет, снова покачал головой.

Никита напрягся.

- Что, пап? Что-то не так?

- Я, наверное, домой не пойду, посижу сегодня с вами. Завтра шаббат, на работу не надо. А мне так спокойнее будет.

- Ты же со смены, тебе бы выспаться.

- Вот переведут вас завтра в обычную палату, тогда и отосплюсь.

- Завтра? Я думал, через пару часов уже переведут!

- Да конечно! Этот засранец на столе остановку сердца выдал, адреналином и дефибриллятором заводили.

- Как?! А почему…

- Почему что? Тебе не сказали? Чтоб не пугать, наверное, ты на себя в зеркало посмотри, выглядишь как маньяк — глаза на пол-лица. Они как Глеба привезли, мне сразу его вид не понравился, пошел переговорил с Фимой, он мне все рассказал.

- Я хотел спросить, почему остановка была?

- Да бог его знает! — отец говорил раздраженно, куда делся его профессиональный пофигизм. — Сахар, скорее всего. Высокий сахар — это плохая свертываемость, больше кровотечение, быстрее падает давление. Падает давление, встает сердце. Ник, давай я сейчас тебе не буду лекцию читать? Ты следи лучше, он вон опять встает.

Ник поспешно прижал Глеба к кровати.

- Илья, отпусти! Это мое дело, с кем я сплю, — не совсем членораздельно выдал Глеб. — Своей женой командуй! Я люблю его!

Твою ж мать! Ник и подумать не мог, что отходя от наркоза, люди бывают столь откровенны. Это хорошо, тут Ирмы нет. Зато папа есть, ага.

- Глебушка! Проснись, пожалуйста! Нет тут Ильи.

- Не тормоши его, — посоветовал отец. — Лучше укрой, посмотри, он холодный весь. И прибавь температуру в комнате, регулятор на стене у двери. Да не дергайся, это как раз нормально, померзнет и перестанет. А вот давление мне его совсем не нравится. Пойду позову Андрея Владимировича.

- Ник! Где мой Ник? — Глеб снова открыл глаза.

На этот раз взгляд показался Никите более осмысленным.

- Здесь я, родной. Как ты себя чувствуешь?

- Пить хочу. И тошнит. И болит все.

- Сейчас доктор придет, что-нибудь сделает, я надеюсь.

- Я домой хочу. И спать. Холодно! И неудобно.

Глеб лежал без подушки, к тому же на спине. Дома он в такой позе вообще никогда не спал, предпочитая сворачиваться клубочком или ложиться на живот, обнимая подушку или Ника, смотря что было под рукой.

- О, мы уже проснулись! — в комнату вошел анастезиолог, а за ним и Иосиф Нахимович. — Как самочувствие?

Глеб повторил все жалобы в том же порядке. Андрей Владимирович засмеялся:

- Ну вот, Иосиф, ты тревогу поднимаешь. У пациента куча претензий, значит, все с ним в порядке.

- Ты на монитор посмотри. Девяносто на шестьдесят — это нормально? Для гипертоника особенно?

- Вот поэтому нельзя лечить родных и друзей, — заметил анастезиолог, вводя Глебу что-то через катетер на руке. — Трясешься как курица над яйцом. Нормально все, мы ему сахар ниже плинтуса уронили, чего же ты хочешь? Сейчас скажу медсестре, чтобы глюкозу ему прокапали, и сладкой воды с лимоном принесли. А ты давай к Фиме сходи, кофе попей, он как раз смену закончил. Давай давай, тут без тебя сиделок хватает, да, молодой человек?

Вопрос был адресован к Нику, парень только кивнул. Он бы сам сейчас не отказался от кофе, лучше с коньяком. И лучше без кофе. Голова кругом шла. Сахар, давление, полные тоски глаза Глеба, пикающие мониторы. Ужас какой-то.

Вскоре появилась Галя, принесла для Глеба подушку и воду, поставила новую капельницу. Напившись, Глеб почти сразу выключился.

- Вот и хорошо, — сестра поправила одеяло и забрала с тумбочки пустой стакан. — Проснется уже нормальным человеком.

Глава 9. "Шалом, господа!"

Медсестра оказалась почти права. Почти — потому что просыпался Глеб трижды: вечером и два раза ночью. Каждый раз просил пить и снова засыпал. Андрей Владимирович сменился, но на протяжении ночи к ним каждые два-три часа заходил дежурный врач. По-русски он не говорил, а скромных познаний иврита Нику хватило только чтобы понять, что тот контролирует Глеба и добавляет ему обезболивающее.