Наперекор всему (СИ) - Радкевич Алекс - Страница 14

- Так я зря за таблетками бегал? — притворно огорчился Ник. — Я еще леденцов тебе купил, мятных.

- Отлично, давай сюда.

Леденцы исчезли с космической скоростью, как и чай со сгущенкой. Оставшиеся полбанки Глеб доел уже без чая, заявив, что сладкое очень для связок полезно. Потом выяснилось, что еще полезнее и для связок, и для спины секс на рассвете, так что Нику пришлось приступить к немедленному «лечению».

Глава 4. Новый статус Никиты

Зима в этом году началась уже в октябре — Москву завалило снегом так, что ни реагенты, ни уборочная техника не справлялись — транспорт еле полз по заснеженным дорогам. Игорь, который уже полчаса назад должен был быть в Нововнуково, позвонил и сообщил, что раньше, чем через час до дома Глеба не доберется. Потом еще неизвестно, сколько придется до Москвы ехать. Потрясающе просто!

Глеб нервно вышагивал по столовой, поминутно останавливаясь у окна. Двор, разумеется, тоже засыпало. Нужно бы расчистить дорожку до ворот, но кто этим будет заниматься? Прислуги Немов не признавал, всю мужскую работу по дому раньше выполнял сам, разве что обслуживание машины было на Игоре. А теперь не то, что снег расчищать, даже тяжелые сумки стараешься не поднимать. Не далее как вчера пришлось стоять и смотреть, как Ирма сама покупки из машины выгружает и в дом таскает. Ринулся было помочь, так Ирма же его и осадила, напомнив про спину. Мол, не хочется потом за тобой ухаживать. Так и сказала. Отношения у них в последнее время в конец разладились. Нет, они не ругаются, просто у Ирмы все чаще стали появляться свои дела и свои интересы. Глеб привык, что жена всегда ждет его дома, кормит, слушает его новости, вникает в его проблемы, если он считает нужным ее в них посвятить. А теперь все стало меняться. Все чаще, возвращаясь домой, Глеб заставал там только Диночку, Ирма пропадала на очередном семинаре, участвовала в конференции или ездила на мастер-класс. Причем география ее поездок расширилась, психологи заседали не только в Москве, но и в Петербурге, а недавно Ирма сообщила, что на три дня едет в Новосибирск. И это сейчас, когда у Глеба каждый день съемки, когда он домой буквально приползает, он должен сам себе готовить еду и одежду на завтра? Сидеть один в пустом доме? Понятно, что ему сейчас есть, куда пойти, там и накормят, и напоят, и оденут. Хотя, скорее разденут… Неважно! Важно, что у Ирмы впервые за тридцать лет брака появилась какая-то своя жизнь. И Глебу это решительно не нравилось.

- Твоя Динка опять погрызла мебель! — Ирма вошла в столовую с ноутбуком. — Интернет совсем не тянет! Может, тут сигнал будет лучше.

- Вряд ли, я до Игоря с третьего раза дозвонился, связи нет. Из-за снегопада, наверное. Что погрызла Диночка?

- Табурет на кухне. Все ножки в отпечатках зубов.

Немов вздохнул. Отношения у Динки и Ирмы совершенно не складывались. Диночка не испортила ни одного предмета, принадлежавшего Глебу — не трогала ни оставленные на полу ботинки, ни газеты, ни мебель в его спальне или кабинете. Зато туфли и книги Ирмы, а также мебель столовой и кухни подвергались постоянным покушениям. После очередного скандала Немов уже решал было забрать Динку к Нику, а Ирме сказать, что отдал собаку кому-нибудь из друзей, но каждый раз представлял, как потом будет возвращаться домой, где ему вообще никто не рад, и менял свое решение.

- Закажи новый табурет, подумаешь, проблема.

- А ты чего маешься?

- Игорь опаздывает, везде пробки. А мне через полтора часа нужно быть в Останкино.

- Не успеешь.

- Это я уже понял, — огрызнулся Глеб.

- Что у тебя сегодня?

- «Голубой огонек».

- Перенести нельзя? Сегодня, наверное, многие не смогут добраться.

- Ирма, там все расписывается по времени, артистов много, у каждого свои планы. И так всегда находится кто-нибудь, кто опоздает, приедет неподготовленным или влезет без очереди и взбаламутит всех. Я все-таки профессионал, такого позволить себе не могу.

- Ты уже ветеран, Глебушка, и как раз можешь себе позволить сделать так, как тебе удобно. Сегодня лучше вообще дома остаться, ты до центра к ночи доедешь! Да, ты прав, здесь тоже не ловит.

Как ни в чем не бывало, Ирма закрыла ноутбук и ушла на кухню. Глеб так и остался стоять у окна, переваривая услышанное. Ветеран он, значит? Уже? Еще даже шестьдесят не стукнуло, а ярлык уже повесили? И кто? Собственная жена, поддержка и опора! Чему она там на своих курсах психологии учится? Вот этому?!

- Диночка, ты слышала? — обратился Глеб к собаке. — Вот так нас с тобой тут любят!

Машина пришла только через два часа. Еще два добирались до Останкино. Троянов с коллективом были уже там, Вячеслав Давыдович договорился, чтобы Глебу перенесли очередь. Но ждать своей записи пришлось все равно очень долго. В ожидании Немов несколько раз прогнал свой номер с подпевкой, после чего отправился в буфет в надежде перехватить что-нибудь. Ночевать от планировал у Ника — снегопад отличный повод остаться в городе. Он уже позвонил и предупредил, судя по голосу, Ник был сильно обрадован. Они не виделись почти неделю, у Глеба физически не хватало времени вырваться. Ник обещал приготовить что-нибудь вкусное. На душе сразу потеплело, хоть где-то ему искренне рады. Но до вечера еще надо было дожить, и сейчас пара бутербродов с чашкой кофе не помешают.

Забрав свой заказ, Глеб Васильевич устроился за столиком. Столы тут были неудобные, высокие и «стоячие», без стульев. Предполагалось, что сюда люди забегают перекусить на ходу или выпить кофе. Правильно, конечно, но когда спина уже начала ныть, а впереди еще не меньше часа ожидания и минимум час записи, хотелось бы и присесть.

Кофе был из кофемашины, кислая пакость. Ник давно приучил его к настоящему кофе по-турецки. Достойных бутербродов Глеб не обнаружил, поэтому взял вместо них три эклера.

- Завидую тебе самой черной завистью, — услышал он за спиной громкий и уверенный голос, едва взявшись за первый эклер.

Глеб Васильевич обернулся. Перед ним стояла, широко улыбаясь, Ольга Звягина — исполнительница народных песен. В концертном платье и ярком макияже, видимо, только со съемки. Звягину Немов любил: истинная русская женщина, некрасовская, коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. Было что-то настоящее и в ней самой, и в ее песнях.